В сознании промелькнуло - памятник древней цивилизации! Знаменитые
индийские столбы из чистого железа...
Зимогор достал зажигалку, чиркнул негнущимися пальцами и держал этот
светлячок перед собой, пока не опалил палец.
Это был памятник современной цивилизации - обгоревшая ракетная ступень,
наполовину ушедшая в землю. Обгорелая, дымчато-желтая, как дарвинская
стрела, она казалась ядовитой, трава вокруг больная, низкорослая и уже
совершенно сухая...
Чувствуя омерзение, он обогнул преграду и пошел осторожно, дыша коротко и
часто, словно запаленный конь. А дымок между тем становился явственнее,
легкое движение воздуха указывало место, откуда тянет.
И все в том же направлении - по Млечному Пути.
Он прошел еще с километр, как всякая пуганая ворона, с вытянутыми вперед
руками, прежде чем внезапно оказался на чистом месте - ладони ощутили
пустоту. Трава то ли скошена, то ли выбита сотнями ног - в темноте не
разобрать. Поляна среди высоких ее зарослей сначала показалась огромной,
бескрайней, потому что где-то в центре, на возвышении, среди темного
лесного острова мерцал огонь, скрывая, скрадывая пространство. Олег присел
и ощупал землю - стерни нет, какие-то мягкие листья, прибитые ногами, -
сплошное поле подорожника! Другая трава здесь просто не росла...
Через двадцать минут ходьбы он почувствовал легкий подъем и скоро снова
чуть не упал, ударившись коленом о камень: ровный ряд крупного плитняка,
замшелого и почти неразличимого, был выставлен на ребро, образуя, вероятно,
круг- влево и вправо эта импровизированная изгородь плавно загибалась,
смыкаясь где-то в сумеречном пространстве. Между тем костер вверху
разгорелся, осветил кроны древних сосен, но от этого, кажется, стал еще
дальше и выше. Перетерпев боль и ступая осторожно, Зимогор пошел к нему
напрямую. А камни стали попадаться чаще, выставленные уже в полном
беспорядке, но при этом угадывалась закономерность их расположения. И везде
шелестели огромные листья и жесткие, зрелые семенные стебли подорожника.
Пригнувшись, чуть ли не ощупывая дорогу, он ковылял вверх - скорее всего,
это был гигантский курган, склоны которого утыканы плитняком, и, как ни
берегся, ударился еще раз, не удержав равновесия, сунулся головой вперед. И
не успей он выставить руки, вышиб бы передние зубы о скользкую замшелую
глыбу, а так лишь разбил губу, ощутив привкус крови, и разбередил старую
рану - дышать опять стало трудно...
А огонь будто бы отдалялся и возносился куда-то к небу, к Млечному Пути!
Олег присел на камень и только сейчас уловил некую закономерность
расположения всаженных в землю плит; они образовывали узкие тропинки,
сплошь покрытые притоптанным, обмолоченным подорожником, и уходили они не
вверх, а опоясывали курган бесчисленными кольцами или спиралью - не понять.
Подъем был пологий, однако поднялся он уже довольно высоко: светло-серое
поле высоких трав осталось внизу, и теперь четче проявился более темный
чистый круг, заросший подорожником - всего, может быть, двести-триста
метров. Хотя вначале показался бескрайним. Зимогор отдышался, засучив
штанину, приклеил к ссадине на колене лист подорожника и дальше пошел с
великой осторожностью, переступая через "бордюры" из плитняка.
Костер же оказался совсем близко, а отдаляло его то, что огонь угасал и
оставались одни лишь тлеющие крупные угли с редкими язычками голубоватого
пламени. Но они еще давали свет: Олег сначала разглядел выложенную камнем
большую площадку на вершине кургана, усыпанную толстым слоем головней и
пепла, и только потом среди крупных огарков бревен заметил человека -
скомканную, призрачную фигуру у огня.
И лишь сейчас понял, что находится на ритуальном месте- там, где совсем
недавно водили хоровод на празднике Радения.
Судя по кострищу, здесь полыхал огромный костер, сложенный из бревен, - тот
самый огонь, к которому следовало взойти по лабиринту, выложенному на
склонах кургана.
- Кто здесь? - негромко спросил он и в следующее мгновение рассмотрел, кто.
