существовании Ублюдков Власти ей до сих пор слышать не приходилось.
пальцах - она взяла первый документ: двойной листок бумаги, исписанный
четким, крупным, она почему-то подумала - женским почерком. Прочитала
несколько строк и остановилась, не уверенная в своем праве читать дальше.
Потому что в руках ее оказалось письмо, совершенно частное, написанное
женщиной человеку, которого она, несомненно, любила. Человеком этим, как
следовало из текста, был Властелин. Не Изар, конечно - судя по дате в
конце письма, Изара тогда и на свете не было. Его отцу, вот кому
предназначалось послание. И было им получено - судя по тому, что оно
оказалось в этом архиве.
завершилось благополучно, и маленький Миграт уже существует на свете. Я
назвала его так - помня, как ты говорил не очень давно, что, если у тебя
будет сын, ты хотел бы дать ему это имя. Крупный, прелестный мальчик, и
очень похож на тебя - или это мне только кажется? Ему уже исполнилось три
дня, и он ест с удовольствием, наверное, вырастет таким же сильным и
жизнелюбивым, как ты..."
откровенные строчки. Сумела бы она так написать Изару, если бы тут
кто-нибудь взялся передать ему письмо? Нет, наверное, она была воспитана в
умении открываться почти до конца, не нарушая определенных правил
приличия. Хотя и не всегда это удавалось... Она вспомнила их первую ночь и
покраснела еще сильнее. И, чтобы отвлечься от горячего воспоминания,
подумала: былой Властелин, сколько она его помнила, всегда был старым и не
очень крепким, и как-то не получалось представить его с женщиной. Теперь
она внезапно как бы увидела его молодым и, наверное, заслуживавшим любви -
раз женщина писала ему такие письма. Женщина... Кем она была для него? И
вдруг Лезу словно ударили пониже груди - она даже согнулась от боли, почти
физической. Кем? Да тем же самым, кем ты служишь для Изара: любовницей,
матерью незаконного сына... Ну конечно! Ублюдок - вспомнила она из давно
прочитанного - это ведь и есть всего-навсего незаконнорожденный сын...
а тот - первым. Но где же он? Если у Изара есть брат, каким бы он там ни
был по закону, Изар ведь не мог бы бросить его на произвол судьбы; брат
мог - и даже должен был - носить другое имя, не дающее ему права на Власть
- но тем не менее ему следовало находиться где-то близ Власти, а не вдали
от нее. Хотя... то, что Изар никогда о своем брате не заговаривал, могло
означать лишь, что он ничего о нем не знал - или же история эта
завершилась так давно, что уже и не вспоминалась... Впрочем, что толку
строить предположения, когда здесь, в этой вот связке, и должна быть
разгадка.
подолгу задерживаясь на некоторых из них. Там было еще два письма от той
же женщины - на бумаге другого, намного худшего сорта; другим было и
содержание - в них чем дальше, тем больше сквозили печаль и обида, а в
последнем женщина прямо требовала отдать ей сына. "Ни он, ни я никогда не
будем тебя беспокоить, не станем напоминать о нашем существовании - только
не разлучай нас, потому что я уже потеряла тебя - неужели я должна
потерять еще и сына? Зачем тогда жить?.."
искала среди документов еще хоть какое-то упоминание о ней. Бумаги
молчали; это заставляло думать, что от женщины поспешили отделаться. Леза
уже давно поняла, что Власть безжалостна, что она не умеет быть другой.
бумаги были так или иначе связаны с ним. Регулярные донесения воспитателей
- сначала спокойные, потом - выражавшие все большую озабоченность
некоторыми чертами характера мальчика, отрока, юноши: жестокостью,
нежеланием подчиняться старшим, своеволием, дальше - грубостью,
несдержанностью... Положительными были разве что характеристики, данные
преподавателями сугубо мужских наук: владения клинком, кинжалом,
огнестрельным и электронным оружием, умения водить все виды средств
передвижения - по тверди, воде, воздуху и в пространстве. Особый человек,
называвшийся Воспитателем нравственности, с тревогой сообщал о все более
частых угрозах в адрес самого Властелина, его супруги и всего их
окружения. Видимо, Миграт знал, как поступили с его матерью, и отнюдь не
собирался прощать.
