как футбольные мячи, через надгробные камни. Голова у пономаря кружилась
от одного вида этих - быстрых движений, и ноги подкашивались, когда
призраки пролетали перед его глазами, как вдруг король духов, бросившись
к нему, схватил его за шиворот и вместе с ним провалился сквозь Землю.
мительного спуска, он убедился, что находится, по-видимому, в большой
пещере, наполненной толпами подземных духов, уродливых и мрачных. Посре-
ди пещеры на возвышении восседал его кладбищенский приятель, а возле не-
го стоял сам Гебриел Граб, который был не и силах пошевельнуться.
Принесите стаканчик чего-нибудь согревающего.
коих Гебриел Граб счел по этому признаку придворными, мгновенно скрылись
и быстро вернулись с кубком жидкого огня, который подали королю.
прозрачными, когда он глотал пламя. - Вот это действительно хоть кого
согреет. По дайте такой же кубок мистеру Грабу.
на ночь горячее; один из духов держал - его, а другой вливал ему в глот-
ку пылающую жидкость; все собрание визгливо смеялось, когда, проглотив
огненный напиток, он кашлял, задыхался и вытирал слезы, хлынувшие из
глаз.
своей конусообразной шляпы и причинив этим мучительную боль, - а теперь
покажите человеку уныния и скорби несколько картин из нашей собственной
великой сокровищницы.
дальний конец пещеры, постепенно рас сеялось, и появилась, как будто на
большом расстоянии, маленькая и скудно меблированная, но уютная и чистая
комнатка. Группа ребятишек собралась возле яркого огня, цепляясь за
платье матери и прыгая вокруг ее стула. Мать изредка вставала и отодви-
гала занавеску на окне, словно поджидала кого-то. Скромный обед был уже
подан на стол, и кресло придвинуто к камину. Раздался стук в дверь; мать
открыла ее, а дети столпились вокруг и радостно захлопали в ладоши, ког-
да вошел их отец. Он промок, устал и отряхивал снег со своей одежды. Де-
ти вертелись вокруг него и, схватив его плащ, шляпу, палку и перчатки,
мигом унесли их из комнаты. Потом, когда он сел обедать возле очага, де-
ти взобрались к нему на ко лени, мать сидела подле него, и казалось,
здесь все были счастливы и довольны.
самый красивый ребенок; розы увяли на его щеках, и свет угас в его гла-
зах; и в тот момент, когда пономарь смотрел на него с таким интересом,
какого никогда еще не испытывал и не ведал, он умер. Его юные братья и
сестры столпились вокруг кроватки и схватили его крохотную ручку, такую
холодную и тяжелую; но они отшатнулись, прикоснувшись к ней, и с ужасом
посмотрели на детское личико, ибо хотя оно было спокойным и безмятежным
и прекрасный ребенок казался мирно и тихо спящим, они поняли, что он
умер, и знали, что он стал ангелом, взирающим на них и благословляющим
их с ясных и счастливых небес.
лась. Теперь отец и мать были стары и беспомощны, и число их близких
уменьшилось больше чем наполовину; но спокойствие и безмятежность отра-
жались на всех лицах и сияли в глазах, когда все собрались возле очага и
рассказывали или слушали старые истории о минувших днях. Тихо и мирно
отец сошел в могилу, а вскоре за ним последовала в обитель покоя та, ко-
торая делила все его заботы и невзгоды. Те немногие, что пережили их,
преклонили колени возле их могилы и оросили слезами зеленый дерн, ее
покрывавший; потом встали и отошли - печально и скорбно, но без горьких
воплей и отчаянных жалоб, ибо знали, что когда-нибудь встретятся снова;
затем они вернулись к своей будничной жизни, и снова воцарились среди
них спокойствие и безмятежность. Облако окутало картину и скрыло ее от
пономаря.
лицо к Гебриелу Грабу.
ный, когда подземный дух устремил на него огненный взгляд.
ния. - Ты...
тавило его оборвать фразу; поэтому он поднял гибкую ногу и, помахав ею
над своей головой, чтобы хорошенько прицелиться, дал Гебриелу Грабу здо-
ровый пинок; немедленно вслед за этим все приближенные духи столпились
вокруг злополучного пономаря и начали лягать его немилосердно, следуя
установленному и неизменному обычаю всех придворных на земле, которые
лягают того, кого лягает король, и обнимают того, кого обнимает король.
