триппером в паху и обезьянкой на плече; отвешенная ей оплеуха, после того
как она пустила какую-то шпильку насчет войны (его войны, сказала она,
словно именно он выдумал эту гребаную бойню), такая сильная оплеуха, что
кровь потекла у нее и из носа, и из губы (семейная жизнь затянулась еще на
год с небольшим, но окончилась она именно тогда, в терминале "Юнайтед
эйрлайнз" аэропорта Ла-Гуардиа); Энтрегьян, пинающий его, когда он
корчился от боли на асфальте шоссе 50, пинающий не литературного льва, или
лауреата Национальной книжной премии, или единственного писателя-мужчину
Америки, чьи произведения что-то да значат, а толстобрюхого старикана в
сверхдорогой мотоциклетной куртке, такого же смертного, как и все
остальные; Энтрегьян, заявляющий, что предполагаемое название еще не
написанной книги Джонни бесит его, вызывает у него ярость.
тебя, ни ради Стива или твоего отца, ни ради Мэри или всего мира. Не
вернусь. - Он поднял молоток и ударил им по прицепу, как бы подтверждая
свои слова. - Ты слышишь меня, Дэвид? Ты напрасно теряешь время. Я не
вернусь! Не вернусь! Не вернусь! Не вернусь!
словно не слыша Джонни. - Это же Страна мертвых, вы сами так назвали ее,
Джонни. А вы-то живой. Так я, во всяком случае, думал. Даже после того,
как увидел шрам. - Он указал на запястье Джонни. - Вы умерли... Когда? В
шестьдесят шестом? Шестьдесят восьмом? Полагаю, это не важно. Когда
человек перестает изменяться, перестает чувствовать, он умирает. Потом вы
пытались покончить с собой, словно играли в догонялки. Ведь так? - Мальчик
сочувственно ему улыбнулся. - Джонни, стараниями Бога восстают из мертвых.
хочу восставать из мертвых. - Но в голосе его звучало сомнение. И
доносился он издалека, словно принадлежал не ему, а кому-то еще.
В гребаный Остин!
руке бумажник с фотографией Джонни, Дэвида Холберстама и Даффи Пайнетта,
стоящих у паршивого бара "Вьетконговский наблюдательный пост". Обычная
забегаловка, но лучший музыкальный автомат во всем Вьетнаме. "Вурлитзер".
Джонни почувствовал во рту вкус пива "Кайрин", услышал "Рэскелз",
барабаны, орган, ощутил влажную жару, ослеп от яркого солнца, до его
ноздрей донеслись испарения влажной земли, пахнущей как женская "киска". И
песня эта неслась тогда из каждого окна, каждого радиоприемника, каждого
проезжающего автомобиля. Песня, ставшая для него Вьетнамом: "Мне плохо...
мне совсем плохо... спросите нашего семейного доктора, что со мной...".
даже нарастало.
- неумолимо гнул свое Дэвид, держа в руках бумажник с ненавистной
фотографией. - Не только в Остине. В отелях. В аудиториях. На ленчах, где
люди обсуждают книги и все такое. Когда вы будете с женщиной, то на вашу
долю придется лишь раздевание, а трахать ее будет _Тэк_. Но самое
страшное, что такая жизнь может затянуться надолго. Вы станете _кан_ _де_
_лаш_, сердцем бестелого. _Ми_ _хим_ _сан_ _ини_. Дырой в глазу.
его губ. А когда он вновь ударил по прицепу, молоток вывалился из его
пальцев. Рука лишилась силы. Ноги заходили ходуном, колени начали
подгибаться. Всхлипнув, Джонни упал на них. Чувство раздвоенности достигло
пика, и он понял, с негодованием и смирением, что чувство это настоящее,
реальное. Он действительно разделил себя надвое. Был Джон Эдуард
Маринвилл, который не верил в Бога и не хотел, чтобы Бог верил в него;
этот Маринвилл стремился уехать и понимал, что Остин будет лишь первой
остановкой на долгом пути. Но был и Джонни, который хотел остаться. Более
того, рвался в бой. Который соглашался даже на то, чтобы умереть во имя
Бога Дэвида, сжечь себя в этой борьбе, как сгорает мотылек на стекле
керосиновой лампы.
задницах. Пьяница с бутылкой пива в руке, вылезающий из бассейна отеля,
смеющийся в объективы фото- и телекамер. Кровь, текущая из носа Терри, ее
округлившиеся от изумления глаза и голос диктора, объявляющий, что посадка
на самолет, вылетающий рейсом 507 в Джэксонвилл, производится в секции Б-
7. Коп, пинающий его, корчащегося от боли на разделительной полосе шоссе.
