возражать он не осмелился.
интенсивностью, как ожидали. Все, что относилось к нашим действиям,
выполнялось точно: уже на второй день вторжения во всех городах ввели
нормирование воды. Вряд ли даже в армии суточная выдача превышала
три-четыре глотка. Не только были сразу закрыты все столовые и рестораны,
но и воинские кухни потушили свои топки. И солдаты, и мирное население
довольствовались бутербродами и консервами. И высокое небо не омрачало ни
одно облачко, великолепное солнце днем, ясные звезды ночью могли в иных
условиях порадовать самого придирчивого поклонника хорошей погоды. Но и
жаркое солнце, и блестяще иллюминированные небеса создавали ощущение
безысходности. А запущенные из Кортезии циклоны бушевали, не добираясь до
побережья Нордага, над океаном и над Кориной и Клуром, - в этих странах за
одну неделю выпала почти годовая норма осадков. Только когда Корина сама
прекратила перенапрягать свои метеогенераторы, а возмущенный Клур двумя
нотами, одна другой решительней, заявил Кортезии, что выйдет из союза,
если великая заокеанская держава не перестанет превращать его плодородные
поля в болота, кортезы поняли, что пришла пора оставить своих союзников на
произвол судьбы, в смысле - предоставить воле назначенных нами
комендантов. И вынужденный отказ Корины в метеопомощи, и решительный
протест Клура против напущенных на него потопов в дальнейшем оказали
исключительное влияние на весь ход мировых событий, но в те дни даже
Гамов, временами достигавший политического ясновидения, не смог и
отдаленно предугадать, какие следствия породит энергичная
метеорологическая контратака нашего скромного друга Казимира Штупы.
сопротивления, не спешил поднять руки. Даже то, что мы встречали выходящих
из городов женщин с детьми не как семьи врагов, а чуть ли не как дорогих
гостей - Гамов отдал в этом смысле строжайшие указания Николаю Пустовойту
и Готлибу Бару, - не произвело смягчающего действия на призванных к оружию
нордагов. Поручить свои семьи нашей милости они решились, но отдаться
самим воле победителя, не испробовав импульсатор против импульсатора и
вибратор против вибратора - нет, это многим показалось горше смерти:
Пустовойт не случайно разделил эти два понятия - воля победителя и милость
его. Да и слишком долго каждому нордагу внушали, что ему вручено самое
мощное оружие, какое знает сегодня человечество, - было безмерно тяжко
сдавать это оружие врагу, не попробовав, так ли оно грозно. Несколько
отрядов выбрались из своих укреплений и нападали на наши блокирующие
посты. С опухшими от жажды губами, неспособные не только кричать, но даже
шептать, они тем не менее завязывали настоящие сражения. Зато помощи своих
тяжелых электроорудий эти отряды смертников получить не могли - ни один
наш блокирующий пост не приближался к зоне их досягаемости, это тоже было
предусмотрено. В общем, можно было спокойно ожидать неизбежного завершения
событий. Гамов так и вел себя, он выглядел на редкость уравновешенным. Но
я злился - план захвата Нордага был все же моей задумкой.
войска, складывая оружие, стали выходить из укреплений, я вылетел туда.
Военной необходимости в этом не было, с хозяйственными делами отлично
справлялся Готлиб Бар, он первым прибыл в Парко. Но унять тревогу о
поведении среди нордагов Аркадия Гонсалеса я не мог. Я чувствовал себя
лично ответственным за Нордаг и не желал предоставить всевластие
Гонсалесу. Именно так - намеренно резко - я обосновал Гамову необходимость
поездки в Парко - и Гамов только молча кивнул. Я получил полновластие на
умиротворение Нордага. Лишь на прощание Гамов заметил:
Но если они не найдут согласованных решений, вы сами продиктуете им, что
найдете нужным. Последнее слово за вами.