- тот самый, какой можно видеть и по сей день на расстоянии полумили от
старого монастырского города. Солнце сияло на чистом синем небе, вода
искрилась в его лучах, и деревья казались зеленее и цветы пестрее благо-
даря его благотворному влиянию. Вода струилась с приятным журчаньем, де-
ревья шелестели под легким ветром, шуршавшим в листве; птицы пели на
ветках, и жаворонок в вышине распевал гимн утру. Да, было утро, яркое,
благоухающее летнее утро. В самом крохотном листочке, в самой маленькой
былинке трепетала жизнь. Муравей полз на дневную работу, бабочка порхала
и грелась в теплых лучах солнца, мириады насекомых расправляли прозрач-
ные крылья и упивались своей короткой, но счастливой жизнью. Человек
шел, очарованный этой сценой, и все вокруг было ослепительно и прекрас-
но.
тельнее, чем раньше.
плечи пономаря, и снова приближенные духи стали подражать своему повели-
телю.
Гебриела Граба, а он, - хотя его плечи и болели от частых пинков, нано-
симых духами, - смотрел с неослабевающим интересом. Он видел, что люди,
которые работали упорно и зарабатывали свой скудный хлеб тяжким трудом,
были беззаботны и счастливы и что для самых невежественных кроткий лик
природы был неизменным источником веселья и радости. Он видел, что те,
кого бережно лелеяли и с нежностью воспитывали, беззаботно переносили
лишения и побеждали страдание, которое раздавило бы многих людей более
грубого склада, ибо первые хранили в своей груди источник веселья, до-
вольства и мира. Он видел, что женщины - эти самые нежные и самые хруп-
кие божьи создания - чаще всего одерживали победу над горем, невзгодами
и отчаянием, ибо они хранят в своем сердце неиссякаемый источник любви и
преданности. И самое главное он видел: люди, подобные ему самому, -
злобствующие против веселых, радующихся людей, - отвратительные плевелы
на прекрасной земле, а взвесив все добро в мире и все зло, он пришел к
тому заключению, что в конце концов это вполне пристойный и благоустро-
енный мир. Как только он вывел такое заключение, облако, спустившееся на
последнюю картину, словно окутало его сознание и убаюкало его. Один за
другим подземные духи скрывались из виду, и когда последний из них ис-
чез, он погрузился в сон. Уже совсем рассвело, когда Гебриел Граб прос-
нулся и увидел, что лежит, вытянувшись во весь рост, на плоской мо-
гильной плите. Пустая плетеная фляжка лежала возле него, а его куртка,
лопата и фонарь, совсем побелевшие от ночного инея, валялись на земле.
Камень, где он увидел сидящего духа, торчал перед ним, и могила, которую
он рыл прошлой ночью, находилась неподалеку. Сначала он усомнился в ре-
альности своих приключений, но, когда попытался подняться, острая боль в
плечах убедила его в том, что пинки подземных духов были весьма реальны-
ми. Он снова поколебался, не найдя отпечатков ног на снегу, где духи
прыгали через надгробные камни, но быстро объяснил себе это обстоя-
тельство, вспомнив, что они, будучи духами, не оставляют никаких видимых
следов. Затем Гебриел Граб кое-как поднялся, чувствуя боль в спине, и
смахнув иней с куртки, надел ее и направился в город. Но он стал другим
человеком, и ему невыносимо было вернуться туда, где над его раскаянием
будут издеваться и его исправлению не поверят. Он колебался в течение
нескольких секунд, а потом побрел куда глаза глядят, чтобы зарабатывать
себе на хлеб в других краях.
Сначала строили много догадок о судьбе пономаря, но вскоре было решено,
что его утащили подземные духи; не было недостатка и в надежных свидете-
лях, которые ясно видели, как он летел по воздуху верхом на гнедом коне,
кривом на один глаз, с львиным крупом и медвежьим хвостом. В конце кон-
цов всему Этому слепо поверили, и новый пономарь показывал любопытным за
ничтожную мзду порядочный кусок церковного флюгера, который был случайно
сбит копытом вышеупомянутого коня во время его воздушного полета и по-
добран на кладбище года два спустя.
ние - лет через десять - самого Гебриела Граба, одетого в лохмотья, бла-
годушного старика, страдающего ревматизмом. Он рассказал свою повесть
священнику, а также мэру, и со временем к ней начали относиться как к
историческому факту, которым она остается и по сей день. Сторонники ис-
тории с флюгером, обманутые однажды в своем доверии, не так-то легко со-
глашались чему-нибудь поверить, поэтому они постарались напустить на се-
бя глубокомысленный вид, пожимали плечами, постукивали себя по лбу и
толковали о том, что Гебриел Граб выпил весь джин и потом заснул на мо-
гильной плите; и они тщились объяснить все, якобы виденное им в пещере
Орловский Гай Юлий
Корнев Павел
Ларссон Стиг
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Андреев Николай