Чтение 96–й страницы книги ~Забавы палача~

она его и не порадовала. В Швейцарии было тепло и солнечно, когда они
уезжали, а здесь дул пронзительный ветер, небо было свинцовым, а Дублин,
на первый взгляд, показался ему - он задумался в поисках нужного слова -
неопрятным.

С другой стороны, если сравнивать Берн с Дублином, то в последнем
жизнь била ключом. На улицах было полно непочтительных, жизнерадостных
молодых людей, а на сам город наложила отпечаток бурная история
Ирландии. На старых зданиях сохранились пулевые отметины - отголоски
восстания против англичан в 1916 году.

Их первый вечер был заполнен отличной едой, музыкой, которая
пробуждала глубоко запрятанные чувства, и чересчур обильными порциями
черного пива и ирландского кофе.

Спать они легли под утро, а уже в восемь часов приняли завтрак.
Медведь проснулся с чувством легкого недоумения. Он так и не решил, как
ему следует воспринимать Ирландию. Остальные же говорили, что они еще ни
разу в жизни так весело не проводили время. Все это было определенно не
по-швейцарски.

Когда они въехали на остров, задержавшись на мосту, чтобы посмотреть
вниз на набегавшие волны Атлантического океана, перед ними, на фоне
голубого неба и сверкающего океана, предстал замок Фицдуэйна.

- Невероятно! - воскликнул Медведь, вылезая из автомобиля навстречу
Фицдуэйну.

- Ты еще и половины не видел, - улыбнулся другу Фицдуэйн.

- Мне подумалось, - сказал Хенсен, - что нам не нужно ничего делать,
даже если Палач и объявится. Мы в выигрышном положении: ему мы не нужны
и, кроме того, у нас есть замок, в котором мы можем укрыться. Мы опустим
решетки и будем ждать, пока прибудет полиция.

Возмущению Медведя не было предела:

- Значит, мы будем сидеть и соблюдать нейтралитет, а в это время этот
безжалостный подонок Палач расправится с беззащитными ребятишками.
Возмутительно! О чем ты думал, когда говорил?

- А что ты имеешь против нейтралитета? - беззаботно ответил Хенсен. -
Чем еще занимались швейцарцы в смутные времена? Они поедали свой
швейцарский шоколад, наблюдали за происходящим, а потом подбирали трупы.

- Да успокойтесь вы оба, - сказал Фицдуэйн. - Может, ничего и не
случится.

Все замолчали. Они сидели за большим дубовым столом в банкетном зале.
Все двенадцать смотрели на Фицдуэйна.

- Это всего лишь мой внутренний голос, - добавил он. Посланник решил
заговорить. Его сын, Дик, прибыл, чтобы пообедать в замке, и посланник
решил не отпускать его назад в колледж, пока ситуация не прояснится. Ему
не давала покоя мысль, что он сам, начальник отдела по борьбе с
терроризмом Госдепартамента США, может быть потенциальным объектом
Палача. Он откашлялся:

- Я говорю как посторонний, и я не уверен, что мы можем подвергнуться
опасности.

Послышались возгласы протеста. Посланник поднял руку:

- Но, - продолжал он, - большинство из присутствующих хорошо вас
знают и, судя по всему, доверяют вашей интуиции, поэтому нам надо
держаться заодно и сделать все необходимое. Лучше принять меры
предосторожности, чем погибнуть.

Он оглядел присутствующих. Все закивали в ответ.

- Теперь мы должны определить обязанности каждого, - предложил он.

- Предоставим это Фицдуэйну, - сказал Медведь. - Сейчас не до
демократических выборов. Это остров Фицдуэйна и его замок, и именно он
знаком с Палачом. Пусть он все и решает.

- Разумно, - согласился Хенсен.

- Поздравляю вас с избранием, - сказал посланник. Раздались
одобрительные возгласы.

Фицдуэйн поднялся из-за стола и подошел к узкому окну в стене
банкетного зала. Створки окна были раскрыты, и он почувствовал на лице
дуновение свежего морского ветра.

На расстоянии он мог разглядеть приближающийся корабль. Это было
небольшое грузовое судно или, скорее всего, скотовоз. Оно направлялось к
тому месту, где был расположен колледж. Погода по-прежнему была
великолепной. "Вот бы сейчас сесть верхом на Пукку и размяться как
следует, - подумал он, - вместо того чтобы заниматься этим". Он вернулся
к столу. Итен поймала его взгляд и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.

- Вот еще что, - сказал он собравшимся. - Я опираюсь только на свое
предчувствие, а оно мне подсказывает, что дело может обернуться очень
плохо.

Он внимательно оглядел каждого из присутствующих:

- Кого-то из нас убьют. Поэтому тот, кто хочет, может уйти.