_Меня_ _это_ _бесит_, приговаривал при этом коп. _Вернее_, _это_
_приводит_ _меня_ _в_ _ярость_.
хватают какие-то руки и выдергивают из плоти, словно репку с грядки. В
виде призрака стоял он рядом с коленопреклоненным мужчиной и смотрел, как
тот протягивает руки.
бумажник, какого черта, давай его сюда.
опустился рядом с ним на колени. Коленопреклоненный мужчина взял бумажник
и засунул его в карман, чтобы он не мешал ему сложить руки ладонями
вместе, палец к пальцу, как это сделал Дэвид.
- Дэвид, с чего начать, что я должен сказать?
и вот тогда призрак сдался и воссоединился с мужчиной. И мир сразу стал
чистым и прозрачным, словно осветился, очистился, и в ушах Джонни вновь
зазвучал голос Феликса Кавальера: "Да, - сказал доктор, - нет проблем - у
тебя лихорадка, у меня - лекарство".
хорошо их видеть. - Господи, пожалуйста, помоги мне. Помоги мне сделать
то, ради чего я послан сюда, помоги мне стать единым, помоги мне жить.
Господи, помоги мне жить заново.
демон.
расстояние до _оз_ _па_ сократилось до двадцати ярдов, каких-то паршивых
шестидесяти футов, но эта сука сумела поднапрячься и осилить остаток
подъема. А уж на спуске начала резко увеличивать отрыв с двадцати до
шестидесяти ярдов, потом до ста пятидесяти. Она могла вдыхать полной
грудью, а потому компенсировала недостаток кислорода. А вот тело Эллен
Карвер, наоборот, могло все меньше и меньше. Вагинальное кровотечение
превратилось в поток, телу Эллен Карвер осталось жить максимум двадцать
минут... но, если _Тэк_ сможет добраться до Мэри, какая разница, когда
пойдет в расход тело Эллен. Однако на гребне вала что-то лопнуло в левом
легком Эллен. Теперь с каждым выдохом кровь хлестала из носа и рта. Тело
не получало достаточно кислорода. Одного легкого не хватало для погони.
да еще часто оглядывалась, поэтому в какой-то момент ноги ее заплелись, и
она кубарем покатилась по склону. Мэри замерла лицом вниз, раскинув
дрожащие руки. Потом _Тэк_ увидел, что она пытается приподняться на
колено. Но нога ее вновь разогнулась, и сука осталась лежать на дороге.
Скорее! Скорее! _Тэк_ _ах_ _ван_!
остатки энергии, рассчитывая на то, что не позволит телу Эллен упасть, как
упала эта тварь. В горле Эллен клокотала кровь, сердце работало на
пределе. Но _Тэк_ знал, что тело еще чуть-чуть протянет. Чуть-чуть. Больше-
то и не надо. Сто пятьдесят ярдов. Сто двадцать.
крича. Разделяющее их расстояние неумолимо сокращалось.
выкрикивающее гортанным, клокочущим голосом непонятные слова. Она слышала
гремящие по гравию шаги, которые отдавались в ее голове все громче.
Впрочем, ее это особенно не волновало. Чего не услышишь во сне. А ведь это
же сон... не правда ли?
приближающееся к ней ужасное существо, впрочем, вполне уместное для сна.
Волосы у этого существа торчали во все стороны, один глаз вывалился на
щеку, кровь при каждом выдохе хлестала изо рта. И лицо было звериным.
Зверь этот, голодный зверь, собрал все силы для последнего рывка.
_и_ _уже_ _поздно_, стоном ответила она голосу, но при этом попыталась
подняться на колено. На сей раз ей это удалось, а уж потом, изо всех сил
упершись ступней, Мэри все-таки оторвалась от земли.
одежды, на ходу вылезая из нее. И орала, орала от ярости и голода.
вскочила, закричала сама и бросилась вниз по склону.
ухватить за шиворот футболки. Мэри дернулась, чуть не упала, но рука
соскользнула.
Мэри, и тут же рука лже-Эллен вцепилась в ее волосы. Будь волосы Мэри
сухими, демону, возможно, и удалось бы ее удержать, но они стали
скользкими от пота. Высвободившись, Мэри понеслась по склону огромными
прыжками, ее подгонял не только страх, но и дикая радость, она
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Роллинс Джеймс
Плотников Александр
Смит Кордвейнер