Страх, ложь и насилие превращают человека в раба. Посмотрите на
ворота дворца. Там сидят ваши бывшие хозяева. Это они хотели
сделать из вас -- свободных разумных людей -- своих рабов.
Никогда и никому не позволяйте повторить эту попытку. Если вам
скажут, что вы -- рабы человека или Бога, не верьте и
сопротивляйтесь кабале. Вы сами -- Боги. И подобно Богам,
должны поступать согласно своей воле...
должен заставить его замолчать.
подножия пирамиды. Соскочив прямо на нижнюю ступень, Повелитель
выхватил свой длинный меч и начал подниматься наверх. Позади
него послышалось сопение. Горван оглянулся. Следом за ним
карабкался Толи-Покли, опираясь на свой магический посох.
Старик бормотал себе под нос какие-то заклинания. Однако
видимого эффекта они не имели.
кому верили, кому подчинялись. -- В голосе Триса проступила
явная насмешка. -- Посмотри на них сейчас: они охвачены ужасом,
они дрожат, они слабы и жалки. Не осуждайте их. Пожалейте. Они
такие же люди, как и вы, и в них тоже есть частичка Бога. Но
они засыпали ее, похоронили под слоем низменных страстей и
примитивных желаний. Не становитесь такими как они, иначе и вы
в конце своего Пути будете трясущимися руками цепляться за
ступени пирамиды. Люди -- Боги, люди -- бессмертны. Вы
испытываете страх от того, что ваше тело страдает, стареет и
умирает. Жизни даются человеку бесчисленное количество раз, и
прожить их нужно так, чтобы каждая следующая поднимала вас
вверх по лестнице интеллектуального и нравственного развития.
Не бойтесь смерти. Ведь вы не знаете, что ждет вас по ту
сторону. А я знаю и говорю вам: каждый из вас возродиться
вновь. И от того, как достойно вы проживете эту жизнь, будет
зависеть успех в следующей. Любите жизнь, но не цепляйтесь за
нее, расталкивая и отпихивая других людей. Чистая смерть лучше
грязной жизни...
одновременно оказались на вершине пирамиды.
верных воинов резким криком, но его голос сорвался на жалобный
визг.
копьями, и вновь отступили. Толи-Покли подвывал, произнося свои
самые сильные заклинания. Горван зарычал и сам полез по
сложенным дровам. Пламя расступилось, пропуская его. Повелитель
замахнулся мечом, готовясь отрубить голову Триса. По пятам за
ним полз Главный Маг, занося свой посох для удара в сердце.
раскатом:
страданий жизни других людей, умрите. Умрите так, как умираю Я!
ослепив стоящих на площади людей. Оно полностью поглотило всех,
кто находился на площадке: Триса, Горвана, Толи-Покли, палачей
и телохранителей. Спустя мгновение пламя опало. Вершина
пирамиды была пуста, только обугленный остаток столба, тонкий,
как древко копья, некоторое время стоял вертикально. Но вдруг
он подломился у основания и упал, рассыпавшись по вершине
пирамиды маленькими угольками.
потекла с Храмовой площади. Не было ни паники, ни давки.
Кое-кто взял на руки своих и чужих детей, чтобы они случайно не
отстали и не запутались под ногами взрослых. Солдаты, стоявшие
в оцеплении вокруг пирамиды, снимали с себя доспехи и вместе с
оружием бросали на землю. Люди медленно покидали место,
которому в недалеком будущем суждено было стать всеобщей
святыней. Освобождая прилегающие к площади улицы, стали
разъезжаться колесницы и повозки.
выкрашенная темно-зеленой краской. Возница, закутанный в
широкий кроваво-красный плащ с надвинутым до глаз капюшонам,
нахлестывал пару вороных лошадей, направляя их в сторону
городских ворот. Если бы люди не были потрясены происшедшим на
Храмовой площади, они бы обратили внимание, что легкая повозка
как-то странно покачивается с боку на бок и из нее временами
слышатся непонятные приглушенные звуки. Там, внутри, Ремин
пытался удержать в объятиях и успокоить бьющуюся в дикой
отчаянной истерике Лорану...
покрашена темно-зеленой краской. Поэтому в наступающих сумерках
она сливалась с высоким кустарником, растущим на обочине, и
только стук копыт да грохот колес сообщали о ее приближении.
Крестьяне, возвращающиеся с полей в свои убогие нищие
поселения, уступали дорогу торопящимся куда-то благородным
господам и усталыми взглядами провожали мчащуюся на север
повозку.
наглухо завешаны плотной тканью, а правящий лошадьми человек
одет в свободную черную одежду с капюшоном, и его лицо закрывал
черный платок. В конце концов, может быть он просто не желал
глотать дорожную пыль, поднимаемую над дорогой копытами резвых
лошадей.
все реже и реже, а людей на проезжей части вовсе не стало. На
юге быстро темнело, и люди в это время уже находились в своих
бедных домиках, вкушая скудный ужин, занимаясь нехитрыми
домашними делами, мечтая о лучшей доле. В этом и состояла их
жизнь: рождаться, работать, мечтать, умирать. Так было заведено
издавна, и никто не помышлял об изменении такого порядка.
сидящие внутри на мягких подушках, крепко сжимали руки друг
друга и молчали. Они молчали с того момента, когда повозка
покинула Храмовую площадь Теч-Тулака. Они не могли говорить от
разрывающей души боли. В их глазах все еще стояли сцены казни
Трисмегиста, а в ушах продолжали звучать его слова. В темноте
повозки они не видели глаза друг друга и почему-то были этому
рады.
состояния шока. Ремин отдернул ткань с окна и выглянул наружу.
Погони за нами нет?
мерещится, или это на самом деле?
увидел впереди, шагах в пятидесяти, очертания человеческой
фигуры. Было уже довольно темно, и нельзя было различить ни
лица человека, ни его одежды, но было очевидно, что он стоит на
дороге, как будто ожидая чего-то или кого-то. Слабая надежда
кольнула сердце Ремина: "Неужели!?"
в реальность происходящего, пошел вперед.
Куда ты пошел?
что поразило Старшего Брата и Ремина. Ее сердце гулко стукнуло
три раза.
ковылявшего на непослушных ногах Ремина. Девушка захлебывалась
смехом и слезами, но бежала все быстрее и быстрее. Пробежав
больше половины расстояния до неподвижно стоящей фигуры, сквозь
застилающие глаза слезы она разглядела: это был Трис.
Совершенно целый и невредимый. Точно такой, каким она впервые
увидела его во время Большого приема в Этла-Тиде. До Триса
оставалось всего пять шагов! Лорана раскинула в стороны руки,
словно собиралась обнять не только его, но и весь мир...
-- Раздался такой знакомый, но в то же время необычно холодный
голос.
девушки. Она остановилась и присмотрелась еще раз: никаких
сомнений -- перед ней стоял Трис или... его призрак.
сказал Трис. -- Теперь, когда ты вспомнила, что следом за тобой
бежит любящий тебя до глубины души Ремин, ты можешь подойти и
обнять меня.
прижавшись своей мокрой от слез щекой к его теплой щеке.
Махров Алексей
Андреев Николай
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Шилова Юлия