под каким видом. Было приказано, если кто ворвется в район оцепления,
расстрелять на месте".
ненароком зашедшего в зону охра-нения обывателя - и все во имя светлого
будущего.
стоял внизу во тьме - в ледяной воде. Вода была по грудь. Спустили веревки.
Он привязывал трупы и подавал наверх".
часть трупов похоронить тут же у шахты. Стали копать яму, почти выкопали, но
тут к Ермакову подъехал его знакомый крестьянин, и выяснилось, что он мог
видеть яму. Пришлось бросить дело, решено было везти трупы на глубокие
шахты".
с ними Юровский. Третьи сутки он - рядом с мертвецами, "эвакуируя семью в
надежное место".
отправился в город за машинами - грузовик и две легких для чекистов. Смогли
отправиться в путь только в девять вечера, пересекли линию ж. д. в
полуверсте, перегрузили трупы на грузовик. Ехали с трудом, вымащая опасные
места шпалами, и все-таки застревали несколько раз. Около четырех с
половиной утра 19-го машина застряла окончательно. Оставалось, не доезжая
шахт, хоронить или жечь... последнее обещал на себя взять один товарищ,
фамилию комендант забыл, но он уехал, не исполнив обещания.
фрейлину. Потом похоронили тут же под костром останки и снова разложили
костер, чтоб совершенно закрыть следы копанья. Тем временем вырыли братскую
могилу для остальных. Часам к семи утра яма аршина в два с половиной глубины
и три с половиной в квадрате была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и
вообще все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того,
чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубока). Забросав
землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали - следов
ямы и здесь не осталось. Секрет был сохранен вполне - этого места погребения
белые не нашли".
тайной могилы:
ж[елезной] д[ороги] проходит на девятой версте между Коптяками и
Верхне-Исетским заводом. От места пересечения ж. д. погребены саж[енях] в
100 ближе к Исетскому заводу".
Но... ведь был еще один, и не менее важный, свидетель - мой друг Петр
Захарович...
два описания... Правда, в пятидесятых годах на Западе появилось еще одно
описание очевидца...
никогда не существовавшие люди... Так что рукопись Петра Захаровича - один
из двух существующих достоверных документов, принадлежавших перу подлинных
участников. Причем не просто участников - распорядителей этого страшного
захоронения, если можно назвать "захоронением" ужас, которым они занимались.
старательно переписанное от руки окончание "Воспоминаний" Ермакова. Вот оно:
1918 года, автомобиль с трупами направился в лес через Верх-Исетск по
направлению дороги в Коптяки, где мною было выбрано место для зарытия
трупов.
мной еще есть товарищи. Я вообще мало кому мог доверять это дело, и тем
паче, что я отвечал за все, что я заранее решил их сжечь. Для этого
приготовил серную кислоту и керосин, все было усмотрено. Но не давая никому
намека сразу, то я сказал: мы их спустим в шахту, и так решили. Тогда я
велел всех раздеть, чтобы одежду сжечь, и так было сделано. Когда стали
снимать с них платья, то у "самой" и дочерей были найдены медальоны, в
которых вставлена голова Распутина. Дальше под платьями на теле были особо
приспособленные лифчики двойные, подложена внутри материала вата и где были
уложены драгоценные камни и прострочены. Это было у самой и четырех дочерей.
Все это было штуками передано члену Уралсовета Юровскому. Что там было я
вообще не поинтересовался на месте, ибо было некогда. Одежду тут же сжег. А
трупы отнесли около 50 метров и спустили в шахту. Она не была глубокая,
около 6 саженей, ибо все эти шахты я хорошо знаю. Для того, чтобы можно было
вытащить для дальнейшей операции с ними. Все это я проделал, чтобы скрыть
следы от своих лишних присутствующих товарищей. Когда все это было окончено,
то уж был рассвет, около 4 часов утра. Это место находилось совсем в стороне
дороги, около 3 верст.