Возле угасающего огня, среди мягкого, размокшего от дождя, пепла сидела
Лаксана - кажется, ничего не слышала, ибо увлеченно и самозабвенно
пересыпала золу из ладони в ладонь. Зимогор едва узнал ее - лицо в саже,
скатавшиеся волосы и грязные босые ноги. Она была в том же льняном,
перехваченном тесемками, платье, в каком явилась ему на лугу в апреле, но
ужасно изношенном, изорванном, так что сквозь прорехи просвечивало тело.
- Что с тобой? - он встал на колени, схватил руки, вытряхнув из них золу. -
Ты меня слышишь? Ты видишь меня?!
- Подними огонь, - тихо проговорила она, глядя в кострище. - Я замерзаю...
Олег подобрал несколько головней, бросил на угли, подул, встав на
четвереньки. И ощутил, что камни под толщей пепла еще хранили тепло, и еще
искры тлеют над головой, обратившись в Млечный Путь...
Пламя высветило небольшой круг, и весь остальной мир утонул во мраке. И от
света Лаксана словно проснулась.
- За мной пришел? Искал меня?
- За тобой, - не сразу ответил он, потому что это была неправда.
Впрочем, почему же неправда?! Все это время, пока он разбирался с аварией,
думал только о ней, и все время искал не причину загубленной скважины - ее.
В прямом смысле или в думах своих. И поехал в Манораю на разборки с
единственной целью: снова увидеть Лаксану.
- Почему ты опоздал? Я так ждала тебя... Все встречались, а мы с тобой так
и не встретились.
- Ну вот сейчас... это произошло.
- Поздно...
- Лучше поздно, чем никогда!
- Теперь никогда. Я ждала тебя на празднике Радения, а он случается один
раз в жизни, - грустно произнесла Лаксана. - Или раз в пятьдесят пять лет.
Вот здесь горел огромный костер, к которому мы поднимались по лабиринту.
Все шли, взявшись за руки. А я шла одна и потому заплуталась, оказалась в
тупике. Нет, когда прогорел костер и закончился праздник, я поднялась... И
вот теперь не могу спуститься назад. А ты как пришел?
- Напрямую.
- Тебе можно ходить напрямую, а мне нет.
Он заметил сережки в ее ушах - те же ярко-красные ягоды шиповника с
соцветьями, что были во вторую их встречу...
Костер разгорелся, пожирая то, что не догорело на празднике, и свет стал
такой яркий, что им обоим резало глаза. Лаксана прикрывала их ладонью,
чтобы привыкнуть, а он старался вытерпеть и незаметно стирал слезы со щек,
стоял и смотрел на нее, как на драгоценность, извлеченную из шкатулки.
- А муж все ходит и ищет, - вдруг улыбнулась она. - Что делать с женой,
если она не возвращается домой после праздника? Искать, волочить за косы и
сажать под замок...
...Вторая встреча произошла спустя месяц после первой, когда Зимогор
буквально выпросил у начальника производственного отдела командировку на
Алтай. Из горнобуровой партии началась утечка умов, однако Олегу плевать
было на то, что бегут специалисты, и даже на то, что они по какой-то
причине обрастают шерстью. Он даже и разбираться не стал, выслушал для
порядка Ячменного и ушел подумать, погулять по Манорае. Он не имел
представления, где ее искать, разумеется, кроме как в доме у космического
мусорщика, куда ход был заказан. Если он со товарищи не убил его в первый
раз, то сейчас добьет без вопросов. Потому он шел, в буквальном смысле,
куда глаза глядят и незаметно оказался на лугу с курганами, в траве,
достигшей уже человеческого роста. Ноги сами вели его на то место, где
совершилось великое таинство, - так ему казалось. Всю ночь, а потом и утро
он бродил между холмов, звал, кричал, распугивая птиц и животных, и
решительно не мог отыскать памятного лесистого кургана. Когда же рассвело
и, мокрый от росы с головы до ног, Зимогор вышел на речку Манораю, внезапно
увидел пасущихся пуховых коз и пастушку в длинном дождевике. Он не узнал -
угадал, почувствовал, что это Лаксана, и, распугивая животных, с бессвязным
криком, помутившимся сознанием, бросился к ней навстречу.
Роллинс Джеймс
Бажанов Олег
Березин Федор
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Суворов Виктор