опрокидывая врагов весом единой стены щитов; на сей же раз они просто встали.
Первые ряды опустились на одно колено, вторые - придвинулись. Легковооружённые
воины растянули тетивы, явно не собираясь никуда отступать.
Клавдия или графа Тарвуса, он бы уже заподозрил неладное. Легионы Империи
всегда страшны были своим натиском, и даже в проигранных битвах у Луане, Лакме
и Саледры они собрали с Семандры высокую дань.
длинных луков, растянули тетивы. Запели сорвавшиеся стрелы, хакнули тяжёлые
арбалеты, и, словно отзываясь им, за спинами семандрийцев тоже взревели
легионные трубы.
простор полей высыпали новые центурии, мгновенно, с выучкой истинных ветеранов,
составляя правильные прямоугольники манипул. Этих новых врагов было самое
меньшее столько же, сколько уже стояло против семандрийской пехоты, но они
нацеливались в спину растерявшим всякое подобие строя полкам. И нацеливались не
только люди.
тяжёлую броню и несущих громадные, закрывающие их с ног до головы щиты,
появился на поле брани. Над рогатыми шлемами трепетало ещё невиданное никем в
Семандре знамя: в красном круге силуэт Царь-Горы, над ней - имперский василиск,
а ниже - скрещенные молоты, кузнечный и боевой.
на незащищённый фланг Семандры, первыми вступив в сражение. Стрелы только
напрасно щёлкали по прочной броне.
сторон, на левом крыле гномы уже мяли и рвали ряды семандрийской пехоты, и
никто не мог даже близко подступиться к стене щитов. Длинные пики разили
насмерть, и воины Семандры сделали единственное, что им оставалось, - бросились
врассыпную.
знали своё дело, а воины в окружённых полках не носили настолько тяжёлых
доспехов. И со всех сторон их окружал почти что сомкнутый строй легионов.
Блистающие ряды щитов и шлемов, застывший в строгом порядке лес копий, и
стрелы, стрелы, стрелы со всех сторон.
напротив, сбивался в тесные кучки, выставляя пики; несколько сотен храбрецов
отчаянно бросились туда, где им почудился разрыв в имперских рядах. Не меньше
четверти полегло от стрел, а сами велиты, не приняв боя, отхлынули назад, через
проходы между манипулами.
атакующих настоящим дождём пилумов, новые взамен истраченных передавались по
рукам из последних шеренг.
легионы вновь не сблизились для рукопашной. Велиты посылали стрелы через головы
стоявших впереди манипул, и воины Семандры, поняв, что их ждёт, стали бросать
щиты. Уже не единицы трусов - а сотни и сотни воинов, осознавших, что они все
полягут на этом поле.
там и храбрых вояк, и искусных командиров; трижды клинья Семандры таранили
имперские линии и всякий раз, рассыпавшись, нестройно отходили назад. Без
быстрой конницы, могущей расстроить боевые порядки легионов, пехота прорваться
не могла.
семандрийские стрелы летели мимо или отскакивали от доспехов) и полутора сотен
раненых, Империя стёрла с лица земли пятнадцатитысячное войско.
торжественностью. - Поле наше. Пленные пересчитываются, но их не меньше ста
сорока сотен. Твои приказы, повелитель? Уничтожить их всех, казнить
столбованием, как они первыми поступили с нашими?
если, конечно, они тоже в наших руках. Я хочу говорить с ними.
не мог отвлечь целый легион в охрану, приходилось рисковать. Большую часть
деревянных щитов просто сожгли, для вновь формируемых легионов они не
подходили.
шатром Императора. Вольные стояли наготове, обнажив сабли и наложив стрелы на
тетиву.
весьма помятый вид, легионеры не слишком церемонились. Вывернуть карманы у
пленного издавна считалось в легионах законной прибавкой к солдатскому
жалованью.
прочие восточные королевства принадлежали Империи. Здесь, в отличие от южного
берега внутренних морей, царил один язык.
весьма сильно. Смуглокожие, курчавоволосые жители побережья и высокие, могучего
телосложения северяне с длинными и прямыми волосами цвета спелых колосьев.
Желтолицые обитатели далёкого восточного взморья и орлиноносые горцы Кедровых
гор. Новым королевствам удалось продвинуть границу далеко на восход, чего
никогда не могла добиться старая Империя на пике могущества.
пристальным взглядом. - Почему воинство восточных провинций перешло
разделительный рубеж, не нарушавшийся моими войсками из человеколюбия? Почему
вы затеяли мятеж и смуту?
подданными - Империя никогда не признавала де-юре независимости отложившихся
земель, хотя принуждена была смириться с этим де-факто.
поступали с такими, как они, деды и прадеды нынешнего Императора, они все
прекрасно знали. Кое-кто из их товарищей даже бросились на мечи. Остальным - не
хватило мужества.
"я должен". Только - "я хочу". Его желание - закон. Пусть даже сам правитель
так не думает.
наконец один из них, высокий, сухой, поджарый, с наспех перевязанной лысой
головой, вышел вперёд.
Владетельный князь ди Амато. Начальник пешего полка. Я готов ответить на
вопросы Твоего величества. Если моим товарищам и храбрым воинам, которыми мы
имели честь командовать, будут обещаны жизнь, достойное содержание и
возможность, как и положено среди людей благородного происхождения,
освободиться за выкуп.
однако страха в голосе не чувствовалось.
пеших полков, однако высказывать его сейчас вслух было едва ли разумно.
вопросы прямо и искренне...
пленник.
победитель. - И не думай, что тут поможет твой статус пленника.
извинения. Бой и... неудача... помутили мой рассудок.
королевской крови, тем более, если это кровь твоих врагов. Пусть даже на
подробной и большой карте весь этот Зааркан можно накрыть одной мелкой
монеткой.
моменту торжественностью провозгласил владетельный князь, и остальные
семандрийские пленники тотчас же, словно по команде, склонили головы.
короля, - немедленно распорядился Император. - Их величество будет упокоен, как
достойно его положения и рождения.
следовало именовать исключительно "мятежными территориями" и никак иначе.
Соответственно, ко всем тамошним королям и правителям - как к мятежникам,
подлежащим позорной казни, вне зависимости от того, какими цветистыми и глупыми
титулами они бы себя ни награждали.
Император, одаривая ди Амато тяжёлым взглядом.
я связан присягой моему сюзерену и...
Черепнин Владимир
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Корнев Павел
Березин Федор