пытался заимствовать. Нововведения в этой области шли по двум направле-
ниям: либо чисто механическое заимствование внешних примет "цивилизации"
(бритье бород, одежда, курение табака), либо обучение предметам, необхо-
димым для решения чисто функциональных задач: военной, технической
пользы для государства. Упоминавшийся Вебер, которого русские историки
прямо называют "одним из умнейших наблюдателей русской жизни петровских
времен", не зря отмечал в своих записках, что большая часть получивших
образование за границей петровских дворян "показывали только несносное
чванство, потому что усвоили внешний лоск, душевные же их способности
остались невозделанными, живут так, как жили в старину".
нисколько. Эйдельман нашел меткое определение: он писал, что Петр напра-
вил всю свою деятельность на то, чтобы воспитать подданного с деловой
сметкой свободного человека и психологией раба. То есть поставил перед
собой совершенно нереальную задачу...
перефразируя слова Наполеона I, "ввязаться в драку, а там видно будет".
Другими словами, бросить в воду несколько десятков совершенно не умеющих
плавать людей - а вдруг среди них найдется один, кто не утонет и сможет
потом брать призы в соревнованиях по плаванью?
христианских семей, обязательно в каждом конкретном случае проводили то,
что можно назвать "собеседованием" или "выяснением склонностей". Тех,
кто подходил для военной службы, отправляли в янычары. Те, кто имел за-
датки для гражданской службы, - попадали в своеобразные "вузы", из кото-
рых впоследствии вышло немало знаменитых оттоманских дипломатов и адми-
нистраторов. Многим своим достижениям в XVI-XVII веках Турция обязана
как раз этой системе (лишь потом, когда вошли в силу кумовство и наслед-
ственные привилегии тех же янычар, Оттоманская Порта стала клониться к
закату).
ют воспоминания одного из посланных учиться за границу - В.В. Головина.
В мае 1712 г. все малолетние дворяне были вызваны в Петербург. "Был нам
всем смотр, а смотрел сам его царское величество и изволил определить
нас по разбору на трое: первые, которые летами постарше - в службу в
солдаты, середние - за море, в Голландию, для морской навигационной нау-
ки, а самых малолетних - в город Ревель, в науку".
навигатором по той простой причине, что страдал морской болезнью, но
это, понятно, во внимание не принималось...
знавшие ни единого слова по-испански, часами слушали ученого преподава-
теля, на своем родном языке объяснявшего непонятную юнцам премудрость.
Так же обстояло и с посланными в другие страны. О том, что, прежде чем
послать учиться, следует обучить языку, на котором предстоит учиться,
как-то не задумывались. Нахватается вершков один из сотни - уже хорошо.
нять, что они разбегались кто куда, от тоски пили и куролесили. В Тулоне
гардемарин Сунбулов так разошелся, что ненароком пристрелил из пищали
местного жителя. Другие ученики, в той же Франции, так страдали от без-
денежья, что решили "запродаться в холопы", в простоте душевной не ве-
дая, что во Франции такая практика отсутствует. Еще один, сбежав из Зе-
неции, постригся на родине в монахи - не помогло, извлекли из монастыря
и силком отправили обратно в Венецию...
озабочиваясь хотя бы поверхностным выяснением желаний и способностей. И
держали впроголодь. Ученики знаменитой Навигацкой школы в 1711 году раз-
бежались, чтобы не помереть голодной смертью. Три года спустя из той же
школы доносили наверх, что ученики, пять месяцев не получая денег, "не
только проели кафтаны, но и босиком ходят, прося милостыню у окон". Чи-
новник адмиралтейской конторы так и написал генераладмиралу Апраксину:
"Ежели школе быть, то потребны на содержание ее деньги, а буде деньги
даваться не будут, то истинно лучше распустить, понеже от нищенства и
глада являются от школяров многие плутости". В тех случаях, когда деньги
все же платили, из них тут же начинали вычитать на покупку учебных посо-
бий и починку школы - что вряд ли способствовало улучшению быта и иско-
ренению "плутостей"... Однако за побег из школы навигатору грозила
смертная казнь, а родителям, встревоженным условиями, в которые попало
их чадо, и рискнувшим бы подать прошение об отчислении его из школы -
каторжные работы... Ну, а порка плетьми и штрафы за любую провинность
были в Навигацкой школе делом вовсе уж житейским.