документа, подписанного самим Властелином. Распоряжение это предписывало
"принять самые серьезные меры, чтобы утихомирить воспитуемого и
нейтрализовать его угрозы" - так там было сказано. Леза невольно покачала
головой. За свою недолгую жизнь вблизи Власти она успела уже понять смысл
определенных выражений. И знала, что "утихомирить" означало вовсе не
доброжелательную беседу с юношей, целью которой было бы - показать ему всю
нелепость и тщетность его поведения и - должно быть - притязаний: нет, это
слово было равнозначно другому - "убрать", с той лишь разницей, что первое
относилось к людям знатным, второе же употреблялось применительно ко всем
остальным. Итак, мальчика должны были убить.
листок Леза взяла с внутренним содроганием: по логике, это могло быть лишь
донесение о том, что распоряжение выполнено. Однако содержание оказалось
совсем другим. В докладной говорилось, что распоряжение, к прискорбию,
выполнить не представилось возможным вследствие того, что воспитуемый в
тот же день, когда ему стало известно о рождении истинного Наследника
Власти, совершил побег и попытки разыскать его до сих пор не увенчались
успехом. Поиски, однако, продолжались с привлечением к ним всего корпуса
Заботников донкалата, так что автор доклада выражал твердую уверенность
том, что они не сегодня-завтра приведут к ожидаемому результату.
Кроме этого последнего рапорта в связке оставался лишь один конверт. Леза
открыла его и вынула фотографию. Портрет юноши с крупными чертами лица, с
тяжелым, недобрым взглядом. Ему могло быть лет пятнадцать-шестнадцать. Это
было более тридцати лет назад - если последние события датировались
рождением Изара. Значит, сейчас ему сорок пять - пятьдесят. Лицо...
Никогда не виденное, и все же чем-то знакомое лицо: и черты, и взгляд...
что узнала.
Претендент?..
закричать: немедленно предупредить Властелина, он не знает, с какой
стороны будет нанесен удар!..
куда более серьезной тревоге.
такое же обозначение. Ублюдок Властелина Изара...
было принято лишь тогда, когда он стал уже вполне самостоятельным,
сильным, знающим свою цель человеком. Потому что Изар родился намного
позже.
время, что и ее, Лезы, ребенок. И те, кто заботится о династических делах
Ассарта, могут принять такое решение сразу же. Причем - даже не спрашивая
соизволения Властелина. Просто не ставя его в известность - если им
покажется, что такой выход из положения может ему не понравиться. Да, его
просто не спросят. И крохотного мальчика убьют. О себе она уже не думала.
Но его, еще не родившегося, надо было спасти.
Как знать - не для этого ли ее заточили в этой комнате? Чтобы никуда не
девалась, была бы под рукой в тот миг, когда решение окончательно созреет
и надо будет приводить его в исполнение. Такое решение вполне могло
исходить от Ястры. И это естественно: каждая мать хочет обеспечить будущее
своего сына, и если это требует принесения в жертву кого-то другого - она
не остановится перед таким шагом.
оказавшись в таком же положении, пожалуй, не проявила бы особой жалости.
Тем более, что Ястре ведь не придется ничего делать самой. Найдется
достаточно людей, готовых за самые небольшие блага выполнить пожелание
Супруги Власти, матери Наследника. Жемчужины.
это; через месяц было бы, пожалуй, поздно. Куда бежать? Не имеет значения.
Главное - скрыться, растаять в воздухе, чтобы убийцы не нашли ни ее, ни
мальчика. Ускользнуть отсюда; а там - она пойдет, куда угодно - даже к
Задире... к Миграту, расскажет ему все, и он, многоопытный, если сам не
сможет помочь, то хоть посоветует...
планет, не вернулся, как мы знаем, в окрестности своего мира. Это никого
не беспокоило, потому что никто и не предполагал, что они могут вернуться
так скоро, и тем менее мог догадываться о той странной задержке в
сопространстве, какая с ними произошла благодаря вмешательству какой-то
посторонней силы.
оставалось пустым.
Акунин Борис
Максимов Альберт
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Лукин Евгений