Чтение 96–й страницы книги ~Эндимион~

своему работодателю я тоже не мог.

- Говоришь, вас использовали на Окраине? На планетах вроде
Гипериона?

- Да, месье Эндимион.

Я помолчал.

- Так вот почему ты вызвался лететь со мной? Чтобы найти
родственников... братьев или сестру...

- Шансов на то, что это произойдет, практически никаких, месье
Эндимион. - А.Беттик улыбнулся. - Во-первых, требуется поистине
невероятное стечение обстоятельств, а во-вторых, вряд ли кто-то из них
выжил... Вспомните, как обходились с андроидами после Падения. Тем не
менее... - Он замолчал, словно сообразив, что пытается объяснить
очевидное, и развел руками.

Вечером накануне возвращения чичатуков я впервые услышал из уст
Энеи ее теорию любви. Все началось с расспросов относительно "Песней"
Мартина Силена.

- Понятно, что эту книгу внесли в список запрещенных на всех мирах
Ордена, - сказала девочка, - но как насчет тех планет, которые Орден
тогда еще не успел захватить? Меня интересует, добился ли дядюшка Мартин
признания, о котором так мечтал.

- Помню, мы обсуждали "Песни" на занятиях в семинарии. - Отец Главк
хмыкнул. - Нам было известно, что книга запрещена, но искушение тем
сильнее, чем строже запрет. Мы отказывались читать Вергилия, но
записывались в очередь на потрепанную копию этих стишков.

- Стишков? - переспросила Энея. - Я всегда считала дядюшку Мартина
великим поэтом - потому что он иначе себя не называл. А мама говорила,
что он как иголка в заднице...

- Одно другого не исключает, особенно среди поэтов. - Священник
снова хмыкнул. - Все они одинаковы. Помнится, большинство критиков в тех
немногочисленных литературных кружках, которые вскоре прикрыла Церковь,
не оставляло от поэмы камня на камне. Некоторые, впрочем, приняли Силена
всерьез - как поэта, не как историка; его версия событий, случившихся на
Гиперионе незадолго до Падения, вызывала большие сомнения. И почти все
потешались над апофеозом любви в конце второго тома...

- Ну да, - вставил я. - Старый ученый по имени Сол - его дочь жила
против времени - открыл, что любовь есть решение задачи, которую он
называл "проблемой Авраама".

- Один язвительный критик, рецензируя поэму, процитировал надпись,
найденную на стене древнего здания, которое откопали на Старой Земле еще
до Хиджры. - Отец Главк усмехнулся. - Она звучала так: "Если любовь -
ответ, то каков вопрос?"

Энея посмотрела на меня, ожидая объяснений.

- В "Песнях" сказано, что ученый обнаружил, будто бы то, что
Техно-Центр именует Связующей Пропастью, на самом деле - любовь. Наряду
с гравитацией, ядерным взаимодействием и электромагнетизмом любовь
составляет основу мироздания. Сол Вайнтрауб понял: Высшему Разуму
ИскИнов не суждено осознать, что сострадание неотделимо от любви...
Силен охарактеризовал любовь как "субквантовую невероятность, что несет
информацию от фотона к фотону...".

- Думаю, Тейяр с ним согласился бы, - заметил отец Главк. - Хотя
сформулировал бы иначе.

- Большинство тех, кто читал поэму, - закончил я, - считали, что
она слишком сентиментальна. Так мне говорила бабушка.

Энея тряхнула волосами.

- Дядюшка Мартин был прав. Любовь на самом деле - основа
мироздания. Я знаю, Сол Вайнтрауб верил в это всей душой. Он поделился
своими мыслями с моей мамой перед тем, как вместе с дочкой уйти в
Сфинкса.

Священник перестал раскачиваться и подался вперед, уперевшись
острыми локтями в колени. Будь на его месте кто-то другой, такая поза
показалась бы смешной до нелепости.

- А не проще ли сказать, что любовь есть Господь? - спросил он.

- Нет! - воскликнула Энея, вставая с ковра. Мне вдруг почудилось,
что она стала на несколько лет старше. - Не проще. Древние греки знали о
существовании силы тяжести, но объясняли ее действие стремлением земли,
одного из четырех первоэлементов, вернуться в привычную среду. Солу
Вайнтраубу удалось познать физику любви - где находится любовь, как она
действует и как можно с ней справиться. Но разница между "любовь есть
Господь" и тем, что понял Сол Вайнтрауб, такая же, как между греческим
объяснением силы тяжести и формулами Ньютона. Первое - всего-навсего
красивая фраза, а формула - постижение сути. Отец Главк покачал головой.

- У тебя получается, что любовь можно вывести как уравнение.

