Глава шестая
1
проникали через насыпную землю и глину до сильных водяных жил в черных
песках. Новгородцы знали, что голод и жажда не страшны для нурманнов. Но
были бы запасы меньше и колодцы хуже, все равно нельзя было ждать.
кряжей крепко устанавливали опорную раму в форме буквы П, высотой до
десяти аршин. Из четырнадцатиаршинного бревна, укрепленного на оси,
устраивали ходячую часть с похожим на многопалую железную лапу гнездом для
камней на свободном конце. Под лапой закрепляли витые канаты из сыромятных
ремней для тяги. Ходячее бревно - руку камнемета - закрепляли вчетвером,
поднимали валун, укладывали в гнездо и начинали воротами тянуть канаты.
величиной. Удерживаемая уздой, напрягалась рука - ходовое бревно. Ворот
закрепили, отскочили, и Изяслав ударил по узде. Рука грянула о
перекладину, опустелые когти гнезда согнулись сильнее, все строение
дрогнуло и хрустнуло. Камень перешел через тын Детинца. Перенесло. Весь
сруб сзади приподняли вагами и подкатили бревно. Второй камень черкнул
перед рвом, взвился и отскочил от тына. А на третьем, после новой
поправки, ударили в тын.
подвозили на расшивах по Волхову к спешно сооруженной пристани. К ней на
долгие годы пристало название - каменная. От пристани везли на лошадях -
по четыре-пять камней на телеге.
для дротика, в передней части укрепляли, как лук, связки гнутых железных
полос, каленных упругой закалкой. Тетиву из волоченого железа натягивали
воротком с прямым крюком.
старшин прежнего выбора одни остались в живых. Гюрята ждал общего выхода
нурманнов из Детинца и против всех ворот велел устанавливать побольше
самострелов.
пополняться отрядами из дальних земель. И Гюрята и другие боялись, как бы
не пришла к нурманнам помощь.
заперли мутный Волхов. На берегах устанавливали самострелы и камнеметы.
немедля везти в город съестной припас для кормления войска.
требовал от горожан без пощады и не скупился на суровые укоризны:
тяготы.
2
нарушалось. Расщеплялось одно бревно, и в тыне, как в воинском строю,
появлялась опасная прореха. Высыпалась земля, соседние бревна лишались
опоры, расшатывались и выпадали наружу, заполняя ров. Во втором ряду
застревал камень, и, когда в него попадал другой, брызгами летел острый
щебень.
телемаркские лучники. Мастера попадать с трехсот шагов в бычий глаз ничего
не могли поделать против дальнобойной снасти Города.
волчком, взметался над стенами и крушил нурманнские кости за укрытием.
Дротики из самострелов не давали дышать.
новгородским кузнецом, пригвоздил к бревенчатой стене лаудвигского ярла
Гаральда, прозванного Прекрасным за красоту тела и лица, напоминавшую бога
Бальдура, любимейшего сына отца богов и племени фиордов Вотана.
вырвать дротик и умирал долго. Бледный, бескровный, он походил на ту
статую из белоснежного мягкого камня, которую однажды привез в Лаудвигс из
ограбленного во Фризонии замка вельможи франкского короля Шарлеманя.
Утонченно жестокий, прозванный во всех видевших его странах Белокурым
Дьяволом, о каких муках-забавах над побежденными, о каких битвах грезил
Гаральд, когда к нему, наконец, пришло избавленье - тяжкий валун
камнемета, с громом пробивший четвертый, последний ряд тына?!
копились у тына.
Размахивая, как паяц, руками и ногами, он рушился во дворе Детинца знаком
неотвратимой судьбы, ожидающей каждого осажденного.
торжище, полетели связки дров. Когда накопилась гора до верха ворот, ее
забросали зажженными тюками просмоленной пакли.
сожжения драккаров, запахло дымом. Не было времени ждать благоприятного
ветра. В тихом воздухе дым растекался черным облаком, заслонил солнце и
опустился на Детинец. В страшный костер летели новые связки дров.
Загорелись воротные башни.
Закопченный, с опаленными бородой и бровями, Красноглазый только что
наблюдал, как внутрь Детинца провалились прогоревшие ворота, а за ними
полился огненный водопад осевшей горы дров.
пользоваться слишком тяжелыми валунами, которые метали новгородцы, и
дробили их. Но сами могли метать лишь вслепую. Заслоны на башнях и тыне
были сбиты, и каждого, кто осмеливался показаться, сметали самострелы.
ярлу Гезинг-фиорда. Общая опасность сделала всех ярлов братьями, и
взаимная злоба, хитро посеянная Ставром, временно замерла.
Гардунг.
Четыре раза он посылал дружинников Ставра и дважды викингов-охотников с
предложением начать переговоры. Ответа не было.
дротиков и камней, подошли Агмунд, Альрик и Гунвар.
леммингов, зажарят, как треску, и войдут в бреши добить последних.
полусотни дружинников князя. Ставр сидел уже третий день холодный и
неподвижный в своей горнице на башне Детинца. Викинги гнали ненужных
мертвому князю дружинников на самые опасные места.
не хотел считать. Так или иначе, нельзя построить настоящий боевой порядок
с головой из трех клиньев. Для него по испытанному расчету следует иметь
тысячу семьсот десять викингов. Впрочем, в тесных улицах и так негде
развернуться...
закопченные, как дубовое дерево стены, они казались неподвижными глыбами.
валун, брошенный камнеметом, выбил бревно и откатился к ногам скальда -
Свибрагер не заметил. Опираясь на копье, он приблизился к товарищам. Дико
и странно глядели его остановившиеся глаза. Ярлов ли он видел? Или видел
что-то другое?
его мысли были близки к их мыслям.
прочь! В бой, конунг Эрик, в бой вы все! Бей, сокрушай, истребляй людей
низких рас! Племя - под корень! Семя и плод - в огонь!
указал на башню, в которой первый и второй ярусы были завалены ранеными
викингами.
вознесусь в Валгаллу. Ни один герой не имел еще такой свиты, ярлы! Мы
войдем в дом Вотана, равные богам. Боги зовут меня. Я имел виденье!
опьяняли тело, как обычно, но доводили чувства до экстаза и мысль до
бешенства, пламя, беспрерывное напряжение боя и бессознательное ожидание
неизбежной каждосекундной смерти уже выбросили из жизни и Свибрагера и
многих вестфольдингов. Явь смешалась с бредом.
пожара, Тора. Громадное голое тело бога войны обвивал железный пояс. В
поднятой руке Тора священный молот Миолнир рассыпал молнии. Рыжая борода и
рыжие волосы Тора пылали огнем, и он звал громовым голосом:
меня? Боги жаждут, Свибрагер! Боги жаждут и ждут! Иди ко мне вместе с
героями, ты будешь нужен нам в неведомый час Рагнаради!"
приветствовал уходящие ряды вестфольдингов. Затем скальд вошел в зал и
Гуревич Георгий
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Каменистый Артем
Глуховский Дмитрий