Чтение 95–й страницы книги ~Оборотная сторона полуночи~

- Вы согласны, господин Демонидес?

- Не возражаю, - с опаской ответил Демонидес.

Суд прервал свою работу. Никто из сидящих в зале не покинул своего
места.

Через полчаса в зал заседания вернулся один Наполеон Чотас. Как
только он показался в дверях кабинета судьи, публика сразу же
почувствовала, что произошло нечто важное. На лице у адвоката появилось
выражение удовлетворения. Он шел быстрее обычного, и походка стала у него
увереннее. Создавалось впечатление, что игра окончена и не к чему больше
притворяться. Чотас поспешил к скамье подсудимых и наклонился к Ноэлли.
Она подняла голову и с волнением смотрела на него. В ее фиалковых глазах
застыл немой вопрос. Неожиданно на губах у адвоката заиграла легкая
улыбка. По его светлому взгляду Ноэлли догадалась, что, несмотря на,
казалось бы, безнадежное положение, Чотас справился со своей задачей и
сотворил чудо. Справедливость восторжествовала, но это была справедливость
Константина Демириса. Ларри Дуглас тоже с надеждой и страхом наблюдал за
Чотасом. Ведь если тот добьется чего-то, то лишь для Ноэлли.

Чотас заговорил с Ноэлли нарочито безразличным тоном.

- Председательствующий на суде разрешил мне поговорить с вами в моем
кабинете.

Адвокат повернулся к Фредерику Ставросу, который все это время
мучился неизвестностью, не понимая, что происходит.

- Вместе с вашим подзащитным вы можете пойти с нами. Я получил на это
разрешение.

Ставрос кивнул головой. От нетерпения он вскочил со стула и чуть не
опрокинул его. Два судебных пристава проводили их в пустой кабинет
председателя суда. Когда оба пристава ушли и они остались одни, Чотас
повернулся к Фредерику Ставросу.

- Все, что я собираюсь сообщить вам, - спокойно заявил Чотас, -
делается в интересах моей подзащитной. Однако, поскольку ваш подзащитный
обвиняется в том же преступлении, мне удалось добиться для него таких же
привилегий.

- Скажите же _м_н_е_ наконец, чего вы добились? - не выдержала
Ноэлли.

Чотас повернулся к ней. Он заговорил медленно, тщательно подбирая
слова:

- Я только что совещался с судьями. На них произвели большое
впечатление доводы обвинителя. Однако, - он сделал многозначительную
паузу, - мне удалось... э... э... убедить их в том, что было бы
несправедливо наказывать вас, поскольку это не послужит интересам
правосудия.

- Так что же последует дальше? - спросил Ставрос, сгорая от
нетерпения.

С чувством глубокого удовлетворения Чотас продолжал:

- Если обвиняемые признают себя виновными, судьи согласились
приговорить каждого из них к пяти годам тюремного заключения.

Он улыбнулся и добавил:

- Четыре из них составят условный срок. На самом деле осужденным
придется провести в тюрьме не более полугода.

Чотас повернулся к Ларри Дугласу.

- Поскольку вы американец, господин Дуглас, вас депортируют и
навсегда лишат прав вернуться в Грецию.

Ларри кивнул головой и почувствовал облегчение во всем теле.

Чотас вновь обратился к Ноэлли.

- Добиться всего этого было нелегко. Должен откровенно признаться
вам, что основную роль в том, что наказание окажется столь мягким, сыграли
интересы вашего... э... покровителя. Судьи считают, что он и без этого
незаслуженно пострадал от шумихи, поднятой вокруг этого дела, и они очень
хотят, чтобы все поскорее кончилось.

- Я понимаю, - заметила Ноэлли.

Наполеон Чотас смущенно замялся.

- Есть еще одно условие.

Она взглянула на адвоката.

- Какое?

- У вас отберут паспорт, и вы никогда не сможете покинуть Грецию. Вам
надлежит оставаться под покровительством своего друга.

Итак, все удалось.

Канстантин Демирис сдержал свое обещание. Ноэлли ни чуточки не верила
тому, что судьи проявили снисходительность, чтобы не подрывать репутацию
Демириса и избавить его от дурной славы. Конечно, это не так. Демирису
пришлось заплатить за ее свободу, и это стоило ему недешево. Однако взамен
он получил ее назад и позаботился о том, чтобы она никогда не сумела уйти
от него. Или снова встретиться с Ларри. Она повернулась к нему. По
выражению его лица она поняла, что у него отлегло от сердца. Ларри
освободят, а он только об этом и беспокоился. Он не жалел, что теряет ее,
и вообще обо всем случившемся. Однако Ноэлли понимала Ларри, поскольку
хорошо знала его. Ведь он был ее вторым я, ее Doppelganger [двойник
(нем.)], их обоих одолевала неуемная жажда жизни, обуревали одни и те же
ненасытные страсти. Они были родственные души, неподвластные смерти. Для
них закон не писан. По-своему Ноэлли будет очень скучать по Ларри, и когда
он уедет, то увезет с собой часть ее самой. Но теперь она отдавала себе
отчет в том, как дорога ей жизнь и как страшно потерять ее. Так что, в
конце концов, предложили прекрасную сделку, и она приняла ее с
благодарностью. Ноэлли повернулась к Чотасу и сказала:

- Это вполне приемлемые условия.