"черных воротников", это был отличительный знак солдат министерства
Террора. Сам Гонсалес приветствовал меня - ничего худшего он не мог бы
придумать. И я сразу дал ему понять, что играть его музыку не намерен. Я
не забыл, как он расправился в Забоне с пленными генералами.
чиновник вашего ведомства.
его лица. И он не сомневался, что я помню кровавую расправу с Сумо Париона
и Кинзой Вардантом.
меня обеспечить вашу безопасность. Других солдат у меня нет.
чем цвет мундиров охраны. Гонсалес сел со мной. Я сделал вид, что погружен
в рассматривание Парко. Город был как город - дома, улицы, площади, люди
на улицах. На перекрестках высились щиты с портретами Франца Путрамента.
Все проходили мимо, будто и не замечали их. Я показал на один из щитов.
мужчина, усатое лицо, на голове военная фуражка, на груди набор орденов.
Под щитом - большими буквами - объявление: "Франц Путрамент, сорок три
года, генерал кавалерии, президент Нордага. Развязал преступную войну
против Латании. Трусливо сбежал и скрывается. За поимку его - награда в
миллион золотых лат. За укрытие - смертная казнь. Если президент
добровольно не предаст себя военным властям Латании, будет казнена его
дочь Луиза. Казнь Луизы Путрамент совершится в первый день месяца
листопада в 12 часов дня. Председатель Акционерной компании Черного суда
полковник Аркадий Гонсалес".
- Казнить уже казненную! Ведь вы объявили, что приговоренные к казни все
казнены, и забыли оговорить, что для Луизы сделано исключение. Вам могут
не поверить, Гонсалес. И тогда Путрамент и не подумает выбираться из
своего логова.
Гонсалес. - И не вспомнили сами, что Луиза уже объявлена казненной. Важно,
что она жива и потеряет свою жизнь уже всерьез, если отец не вылезет
наружу.
подобрать актрису, имитирующую ее облик?
показываться в эфире, даже произносить короткие речи. Лично я считаю, что
она за каждую такую речь заслуживает особой казни. Свобода вражеской
агитации - не синоним милосердия к сдавшемуся врагу.
я не ожидал, его присутствие в Нордаге не оговаривалось. Впрочем, по роду
своей службы он мог появляться в любом месте, не спрашивая разрешения ни у
меня, ни у Гамова. Я обратился к нему:
лат за его выдачу и смерть за его укрытие только умножат жаждущих его
спасти.
казнить женщину, хоть и осужденную Черным судом.
передается обращение к нему и народу.
слышит ли Путрамент? А если в его логове нет стереовизора? Вспомните, как
скрывался Вилькомир Торба в переполненном водою подвале, - даже присесть
не мог, ни куска хлеба, дрожал, прижавшись к грязному стояку... Что
сообщают твои профессора разведки в Нордаге, Павел?
вряд ли он брошен на произвол случая, как Вилькомир Торба. И если он
уверится, что Луиза и вправду Луиза...
можно ли подделать такую натуру. Пока Путрамент не отозвался, но у нас еще
полные сутки...
придавать своей особе чрезмерного значения. Но Луиза сразу определила
меня.
объявила она и уселась на диван.
разве мои товарищи не вели с вами серьезных разговоров?
что с вами пойдет серьезный разговор. Вы умней своих товарищей, исключая
лишь вашего диктатора. И как умный человек, постараетесь исправить то
идиотство, что они нагородили. Впрочем, заранее уверяю, исправить не
сумеете.
женщин внешность гораздо больше, чем у мужчин, отражает натуру - простое
любование лицом, манерой причесываться, стилем одежды дает не меньше, чем
вслушивание в их слова. Слова могут зависеть от настроения, от реплик
спорщика, возникать случайно, но ни одна женщина без раздумья не сделает
праздничной прически, не выберет без предварительной прикидки губной
помады, без зеркала не наденет платья. Луиза Путрамент давала достаточно
внешних поводов, чтобы определить ее характер до того, как выкажет его.