Чтение 96–й страницы книги ~Без шума и пыли~

- Тесен мир! - добавил Макс.

- Вы знаете, - сообщил Гера, - нам Соловьев еще зимой предлагал переманить
ее из "Малекона". Само собой, чтоб она потом на его фирму работала. Но она
даже к нам уходить не согласилась, потому что ее, должно быть,
предупредили. Очень щепетильная девушка!

Таран не стал спорить, хотя у него насчет Ани Петерсон остались совсем
другие впечатления. Скорее всего они просто не сошлись в цене. Небось
Соловьеву казалось, будто он сможет приобрести компьютерную богиню по
дешевке, а Аня, которая и так прилично получала в "Малеконе", наверняка
знала истинную цену своим мозгам. Вот и пришлось потом ее похищать. Для
кого ее воровал Таран, Юрка и сам не знал, но зато знал, что после этого ее
еще кто-то украл и отвез в "раболаторию", на подземный завод господина
Антона. Оттуда Аню утащила боевая, группа капитана Ляпунова, куда входили,
в частности, Милка, Топорик, а потом примкнул и Таран. Они же сперли и
самого господина Антона, который в настоящее время по каким-то причинам
свихнулся и находится в некоем спецмедучреждении, где весело писает в штаны
и поет детские песенки...

- Ладно, - сказала Милка, досадливо поморщившись, - покамест все это так,
присказка. А про то, как вы около дачи оказались, рассказа еще не было.
Давайте ближе к делу.

- Понимаете, - заторопился Гера, - это как-то связано со звонком Контрабаса
Мещерскому. Буквально через пятнадцать минут после этого разговора Контра
сказал, что имеет ко мне маленькую просьбу. Дескать, ему нужна моя машина
на пару дней. Когда я спросил, зачем, он ответил какую-то ерунду, но
намекнул, что если я откажу ему в этой просьбе, то могу испортить жизнь не
только себе, но и детям. Вы знаете, у меня их двое, мальчик и девочка,
четыре и три годика. А Контрабас - выродок и подонок, он на все способен. В
общем, я одолжил ему "Форд-Эскорт" с доверенностью. Дело было в пятницу, а
в воскресенье вечером он приехал ко мне и говорит: "Если хочешь, чтоб все
было нормально, завтра с утра приезжай по такому-то адресу, вставай там-то
и там-то. Ну, и Макса с собой возьми. Делать ничего не надо, только сидите
в машине и, если 'надо выйти, - выходите по одному, а второй должен
оставаться в салоне. Со мной будешь связь держать по рации... Но учти, мы
будем наблюдать за вами. Если что не так - детьми ответишь". В общем, мы
согласились...

- Остальное вы, наверно, сами видели, - добавил Макс.

- То есть вы поехали выполнять их задание, толком не зная, зачем все это
нужно? - спросила Милка.

- Абсолютно.

- И задачей вы по-настоящему вообще не наблюдали?

- Нет! - мотнул головой Макс. - Просто сидели, курили, потом Гера в магазин
сходил, купил "Кока-колу", батон, полкило колбасы - немного перекусили. Ну
а вечером Контрабас скомандовал: "Уезжайте! Если кто погонится - жмите от
Москвы, а мы вас поддержим, если что..."

- Вот и поддержали...- вздохнула Милка, будто ей было жалко тех, кого они с
Тараном расстреляли в джипе.

ОЖИДАНИЕ ЗАВЕРШИЛОСЬ

Весь день, с момента пробуждения в подвальной камере, Манулов провел в
ожидании того, что кто-нибудь придет и объяснит, по какой причине он тут
находится. Ясно ведь, что его держат в заточении не из чистого хулиганства,
хотя в сумасбродной постсоветской России нельзя, наверное, и исключать
такого варианта.

Манулов, конечно, насчет хулиганства размышлял чисто теоретически. Наиболее
вероятной целью похищения он считал, естественно, получение выкупа. Ясно,
что радоваться и в этом случае особо не приходилось, но тут, по крайней
мере, все было просто и понятно: деньги в обмен на жизнь - нормальная
коммерческая сделка. Поэтому Павел Николаевич ожидал, что придут
какие-нибудь представители и популярно объяснят, какая сумма устроит
похитителей. Еще перед поездкой в Россию Манулов застраховался от
возможного похищения на сумму в 10 миллионов долларов. Иначе говоря,
страховая компания, которой он заплатил 100 тысяч баксов, обязывалась
выплатить 100-кратную сумму потенциальным похитителям. При этом, если
похитители не запросят максимальную сумму, например, не 10 миллионов, а
всего пять, то разницу компания должна была выплатить самому Манулову. Так
что, при определенных условиях, Павел Николаевич мог еще и подзаработать на
своем несчастье.