Никто не двинулся. Фицдуэйн подождал некоторое время.

- Хорошо, друзья, - сказал он после паузы. - Теперь давайте все
обсудим.

Он посмотрел на часы. Было 3.17, говоря военным языком - 15.17.

Глава 25

НА БОРТУ "САБИНЫ". 15.23

Кадар держал переговорное устройство в левой руке, хотя это и
причиняло ему боль. Он словно хотел убедить себя, что рука его, как
прежде, цела и невредима. Сама по себе боль была незначительной, и рана
заживала неплохо, но он никак не мог прийти в себя от пережитого
душевного потрясения, из-за того, что он лишился части своего тела, в
нем поселилось чувство незащищенности, и чувство это не давало ему покоя
все то время, когда он бодрствовал.

Во всем виноват этот проклятый ирландец. Выстрел, который он успел
сделать в те последние секунды в студии, испортил то, что было задумано
как безукоризненный побег. Пуля размозжила третью пястную кость его
левой руки. Осколки костей, торчащие из сустава, - вот все, что осталось
от его пальца. Он этого не ожидал. Вначале он не почувствовал боли и
смог скрыться из студии без особых проблем - даже справился с молниями,
пуговицами и ремнями на своем водолазном костюме.

Боль настигла его, когда он, выбравшись из потайного канала, очутился
в ледяной воде Аары. Он закричал от боли и чуть было не сдернул с лица
маску. При одном воспоминании о той боли ему стало не по себе.

Фицдуэйн. Ему надо было убить ирландца в самом начале, а он
послушался Эрику. Но если быть честным, то не стоит во всем обвинять
Эрику. Ему самому понравился ирландец, он его заинтриговал. И он за это
заплатил. Слишком дорогая цена, чтобы поближе узнать характер человека.
Это стоило ему пальца.

Кадар посмотрел на висящий на стене бронзовый хронометр. В его
антикварный корпус был вделан современный механизм - это соответствовало
стилю судна.

Он был очень доволен судном. Мало того, что оно не привлекало к себе
внимания, оно было чистым и удобным. К его удивлению, на судне не было
неприятного запаха. Очевидно, к нуждам и запросам крупного рогатого
скота, отправляющегося на бойню в Ливию, относились с пониманием. Он не
мог избежать параллели со своим собственным замыслом. Заложникам также
хватит места и свежего воздуха. Никакого сравнения с налетом на самолет
- духота, заблокированные туалеты и негде вытянуть ноги. Нет, "Сабина" с
ее великолепной системой кондиционирования воздуха и просторными,
запирающимися кабинами для скота идеально соответствовала плану
массового похищения. Она была бы таким же идеальным вариантом в случае
массовой казни.

Операция "Герань": на данный момент - это вершина его
изобретательности. На этой высокой ноте он завершит очередной этап своей
деятельности. Он подготовит почву для размышлений специалистам по борьбе
с терроризмом.

Кадар очень любил заниматься планированием, но более всего он любил
тот период, когда все приготовления были уже полностью завершены. Он
наслаждался сознанием того, как хорошо все продумал и предвкушал тот
момент, когда сможет начать действовать.

Обычно налетчикам не удается задуманное, потому что они слишком
быстро теряют инициативу. Во-первых, число налетчиков всегда бывает
ограниченным. И даже в самолете полудюжине фанатиков бывает трудно
наблюдать за сотней людей в течение продолжительного времени. Даже самый
хладнокровный террорист нуждается в том, чтобы есть, пить и ходить в
туалет. Его внимание рассеивается. Он должен быть бдительным, а он
засматривается на хорошеньких женщин - и тут бац! Влетают оглушающие
гранаты и всякие другие игрушки, которыми располагают власти, - и вот
вам еще мученики за идею. Забавы дилетантов, по мнению Кадара.

К тому же налетчики всегда недостаточно вооружены. Они имеют при себе
только оружие, которое можно пронести незаметно. А силы правопорядка,
науськиваемые прессой и торговцами оружием, вложили колоссальные
средства в разработку новых средств борьбы с террористами. Борьба с
терроризмом вызвала к жизни целые отрасли промышленности.

Но даже если оставить в стороне превосходство в вооружении и живой
силе, террористы все равно проигрывали по одному из ключевых моментов: в
инициативе, которая практически сразу переходила в руки властей.
Налетчики ждали, потели, а власти юлили и изворачивались. Единственное,
что могли сделать террористы - это начать убивать заложников, но и на
это действие было противодействие: существовал неписаный закон - как
только террористы приступают к убийствам, штурмовая группа переходит к
действиям и все, пиши пропало. И, что самое худшее с точки зрения
террористов, штурмовая группа может захватить налетчиков с минимальными
потерями.