подумал он и засмеялся. - {Уже} не проблема".
записную книжку со словами "ТЕЛЕФОНЫ, АДРЕСА" на обложке. Открыл букву
"Д", нашел телефонный номер "Дочерей и сестер", но его интересовало не
это. Он вернулся к первой странице блокнота, где среди каракулей,
выведенных рукой Пэм - большей частью изображавших глаза и
карикатурные галстуки-бабочки, - имелось множество цифр. Однако все
они, видимо, являлись телефонными номерами.
Снова телефонные номера, снова глава, снова галстуки-бабочки... а в
середине, обведенные аккуратным прямоугольником и помеченные двумя
звездочками, четыре цифры:
Кажется, я сорвал джек-пот. Я не ошибся, как ты думаешь, Пэм?
передний карман брюк и на цыпочках приблизился к двери. Он
прислушался. Ни звука. Облегченно выдохнув, дотронулся до края листка
бумаги, который только что сунул в карман. Его сознание совершило
очередной скачок, и в последовавший отрезок времени он не помнил
ровным счетом ничего.
полицейского участка, очень напоминавшую салон для светских бесед:
старая, но довольно удобная мебель без всяких письменных столов, за
которыми, как правило, восседали суровые, с неприступным видом
полицейские. Они опустились на выцветший зеленый диван, припаркованный
между автоматом газированных напитков и столиком с тостером и
кофеваркой. Вместо мрачных портретов наркоманов и жертв СПИДа над
кофеваркой красовался плакат туристического агентства, рекламирующий
швейцарские Альпы. Детективы вели себя спокойно и доброжелательно,
задавали вопросы тихо и уважительно, но ни их отношение, ни царившая
непринужденная, неофициальная обстановка не помогли Рози. Она
по-прежнему злилась, разъяренная, как никогда в жизни; другим
преобладающим чувством стал страх. Страх внушало ей само пребывание в
полиции.
ответов она с трудом сдерживала эмоции, готовые выплеснуться через
край, и каждый раз, когда это происходило, она бросала взгляд в
противоположный угол комнаты, где за невысоким барьером, на котором
висела табличка "ДАЛЕЕ ВХОД РАЗРЕШЕН ТОЛЬКО СОТРУДНИКАМ ПОЛИЦИИ", ее
терпеливо дожидался Билл.
что не стоит ждать ее, пусть он просто отправляется домой и позвонит
завтра, но не могла заставить себя сделать это. Она нуждалась в нем,
ей хотелось, чтобы он стоял за ограждением, точно так же, как хотелось
видеть его сзади на "харлей-дэвидсоне", когда копы везли ее сюда, - он
был необходим ей, как необходима настольная лампа проснувшемуся среди
ночи ребенку с чересчур развитым воображением.
{понимала, что} все это - настоящее безумие, но легче не становилось.
Ненадолго они оставляли ее, и она просто отвечала на вопросы, не думая
и не видя ничего, но потом эти ужасы возвращались и снова
набрасывались на нее. Рози казалось, что Норман где-то внизу, в
подвале, что они {прячут} его там, конечно, прячут, потому что полиция
- одна большая семья, а все копы в ней - братья, а женам копов не
позволено убегать от своих мужей и жить самостоятельной жизнью,
несмотря ни на что. Норман надежно запрятан в какой-нибудь укромной
комнатке в подвале, откуда наружу не прорывается ни один звук, даже
если кричать во всю мощь легких, - в комнатушке с сырыми бетонными
стенами и единственной тусклой лампочкой, подвешенной на проводе под
потолком, и, как только закончится эта бессмысленная комедия допроса,
они отведут ее к нему. Они отведут ее к Норману.
глупость своих мыслей, когда поднимала голову и видела Билла, стоящего
за невысоким ограждением, наблюдающего за ней и ожидающего, пока
закончатся формальности, чтобы отвезти ее домой на своем железном
пони.
задавал то Густафсон, то Хейл, и хотя Рози не догадывалась, что
партнеры исполняют роли хорошего и плохого копа, ей хотелось, чтобы
они поскорее закончили задавать ей нескончаемые вопросы и подсовывать
бесчисленные бланки и отпустили ее с Богом. Может, когда она выйдет на
воздух, постоянные метания между страхом и яростью слегка поутихнут.
мистера Дэниелса оказалась в вашей сумочке, мисс Киншоу, - произнес
Густафсон. В руке он держал недописанный протокол допроса и ручку
"Бик". Полицейский то и дело сосредоточенно хмурился; Рози он
напоминал школьника, вытащившего на экзамене билет, ни на один вопрос
которого он не знает ответа.
связать смерть Питера Слоуика с Норманом Дэниелсом и как получили по
факсу фотографию последнего. Затем она перешла к эпизоду в парке,
когда обратила внимание на человека в инвалидной коляске, на которого
кричал кассир из будки. Рози уже дважды слышала ее рассказ, но
мужество Герт все еще изумляло ее. Когда Герт приступила к описанию
схватки с Норманом за стеной туалета в парке, пересказывая события
тоном женщины, оглашающей составленный ею список предстоящих покупок,
Рози взяла ее большую сильную руку и крепко сжала.
вопросительно вскинула брови.
благодарить вас, вы спасли ей жизнь. Работай вы в полиции, я
представил бы вас к очередному званию.
Герт. - Малость толстовата.
услышать от вас, что вы его поймаете.
слышалась полная убежденность, и Рози невольно подумала: "Не знаешь ты
моего Нормана, приятель".
бы задать еще несколько вопросов... вы в состоянии ответить на них?
Если нет, они могут подождать. - Он помолчал. - Хотя, конечно, они не
{должны} ждать, верно? Мы ведь оба это прекрасно понимаем, не так ли?
Повернулась к Биллу, стоящему На своем месте за ограждением, перевела
взгляд на Хейла.
заканчивайте поскорее. Я хочу домой.
выбирался из "темпо" на тихой улочке, в которой он сразу признал
Дарэм-авеню. Он припарковался в полутора кварталах от Дворца
современных проституток. Еще не стемнело, но вечер близился; густые
бархатные тени под деревьями производили почему-то
похотливо-чувственное впечатление.
всей видимости, зашел в свой номер. От него пахло мылом, на нем была
другая одежда. И очень даже подходящая одежда для предстоящего дела;
легкие твидовые брюки, футболка, закрывающая горло, синяя рубашка
навыпуск. Он выглядел, как человек, заглянувший в конце недели в
находящийся на его попечении дом, чтобы исправить поломку в газовой
плите или...
пробормотал он себе под нос, улыбаясь. - Очень смело, сеньор Дэниелс.