ходили на учение затем, что стали наги и босы". В 1724 г. сам Петр, при-
ехавший на занятия, обнаружил, что иные "гвардейцы" одеты буквальным об-
разом в отрепья. Выяснилось, что 85 учеников уже пять месяцев не посеща-
ют занятий "за босотою и неимением дневного пропитания", а многие ушли
побираться...
лонялась от ежегодных смотров, как могла. У "прогульщиков" отбирали име-
ния, били батогами, ссылали в Азов, даже объявляли вне закона - не помо-
гало. Вряд ли дело тут в "неприятии новшеств". Образование, насильно на-
вязанное, мало чем отличавшееся от каторги, не учитывавшее вкусов, жела-
ний и способностей, вызывало такое отвращение, что тысячи людей рискова-
ли попасть в ссылку и подвергнуться конфискации имущества, лишь бы
только не угодить в учение...
примере: "В Устрицком стану есть дворянин Федор Мокеев сын Пустошкин,
уже состарился, а на службе никакой и одной ногой не бывал; и какие по-
сылки жестокие за ним ни бывали, никто взять его не мог: одних дарами
ублаготворит, а ежели кого дарами угобзить не может, то притворит себе
тяжкую болезнь или возложит на себя юродство и в озеро по бороду опус-
тится. И за таким его пронырством иные его и с дороги отпускали; а домой
приехав, как лев рыкает. И никакой службы великому государю, кроме
озорства, не показал, и все его боятся. Детей у него четыре сына выроще-
ны, младшему уже 17, и никто их в службу выслать не мог..."
Однако... Положа руку на сердце - кто из молодых читателей этой книги
согласился бы, чтобы его, не спросив желания и не испытав способностей,
загнали за тридевять земель слушать лекции на непонятном языке? Причем
вынуждая добывать средства на жизнь нищенством? Кто отдал бы своего ре-
бенка в заведение вроде Навигацкой школы добром?
русский только в 1760 г. - французский куртуазный роман аббата Талемана
"Езда на остров любви". До того переводились лишь учебники артиллерийс-
кого дела и руководства по управлению парусами.
рем-реформатором на недосягаемую по сравнению с "застойной Русью" высо-
ту, оставалось в самом жалком состоянии. А это наглядно свидетельствует,
что и в этой области Петр ограничился скорее видимостью реформ...
ледователей, первые учрежденные в России высшие учебные заведения, имев-
шие целью "произвести людей, способных к наукам", должны были послужить
рассадником просвещения и дать контингент учителей и воспитателей для
вновь образуемых школ и вообще для образования "шляхетского" юношества.
Но в какой степени они оправдывали это назначение и в каком размере про-
изводили людей, действительно "способных к наукам" и к. преподаванию,
можно судить, например, по состоянию наилучше обставленных к тому време-
ни академических учебных заведений.
тете и гимназии находим официальное известие, что "как между студентами,
так и гимназистами находится почти половина отчасти пьяниц, забияк, ле-
нивых, непонятливых и в учении никакого успеха себе не оказавших, кото-
рые признавали "учение себе крайним принуждениям и тягостию". Ввиду это-
го академия сознавалась, что состояние ее учебных заведений "нимало не
соответствует с высочайшим намерением Ея Императорского Величества и с
ожидаемой от академии народною пользою".
пался какой-то неправильный, не такой, однако гораздо честнее будет пос-
мотреть в корень: такие реформы именно таким бардаком и должны были за-
кончиться. Петр всегда и во всем выглядел полнейшим антиподом Мидаса:
все, к чему он прикасался, превращалось в дерьмо...
щие к атеистам, отмечали, что ко временам Петра русская православная
церковь переживала тяжелый кризис. Это мнение, в свою очередь, было ос-
новано на свидетельствах современников событий, которые писали, что "во
всем видится слабо и неисправно", что единственная в Москве духовная
школа пала так, что "живущие в ней скорбят и всего лишаются, и учиться в
ней невозможно, потолки и печи и иные строения обвалилися". Патриарх же
"весь ушел в свои личные дела, строит свои имения да отбывает пышные
церковные церемонии". Верхушка духовенства стала практически недосягае-
мой для рядовых священников, "как двери рая для изгнанных прародителей".
Не то что простоватому сельскому попику, но и иному настоятелю большого
Прозоров Александр
Ларссон Стиг
Куликов Роман
Орловский Гай Юлий
Акунин Борис
Майер Стефани