Правда, его беспокоил уровень цивилизованности тех, к кому он угодил. Судя
по обстановке камеры, это были не очень богатые люди, а стало быть, скорее
всего грубые и некультурные. Они могут начать с того, что отдубасят его,
еще не поставив никаких условий, просто для острастки, чтоб клиент был
посговорчивей. Цивилизованные люди сперва ставят условия, а уж потом бьют.
Кроме того, Манулов сильно опасался, не угодил ли он невзначай в Чечню. Там
народ сильно непредсказуемый, руководствующийся эмоциями даже в большей
степени, чем русские. При этом никогда слов на ветер не бросают. Если ты
услышал от русского: "Я тебе яйца оторву!", это, как правило, не следует
понимать буквально. А вот если чеченец так сказал, то обязательно сдержит
обещание.

Час проходил за часом, а Мануловым никто не интересовался. И условий
никаких не предъявляли, и, что более существенно, есть не давали, будто
борову, которого вскоре предстояло зарезать. Возможно, при возрасте и
комплекции Павла Николаевича подобное голодание было даже полезно, но он
этого мнения не разделял, потому что привык не ограничивать себя в еде.

Между тем замазанное окно под потолком камеры стало светиться все тусклее,
а потом и вовсе померкло. Зато зажглась тусклая лампочка под потолком.
Веселее от нее не стало, свет все время лез в глаза, а потому все попытки
Манулова задремать и хоть как-то скоротать вялотекущее время оказались
тщетными. Гасить лампу на ночь никто не собирался, а выключатель находился
где-то за дверью одиночки. Павел Николаевич даже подумывал, а не запустить
ли в нее чем-нибудь, но все же пришел к выводу, что лучше этого не делать.
Еще настучат по мордасам - совсем хорошо станет... И так: жрать нечего,
воды нет, курева нет, да еще и свет в лицо - не заснешь. Остается только
тихо выть любимую песню своей молодости: "Таганка, все ночи, полные
огня..." Очень актуально!

Именно этим и занимался Манулов, лежа на койке, когда резко щелкнул
отпираемый замок, и в камеру вошли трое в черных вязаных масках. Павел
Николаевич испуганно сел на своей койке. От этой тройки, одетой в
спортивные костюмы и крепкие футбольные бутсы, ничего приятного ждать не
приходилось. Накормить они могли только пинками.

Без долгих рассуждений - молодцы даже словечка не проронили! - они
закрутили Манулову руки за спину и скрепили их там наручниками. А на голову
надели что-то вроде мешочка из плотной ткани, через который даже свет
лампочки почти не просматривался. Потом взяли под локти и повели куда-то.

Манулов не упирался, не кричал и не требовал адвоката. Во-первых, прекрасно
понимал, что тут все это бесполезно и даже вредно, потому что могут и морду
начистить, а во-вторых, потому что не хотел выглядеть наивным и смешным в
глазах похитителей.

Судя по всему, из камеры его вывели в довольно длинный коридор с твердым,
не то бетонным, не то асфальтовым полом, где каждый шаг отдавался звенящим
гулом. Даже в тех самых мягких и легких полуботинках за 250 баксов, в
которые был обут Манулов. Шнурков похитители не вернули, и, чтоб не по
терять обувку, Павлу Николаевичу пришлось шаркать ногами по полу.

Вообще-то, пару раз Манулову приходили в голову не самые веселые мысли.
Например, о том, что его, быть может, вы- Я вели на расстрел. Вот сейчас
остановятся те двое, что держат под руки, а третий - ведь он зачем-то
нужен, этот третий! - выстрелит "мистеру Полу" в затылок. А потом спихнут в
яму и зальют цементом - вот и все. Это ж Россия, тут могут убить, ничего не
объясняя...

Однако эти мыслишки были подобны льдинкам, брошенным за воротник. Обжигали
холодом, но быстро таяли. Неужели для того, чтоб просто убить его, нужно
было похищать, куда-то увозить, держать целые сутки в камере? Нелепо. Если
похитителям требовался мертвый Манулов, проще было пристрелить его на
месте. Если им почему-либо не хотелось, чтоб об этом сразу узнали, то
стоило убить его сразу же, еще утром, а не волынить до вечера.

Худшие предположения, слава богу, не оправдались. Манулова втащили в лифт,
и кабина начала куда-то подниматься. Продюсеру показалось, что происходит
это слишком долго. Черт побери, куда же он попал? Уж не на Лубянку ли, не к