словно конь, почуявший близкий отдых, с новыми силами устремилась вперед
по прямой. Дорога вывела к высокому обрыву. Еще издали они услышали
тяжелый равномерный гул. Воздух стал влажным, словно предгрозовым.
придержала коня. Мальчишка сонно завозился в ее объятиях.
одиночестве, смотрел, на лице блестели капельки влаги. Яра решила бы, что
слезы, будь на месте рыцаря слабая женщина, у которой то слезы, то сопли,
но над обрывом стоит и смотрит на Британию железный рыцарь! Неужто брызги
взлетают так высоко?
тронула коня каблуками. Берег был крут и высок, на его основание тяжело и
мощно обрушивались высокие медленные волны. Они были серого цвета и
казались свинцовыми. Они тянулись, постепенно измельчаясь, до самого
виднокрая, где с ними сливалось такое же серое небо со свинцово-серыми
облаками.
после такого плотного обеда тяжко.
снова стали пронзительно-синими, холодными, как Британия.
значительно.
мог смириться с потерей. Тот словно бы шел рядом, говорил, смеялся и
шутил, подавал мудрые, редко когда понятные советы.
деревушку. Там объяснили, что еще чуть дальше лежит городок, откуда
корабли уходят почти каждую неделю. А если бы они поехали вдоль берега в
другую сторону, то наткнулись бы на город с таким огромным портом, откуда
корабли уходят каждый день.
улыбаться им, так что может повезти и там, куда едут.
сердце застучало радостнее. Порт впятеро больше города, горожане кормятся
благодаря кораблям. От мачт рябит в глазах. Пока приближались, два корабля
как раз подходили к причалу. А сколько приходит, столько должно и уходить,
даже Яре понятно. Правда, морякам надо дать время на загул, драку в
корчме, здесь именуемые уже тавернами, на веселых девок, но скитальцы
морей так же быстро спускают деньги и награбленное богатство, как и
скитальцы песков, лесов или гор. Так что корабли здесь не должны
задерживаться.
мальчишка устал, спал на ее руках, но рыцарь дрожал от нетерпения.
отплывет!
восточных, куда привезли крестоносцев, но все-таки жизнь кипела, мокрые от
пота рабочие таскали мешки с грузом, здесь же перекупщики щупали и
рассматривали товар, ссорились между собой, пьяные моряки и ворье затевали
драки. Здесь была жизнь, а чем дальше от порта, чем больше она походила на
прозябание.
отыскал хозяина, тот обещал уйти хоть сейчас, если ему доставят шелка,
обещанные еще неделю назад. На втором корабле объяснили, что моряки уже
пропили деньги, вырученные за мечи из Британии, теперь осталось собрать
их, а для этого надо лишь вытащить из теплых постелей. Если бы
собственных, то собрал бы в один миг, а то из чужих, а они сегодня одни,
завтра другие...
внимательно, оскалил зубы в широченной усмешке.
самого раннего, а так, когда солнце, как обезьяна, уже вскарабкается на
треть мачты. Если сумеет с такого похмелья.
этой же улице есть еще два, и если ему здесь не нравится, то может
убираться ко всем чертям. Постояльцев и без него хватает, впору
пристраивать еще комнаты.
ночь, ты же на камнях спал!
жареную, к тому же почти даром. Томас потребовал мяса, чем вызвал
недовольство, но желаемое получил, хотя пришлось выложить в двадцать раз
больше. Похоже, если рыбу ловили прямо на месте, то мясо покупали, а в
военное время платить приходилось не только монетами, но и головами.
уложила усталого мальчишку на постель, укрыла ветхим одеялом. Он лишь
слабо улыбнулся, попытался удержать ее руку, но крепкий сон сделал его
пальцы вялыми.
Сердце колотилось, сон не шел. За окном чернота, две-три тусклые звезды,
но в той стороне -- Британия. До нее рукой подать в сравнении с тем,
сколько пришлось пройти, проехать, пролететь, проползти, обдирая локти!
Умаялись оба. Все-таки женщина тоже ребенок, как бы ни старалась выглядеть
взрослой. И относиться к ней надо всегда, как к ребенку, какую бы ношу она
ни пыталась сама взвалить на свои плечи. И оберегать, как ребенка.
возбужденном мозгу проскакивали радостные минуты возвращения, всплыло
любящее лицо матери, совсем некстати увидел сцену захвата Иерусалима.
Сердце все еще колотилось часто и сильно, словно размахивал мечом, а не
пытался погрузиться в сон.
расслабились, он ощутил, как руки отяжелели... и в это же время ощутил
чье-то присутствие в комнате. Глаза уже привыкли к слабому свету луны, что
заглядывала в окошко, но в комнате помимо стола, двух лавок и грубого
ложа, где Томас лежал, ничего не было. В то же время он чуял чье-то
присутствие.
справа от руки, почти касается пальцами, а веревочка от мешка с чашей
накинута на кисть левой. Если бы не научился звериным чутьем угадывать
опасность раньше, чем она возникала воочию, то сгинул бы еще на пути к
Святой Земле, не говоря уже о полной опасности жизни крестоносца в
захваченных землях.
надвинуты на лица, скрывая глаза. Томас разглядел только подбородки: у
одного квадратный, тяжелый, в обвисших складках кожи, у другого острый, но
тоже упрямо выдвинутый вперед. Оба походили больше на рыцарей, чем на
монахов.
шепотом, наставительно, -- тогда все бесполезно... А сейчас самое время.
ухватить меч, ударить, прыгнуть, парировать удар второго, пригнуть и
ткнуть острием меча как копьем в живот первого. Сердце застучало еще чаще,
но дыхание он удерживал ровным, расслабленным. Даже рот приоткрыл для
убедительности.
голосом, что Томас ощутил невольный импульс стать перед незнакомцами на
колени. От них исходила мощь королей. -- Сэр Томас Мальтон из Гисленда!..
Ты совершил великий подвиг, прославив не только свое имя и свой род, но
все англское рыцарство! Сейчас же ты не должен успокаиваться, ты должен
быть готов к сражениям и схваткам, ибо дом близок, но путь к нему труден.
Ты должен доставить Иосифа Аримафейского с чашей в Британию, ибо именно
тебя Провидение избрало своим орудием, а там ты обязан сразу же отвезти
чашу в часовню святого Дункана и передать в руки святых отцов. Укрепись
духом, ибо путь твой еще не окончен!
сказал и все ли. Тот кивнул. Первый сказал все тем же негромким, но
властным голосом, от которого дрожал воздух:
Дункана на борту. Там надежная команда, вас отвезут на тот берег
немедленно. Проснувшись, ты будешь помнить только страстное желание
исполнить это повеление. Спи крепко, а утром встанешь полным сил и жажды
выполнить все, что тебе было сейчас сказано!
скрипа ушли прямо в стену. Он еще долго лежал, успокаивая сердце, готовое
выпрыгнуть. В ушах звучал властный голос, и Томас чувствовал страстное
желание выполнить все до мельчайших деталей, хотя оставалась в душе
горечь. Он и собирался все сделать именно так. Неужто в нем сомневаются,
не верят? Или сочли, что выдохся?
Доставалов Александр
Березин Федор
Якубенко Николай
Панов Вадим
Лукин Евгений
Шилова Юлия