- Вовсе нет, - возразила Энея с таким жаром, какого я раньше за ней
не замечал. - Вы сами рассказывали, что Тейяр был уверен - вселенная
превращается в единое сознание, которое никогда не станет чисто
механическим. Природа не обезличена, как всегда считала наука; она
черпает силы в Божестве... Так и здесь. Любовь - часть Связующей
Пропасти, можно сказать, истинная суть человечности.

Я поборол желание расхохотаться.

- Значит, нужен новый Исаак Ньютон, который подарил бы человечеству
физику любви? Вывел бы начала ее термодинамики и так далее?

- Да. - Глаза девочки ярко сверкали.

Отец Главк стиснул свои колени.

- И этот человек - ты, Энея с Гипериона?

Девочка отвернулась, медленно прошлась по комнате и вернулась к
очагу.

- Да, - проговорила она шепотом, потупив глаза, на которых блестели
слезы. - Боюсь, что да. Я не хотела, но мне пришлось... Вернее,
придется... если я выживу.

У меня по спине поползли мурашки. Я пожалел, что мы затеяли этот
разговор.

- Может, расскажешь поподробнее? - спросил отец Главк, лицо
которого выражало совершенно детское изумление.

Энея покачала головой:

- Не могу. Я еще не готова, святой отец. Мне очень жаль.

Священник откинулся на спинку кресла. Внезапно он показался мне
очень и очень старым.

- Все в порядке, милая. Мы встретились, и это уже что-то.

Энея молча обняла старика.

Кучиат вернулся на следующее утро - мы еще не успели проснуться. За
время, проведенное с чичатуками во мраке ледяных туннелей, мы приобрели
привычку спать по нескольку часов и двигаться дальше, но в доме отца
Главка жили по его правилам - тушили огни на восемь часов подряд. Кстати
сказать, усталость все равно не проходила; должно быть, при силе тяжести
в 1,7g иначе и быть не может.

Чичатуки, опасавшиеся заходить в здание, стояли у входа,
напоминавшего зев очередного туннеля, и улюлюкали, пока мы поспешно
одевались.

В отряде насчитывалось двадцать три человека. Где они подобрали
нового соплеменника - женщину, - отец Главк спрашивать не стал, а сами
чичатуки хранили на сей счет молчание. Когда я вышел из спальни, моим
глазам представилось зрелище, навсегда запечатлевшееся в памяти, -
облаченные в меха чичатуки сидят на корточках в своей излюбленной позе,
отец Главк в заштопанной сутане беседует с Кучиатом, блики пламени
пляшут на ледяных стенах, а снаружи царит непроглядный мрак и явственно
ощущается давящая тяжесть многометровой толщи льда...

Отец Главк от нашего имени попросил чичатуков о помощи. Он даже
прибавил кое-что от себя: мы рассчитывали, что нам помогут лишь
перенести плот на поверхность и подскажут, в какую сторону идти, а он
попросил чичатуков отвести нас к порталу. Чичатуки отвечали по очереди,
обращаясь сначала к священнику, а потом к нам, и каждый говорил в
принципе одно и то же - что готов помочь.

Путь предстоял долгий и трудный. Кучиат сообщил, что ко второму
порталу, расположенному метров на двести ниже того места, где мы сейчас
находились, подобраться можно, что река там свободна ото льда, но...

Туннели, которые вели к порталам, никак не соединялись между собой.

- Я хотела спросить, - проговорила Энея, - откуда вообще взялись
эти туннели? Может, их пробили чичатуки? Уж слишком они круглые...

Отец Главк недоверчиво поглядел на девочку.

- Так вы не знаете? - Мы затрясли головами. Тогда он повернулся к
чичатукам и произнес несколько фраз на их языке. Те загомонили,
залопотали, послышался лающий звук, в котором мы научились узнавать
смех. - Надеюсь, вы не обиделись? - Отец Главк улыбнулся. - Нам с
Неделимым Народом настолько странно, что кто-то может ходить по
туннелям, не догадываясь, как они появились...

- С Неделимым Народом? - переспросил А.Беттик.

- Слово "чичатук" означает "неделимый" - точнее, "неспособный стать
более совершенным".

- Мы не обиделись, - с улыбкой заверила Энея. - Лично я ничего
обидного не вижу. Ну, так кто проложил туннели?

- Призраки, - ответил я, опередив священника.

Отец Главк повернулся ко мне:

- Совершенно верно, Рауль. Совершенно верно.

Энея нахмурилась:

- Когти у них, конечно, громадные, но мне кажется, даже взрослые
призраки не смогут пробить этот лед...

- Мы же не видели взрослых призраков, - напомнил я.

- Вот именно, - кивнул отец Главк. - Рауль прав, милая. Чичатуки