18 июля я снова прибыл в лес, привез веревку, меня спустили в шахту, я стал
каждого по отдельности привязывать (то есть трупы привязывать), по двое
ребят вытаскивали (эти трупы). Когда всех вытащили,тогда я велел класть на
двуколку, отвезли от шахты в сторону, разложили на три группы дрова, облили
керосином, а самих (то есть трупы) серной кислотой. Трупы горели до пепла и
пепел был зарыт. Все это происходило в 12 часов ночи 17-го на 18 июля 1918
года. После всего 18-го я доложил. На этом заканчивая все. 29.10.47 г.
Ермаков".
уходом с удовольствием все вам оставляю. (Эти хранившиеся тогда в спецхране
"Воспоминания" Ермакова были вскоре опубликованы мною все в том же
"Огоньке".)
мою съела... Однако к делу... Я разочарован вашим вопросом. Я на вашем месте
заинтересовался бы совсем другим... Опуская обычное хвастовство Петра
Захаровича, когда он привычно приписывает себе все, что делали другие, -
обратите внимание на главное: по Ермакову, никакого второго погребения не
было - трупы сожгли недалеко от Коптяков... Здесь у него совершенное
разночтение с Юровским, причем в важнейшем факте - существует ли могила. И
здесь Ермаков повторяет то, к чему пришел Соколов: могилы не существует -
тела Семьи исчезли в пламени костра... Грешным делом, я подумал: а может,
Петра Захаровича за пьянство просто не взяли на второе захоронение? Нет,
Юровский, рассказывая про события 18 июля, ясно пишет в "Записке": "Тут к
Ермакову подъехал его знакомый крестьянин". Значит, присутствовал Ермаков и
видел все до конца. Тогда что же?.. Вот почему я его все пытал, а он в ответ
одно и то же: "Сожгли трупы".
был город Молотов... Я так его и называл: "товарищ Харон". Но он не смеялся.
Даже когда объяснил ему, что Харон - это перевозчик в царство смерти у
греков. Он никогда не смеялся и никогда не говорил на интересующую нас тему.
Я увидел его в 1953-м, незадолго до смерти. Он был сухонький старичок, мал
росточком, нос тонкий, хищный, волосики реденькие, в жалкой ушаночке и
истертом зимнем пальтишке ходил наш Харон... В ужасной хибаре, в крохотной
комнатушке жили бывший водитель грузовика с царскими трупами, а за
занавеской - его младший сын с женой. Хибара эта находилась на улице 25
Октября... Там он и умер... На улице имени своей Революции в грязном бараке
умер этот старый большевик...
третий свидетель той ужасной дороги... Биография у него прелюбопытная... В
отличие от всех цареубийц он никогда не упоминал о своем участии в великой
пролетарской миссии цареубийства, не боролся ни за какие выгоды. Более того,
его сын мне рассказал, что он никогда не упоминал, что был в Екатеринбурге в
1918 году. И вообще, за все наши встречи он мне так ничего и не рассказал.
Ох как трудно было говорить с этим молчальником. Помню, я в ресторан его
позвал, он весь вечер просидел молча, потом взял счет, который я оплачивал,
и сказал: "Жаль, я мог бы жить на это целый месяц..." И ушел. Все, что я
узнал о нем, узнал от младшего сына... Алексеем сына звали, как наследника -
вот он мне и рассказал о папаше. Оказывается, дожив до 80 лет, его отец не
получал даже пенсии - сын объяснил, что, дескать, Сергей Иванович не знал.
Странно. Большевик с 1907 года не знает, что в стране победившего социализма
старикам положена пенсия... Много в его жизни было странного. К примеру, эти
постоянные переезды из города в город. Сразу же после расстрела он покидает
Екатеринбург вместе с отступающими большевиками. Но после возвращения в
Екатеринбург Советской власти Сергей Иванович в город не возвращается. Он
уезжает в город Осу, но вскоре покидает и этот город. И дальше частая смена
мест, он будто мечется по Уралу - меняет места... только немного освоится с
местом и, глядь, от выгодной должности отказывается - и в путь! Он будто
чего-то боится. Но самое интересное - его взаимоотношения с женой Августой.
Авдеева, - она в 1918 году вступает в партию. Кстати... на кладбище лежит
она не под крестом, а под звездой - одной из первых на екатеринбургском
Корнев Павел
Андреев Николай
Круз Андрей
Жюль Верн
Шилова Юлия
Махров Алексей