Ефим Ефимович Филимонов. Он вошел, насупившись. Его обветренные бритые
щеки всегда были красноватыми. Теперь покраснела и шея. Однако в эту
неприятную для него минуту Филимонов сумел сохранить вид образцового
служаки. По всем правилам приставив ногу, он отдал мне честь и, как
говорится, оторвал руку от шапки.
столь еще недавних ухаживаний Ефима Ефимовича. Варя тотчас пальцами зажала
себе рот.
собственно, говоря, он и наказан. Можно, пожалуй, сказать "ступай!" и этим
ограничиться. Нет, не могу ослабить воинскую требовательность.
приказанию дежурного по гарнизону. Даю вам два часа на сборы. И чтобы
через два часа вас в этой деревне не было!
исполнении мне доложишь.
пересмотре приказания, но дисциплина взяла верх. Он проговорил:
свои чашки: знали, видимо, грешки и за собой. Исламкулов, как и положено
гостю, не вмешивался в наши домашние дела. Толстунов наконец поднял
голову, усмехнулся, обратился к Варе:
свирепого комбата?
хватит об этом разговаривать.
Правда, на отдыхе это иногда позволительно... Но отдых батальона, перекур
в великой битве уже был на исходе.
2. ПАНФИЛОВ ПРИЕХАЛ ПООБЕДАТЬ
Заканчиваю, товарищ генерал, то, что вы мне поручили.
приеду к вам обедать. Свое обещание не забыли?
блюда.
позвонил доброму знакомому: "Как себя чувствуете, что поделываете, ждите к
обеду". Ни единой начальственной нотки не прозвучало в его голосе,
постоянно хрипловатом, как у всякого старого курильщика.
дышал во сне Рахимов. За окнами стояла тишь. Ни одного звука войны не
доносилось. В мыслях внезапно мелькнуло: "Успели?" Почему генерал произнес
это словечко? Что хотел этим сказать?
ушанке, в длинном - по колено - полушубке на мерзлую землю, припорошенную
снегом, легко выскочил Панфилов. Наскоро оправив гимнастерку, я встретил
его на крыльце.
резерве командира дивизии, занимает...
русской печи вершились таинства кулинарии. Как раз в эту минуту повязанный
белым, не первой свежести передником Бозжанов, предоставив старику повару
Вахитову роль наблюдателя, вытащил ухватом из печи на загнетку большой,
глухо бурлящий чугун. На отдыхе Бозжанов успел пополнеть. Озаренное жаром
печи круглое лицо лоснилось. Обернувшись, он на миг оторопел, затем
швырнул ухват, сорвал передник, вытянулся перед генералом.
вы готовите. И вы, пожалуйста, пообедайте с нами.
ноздрями воздух.
Бозжанов. - Но еще час нам потребуется.
погладил большим пальцем выпуклое стеклышко. - Товарищ Момыш-Улы,
воспользуемся этим времечком, чтобы потолковать с командирами рот. Не
возражаете?
начальник штаба батальона, уже находился в комнате, стоял вблизи меня.
кошевку. И везите командиров сюда.
стол?
новенького кителя ремешок полевой сумки, ранее висевшей поверх полушубка,
и, заметно сутулясь, подошел к столу. Там лежали разные мои бумаги -
тетрадь с описанием боев, потрепанная, отслужившая карта, запечатлевшая
походы и рубежи батальона, боевой устав. Панфилов с интересом оглядел мое
бумажное хозяйство. Его смуглые, испещренные морщинками, пальцы потянулись
к красной книжечке устава; Панфилов ее взял, хотел, видимо, раскрыть, но
передумал, вернул на место. Затем выложил коробку папирос "Казбек",
угостил меня, нашарил в кармане полушубка зажигалку, несколько раз
чиркнул. Искры не воспламенили фитилька. Я поспешил поднести спичку.
Задымив, Панфилов досадливо повертел зажигалку, сунул ее в карман.
дивизии, цепочка нашей обороны под Волоколамском. Срез карты отсек часть
улиц города, две недели назад захваченного немцами. Деревушки, станционные
поселки, путевые будки, отдельные, помеченные коричневой расцветкой
высотки, зеленые острова леса, петляющие сельские дороги, лишь кое-где
крытые щебенкой, болота, овраги, речушки, мосты и, наконец, просекающая
лист, напрямик ведущая в сторону Москвы полоска Волоколамского шоссе -
здесь предстояли новые жестокие бои. Красная щетина нашей обороны была не
везде сомкнута, там и сям по бездорожью зияли просветы. Я знал, что зги
просветы пристреляны, видел на карте огневые позиции артиллерии, знал, что
битва за Москву будет, как и прежде, битвой за дороги, и все же при
взгляде на карту генерал мне, как и десяток дней назад, когда он впервые
ознакомил меня с новым оборонительным построением дивизии, опять стало не
по себе. За передним краем, в глубине, кроме позиций артиллерии да охраны
штаба дивизии были обозначены лишь окопы моего батальона за околицей
Рождествена.
рядом с Панфиловым, вели в разных направлениях к фронту несколько
пунктирных линий, нанесенных простым черным карандашом.
знаем. Надо быть готовым закрыть любую дыру. Вот вам пять направлений.
Пять участков. Пометьте их на своей карте.
карандаш, Панфилов сам очертил конечные пункты всех пяти маршрутов. При
этом он разбирал, как может обернуться дело, если противник ударит вот так
или вот эдак. Исчезла его обычная шутливость, он говорил очень серьезно.
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Березин Федор
Ковальчук Вера
Плотников Александр
Рыбаков Вячеслав