Чотас посмотрел на Ноэлли. Ему было грустно, но он выполнил свой
долг. Ноэлли поняла адвоката. Ведь он любил ее, а ему пришлось все свое
искусство направить на то, чтобы спасти ее, а потом отдать другому. Ноэлли
нарочно завлекала Чотаса, потому что нуждалась в нем и хотела убедиться,
что он ни перед чем не остановится, чтобы спасти ее. И этот прием
сработал.

- По-моему, это просто замечательно, - лепетал Ставрос. - Просто
замечательно.

И в самом деле он чувствовал, что произошло чудо. Ведь подсудимых
почти что оправдали, и, несмотря на то что от такого исхода дела больше
всех выгадает Наполеон Чотас, Ставросу тоже перепадет немало. Отныне он
сам сможет выбирать себе клиентов.

- Сделка представляется мне выгодной, - заметил Ларри. - Только все
дело в том, что иы невиновны. Мы не убивали Кэтрин.

Фредерик Ставрос вышел из себя и набросился на своего подзащитного.

- Да всем наплевать, виновны вы или нет! - закричал он. - Мы ведь
даруем вам жизнь!

Он тут же мельком взлянул на Чотаса, чтобы посмотреть, как тот
отнесся к слову "мы", но адвокат слушал равнодушно, словно это его вообще
не касалось.

- Я хочу, чтобы вы уяснили себе, - обратился он к Ставросу, - что я
лишь даю совет _м_о_е_й_ подзащитной. _В_а_ш_ подзащитный волен принимать
любое решение.

- Что нас ждало, не будь этой сделки? - спросил Ларри?

- Тогда суд присяжных... - начал отвечать Ставрос.

- Я хочу услышать _е_г_о_ мнение, - грубо оборвал его Ларри и
повернулся к Чотасу.

- Господин Дуглас, на любом судебном процессе, - сказал Чотас, -
главное не наличие вины или невиновности, а _в_п_е_ч_а_т_л_е_н_и_е_ о том,
виновен подсудимый или нет. В этом деле не имеет значения, виновны вы в
убийстве или нет, У присяжных создалось _в_п_е_ч_а_т_л_е_н_и_е_, что вы
виновны. Вот почему вас все равно осудили бы и в конце концов казнили.

Ларри посмотрел на него долгим и внимательным взглядом, а затем
кивнул головой.

- Ладно, - согласился он. - Давайте покончим со всем этим.

Через четверть часа оба подсудимых уже стояли перед судейским столом.
Председательствующий на суде сидел в центре между двумя другими судьями.
Наполеон Чотас находился рядом с Ноэлли Пейдж, а Фредерик Ставрос - с
Ларри Дугласом. Напряжение в зале достигло предела, поскольку молнией
разнесся слух о том, что приближается самый волнующий и драматический
момент. Однако, когда он _н_а_с_т_у_п_и_л_, публика оказалась к этому не
готова. Казенным, сухим голосом, словно он только что совершил с тремя
сидящими за судейским столом юристами тайную сделку, Наполеон Чотас
обратился к суду:

- Господин председатель, уважаемые судьи, моя подзащитная хочет
отказаться от своего прежнего официального заявления о собственной
н_е_в_и_н_о_в_н_о_с_т_и_ и признать себя _в_и_н_о_в_н_о_й_.

Председательствующий откинулся на спинку кресла и в недоумении
уставился на Чотаса, как будто слышал об этом впервые.

"Этот играет свою роль до конца", подумала Ноэлли, "старается сполна
отработать свои денежки или еще что-то, обещанное ему Демирисом".

Председательствующий поддался вперед и шепотом стал суетливо
советоваться с двумя судьями. Те кивнули в знак согласия, после чего он
взглянул на Ноэлли и спросил:

- Вы хотите признать себя виновной?

Ноэлли кивнула головой и твердо произнесла:

- Да.

Фредерик Ставрос тут же поспешно заговорил, боясь, как бы его не
исключили из всей этой процедуры:

- Уважаемые судьи, мой подзащитный собирается отказаться от своего
прежнего официального заявления о собственной невиновности и признать себя