уверяю вас, мы сумеем разрешить так, что вы будете вполне довольны. Три
доллара в день не слишком много для вас? Ну вот, это и нас вполне
удовлетворит. Вы будете вносить плату клерку в конце недели или в конце
месяца, как вам удобнее, и будете получать от него расписку в том, что за
комнату уплачено сполна по обычной цене.
колеблется.
ответила Керри.
Может быть, сегодня во второй половине дня?
будет жить там, где живу я.
предоставляется решать самой, с кем вы пожелаете жить. Мы устроим все так,
как вам будет угодно.
вышел.
"Веллингтоне" должно было быть несколько директоров). - Какая прелесть!
Вот чудеса-то! Такой роскошный отель! Мы там однажды обедали с двумя
шикарными кавалерами, помнишь?
Комнаты были отделаны в шоколадных и темно-красных тонах, ковры и портьеры
были под цвет обоев. Три окна выходили на суетливый Бродвей, другие три -
на боковую улицу. Номер состоял из двух очаровательных спален, где стояли
кровати - белая эмаль с бронзой, - такие же шифоньеры и белые стулья,
отделанные оборками из лент, и гостиной, где были концертный рояль,
массивная лампа с великолепным абажуром, письменный столик, несколько
огромных мягких качалок, позолоченная шкатулка со всякими причудливыми
мелочами и книжные полки. На стенах висели картины, на диванах были
разбросаны подушки, на полу стояли скамеечки для ног, обитые коричневым
плюшем. Такие комнаты обычно стоили сто долларов в неделю.
комнаты.
посмотрела на кишевший народом Бродвей.
мраморная, с синим бордюром и никелированными кранами, большой, сверкающий
зеркалами трельяж на стене и электрические бра в трех местах.
переехать сюда. Перед вашим уходом мы передадим вам ключи.
вестибюль и эффектную приемную. Только в мечтах она рисовала себе подобную
красоту и уют.
улыбаясь при мысли об их скромной комнате на Семнадцатой улице.
к ней в уборную постучались.
неожиданности.
карточку, и тихо добавила: - Миссис Вэнс!
навстречу через пустую сцену. - Как же это случилось?
малейшего смущения. Можно было подумать, что только случайно они так долго
не встречались.
этой красивой и, в сущности, доброй женщине.
вас. Но ваш псевдоним совсем сбил меня с толку. Я решила, что это или вы,
или женщина, удивительно похожая на вас. "Пойду и узнаю сама!" - подумала
я. Никогда в жизни я не была так изумлена! Ну, как же вы поживаете?
только о вас и пишут. Воображаю, как вы возгордились! Я почти боялась идти
к вам.
рада вам.
пообедать? Где вы живете?
зазвучали горделивые нотки.
произвело должное впечатление.
могла не подумать, находясь в обществе Керри. Она не сомневалась в том,
что Керри ушла от него. Об этом нетрудно было догадаться.
предложение приятельницы. - У меня очень мало времени. К половине восьмого
я должна вернуться в театр. Но, может быть, вы пообедаете у меня?
жадностью разглядывая Керри. - Я дала слово, что буду дома в шесть часов.
она добавила:
навестить?
месте. Так помните: я вас жду в половине шестого!
приятельницу.
ниже этой женщины, а, пожалуй, даже и выше. Что-то в манерах и внимании
миссис Вэнс подсказывало ей, что теперь она, Керри, может держаться
покровительственно.
это уже с первого спектакля. Керри заранее знала их содержание. Любовные
записки не были новостью для артисток. Керри вспомнила, что первое такое
послание она получила еще девочкой, в Колумбия-сити. А с тех пор, как она
стала выступать в кордебалете, ее не переставали умолять о свиданиях, и
эти письма доставляли ей и Лоле, которая тоже их получала, минуты бурного
веселья.
большие состояния, перечисляли все свои добродетели, не исключая экипажей
и породистых лошадей. Одно такое письмо гласило:
роскошью. Вы ни в чем не знали бы отказа. Я говорю об этом не потому, что
желаю хвастать деньгами, а потому, что я люблю Вас и счел бы за счастье
выполнять каждое Ваше желание. Только любовь побуждает меня писать Вам. Не
согласитесь ли Вы уделить мне полчаса, чтобы я мог лично высказать Вам
свои чувства?"
Семнадцатой улице, она прочитывала с большим интересом - хотя, впрочем,
без всякого восторга, - чем те, которые начали поступать после ее переезда
в роскошные апартаменты отеля "Веллингтон". Но даже и тут ее тщеславие -
или то сознание собственных достоинств, которое в более бурном своем
проявлении называется тщеславием - не было настолько пресыщено, чтобы эти
письма ей наскучили. Преклонение - в любой форме - никогда не приедалось и
было, конечно, приятно ей, но она прекрасно понимала разницу между своим
прежним и нынешним положением. Раньше у нее не было славы и не было денег.
Теперь пришло и то и другое. Раньше она не знала преклонения, никто не
предлагал ей своей любви. Теперь пришло и то и другое. В чем же дело? Она
улыбалась при мысли, что мужчины вдруг стали находить ее более
привлекательной. Все это только делало ее более холодной и равнодушной.
субъект!
мужчины глупы!
Зыков Виталий
Громыко Ольга
Контровский Владимир
Орлов Алекс
Куликов Роман
Сертаков Виталий