тексты, где рассказывалось о том, как физики-позитивисты прямо с
университетской скамьи спешили на десерт посетить сеансы медиумов и собрания
астрологов и каким образом Ньютон открыл закон всемирного тяготения, веря в
существование оккультных сил (я вспомнил его исследования по космологии
розенкрейцеров).
доверять даже мэтрам, которые учили меня во всем сомневаться. Я сказал себе,
что в этом похож на Ампаро: не верю, но уступаю. Я ловил себя на
размышлениях о том, что высота большой пирамиды действительно равна одной
миллиардной расстояния между Землей и Солнцем, или о том, что между
мифологиями кельтов и американских индейцев сами собой напрашиваются
аналогии. И тогда я начинал вопрошать все, что меня окружало: дома, вывески
магазинов, облака в небе, гравюры в библиотеках, умоляя раскрыть не их
собственную историю, а ту, другую, которую они несомненно скрывали, но о
которой можно было догадаться, исследуя их свойства и таинственную схожесть.
(или почти все) о своей поездке в Пьемонт, и с тех пор каждый вечер
возвращался домой с новыми интересными данными, которые включал в свой
список совпадений. Лия комментировала: "Ешь, ты стал тощий как щепка".
чтобы смотреть мне прямо в глаза, руки сложила на животе, как это делают
крестьянки. Она никогда не сидела так, с расставленными ногами, с юбкой,
натянутой между коленями. Я подумал, что эта поза лишена привлекательности.
нежным. Я выслушал ее - хоть сам еще не знал почему - с уважением.
издательстве "Мануций". Прежде ты собирал факты и нанизывал их словно
ракушки. А теперь создается впечатление, будто ты зачеркиваешь номера в
лото.
заболеть.
становится сумасшедшим только потому, что работает санитаром в
психиатрической клинике. - Это еще надо доказать, - Знаешь, я всегда с
недоверием относился к аналогиям, а теперь у меня в голове парад аналогий,
какой-то Кони Айленд, Первое Мая в Москве, целый Святой Год аналогий. Я
замечаю, что некоторые из них лучше, чем другие, и задумываюсь, нет ли тому
объяснений.
входит раскладывать их по порядку. Какие бы открытия ни сделали твои
сатанисты, они уже давно здесь, стоит только хорошо присмотреться.
так, с расставленными коленями, которые натягивали юбку, то казалась крепкой
и цветущей кормилицей - она, такая тонкая и гибкая, - потому что кроткая
мудрость придавала ей матриархальный авторитет.
там созревает ребенок, туда радостно влетает твой птенчик и оставляет очень
вкусное блюдо, поэтому так хороши и важны пещеры, овраги, норы, подземелья и
даже лабиринты, которые напоминают нашу добропорядочную и святую требуху, и
если кто-нибудь захочет создать нечто весьма значимое, он добудет это нечто
именно из живота, ведь ты тоже из него появился в день своего рождения;
плодородие всегда связано с какой-нибудь дырой, в которой вначале что-то
томится, а затем появляется маленький китаец, финик, баобаб. Однако верх
всегда лучше, чем низ, поскольку, когда стоишь на голове, в мозг приливает
чересчур много крови, потому что ноги воняют, а волосы нет, потому что лучше
взобраться на дерево и собирать плоды, чем закончить под землей и
откармливать червяков, потому что, устремляясь вверх (собственно, ты хотел
идти на чердак), ты редко причиняешь себе боль, а последствия падения на
землю обычно бывают весьма болезненными, а значит, верх - вместилище
ангельских сил, а низ - дьявольских. Но поскольку то, что я перед тем
сказала о моем красивом животике тоже правда, обе вещи соответствуют истине:
низ и середина прекрасны с одной стороны, а верх - с другой, и ни всемирные
противоречия, ни дух Меркурия ничего не могут тут поделать. Огонь дает тебе
тепло, а холод приносит бронхит, и если рассуждать с точки зрения ученого,
жившего четыре тысячелетия назад, именно огонь обладает полезными и
таинственными свойствами, тем более что на нем можно изжарить себе цыпленка.
Однако холод консервирует этого же цыпленка, а если сунешь руку в огонь,
сразу же появится волдырь, о, такой огромный; так что если хочешь подумать о
чем-то, что хранится тысячелетиями, как разум, то лучше это делать на
вершине горы (мы уже видели, как это хорошо), или же в пещере (что тоже
хорошо), или же в вечном холоде тибетских гор (что вообще прекрасно). А если
хочешь знать, почему разум пришел к нам с Востока, а не, скажем, со
швейцарских Альп, так это потому, что взоры твоих предков, которые
просыпались еще до восхода солнца, были устремлены на восток в надежде, что
солнце взойдет и не будет дождя. Что за время!
потому, что у него хватает ума вставать каждое утро, хорошо все то, что
возвращается, а не то, что отходит и навсегда исчезает и с глаз, и из
сердца. Наилучший способ вернуться туда, откуда ты вышел, не повторяя дважды
пройденного пути, это идти по кругу. А поскольку единственное существо,
способное свернуться в бублик, - змея, это и объясняет причину появления
такого множества мифов и культов, связанных со змеей; ведь непросто
представить себе возвращение Солнца, скручивая в крендель бегемота. Кроме
того, если при проведении ритуала тебе необходимо воззвать к Солнцу, лучше
всего перемещаться по кругу, поскольку если ты идешь по прямой линии, то
всего лишь удаляешься от изначального места и церемония продлится недолго, а
с другой стороны, круг - наиболее удобен для любого образца, и знают об этом
даже огнеглотатели, выступающие на площадях: став в круг, все могут видеть
то, что происходит в его центре, а если бы целое племя выстроилось в шеренгу
как солдаты, тем, дальним, ничего не было бы видно. Вот почему круг - это
движение, а движение - круговое, и цикличные возвращения лежат в основе
каждого культа и каждого обряда.
твои авторы. Один - это ты, потому что второго такого нет, у тебя одна
штучка, вот здесь, и у меня одна штучка, вот здесь, один нос, одно сердце,
сам видишь, сколько важных вещей существует в единственном числе. Два глаза,
уха, две ноздри, мои груди и два твоих яичка, две ноги, руки и половинки
ягодиц. Число три наиболее магическое, потому что наше тело его не знает, в
нем ничего нет в количестве трех, это должно быть очень таинственное число,
которое мы приписываем Богу, где бы мы ни жили. Однако давай поразмыслим: у
тебя есть одна хорошенькая штучка, у меня есть одна хорошенькая штучка -
сиди и молчи, свое остроумие оставь при себе, - так вот, если эти две штучки
сложить, на свет появится еще одно существо, и нас будет трое. Да неужели же
нужно быть профессором университета, чтобы объявить о том, что абсолютно все
народы имеют троичную структуру, говорят о троице и так далее? Не забывай,
что в религии все расчеты проводятся без помощи компьютера, а наши предки
были людьми из крови и костей, которые трахались точно так же, как и мы, так
что все троичные структуры не представляют собой тайны, а лишь рассказывают
то, что делаешь ты и что делали они. И дальше: две ноги и две руки - это
четыре, ну и четыре - тоже хорошее число, ты вспомни: у животных по четыре
лапы, маленькие дети ползают на четвереньках, о чем хорошо знал сфинкс. О
пяти не стоит даже говорить, у нас пять пальцев на руке, а если посмотришь
на свои две руки, то увидишь еще одно священное число - десять, это и
понятно, ведь заповедей тоже десять, если бы, например, их было двенадцать,
то священник, перечисляя их по пальцам: один, два, три... дойдя до
последних, должен был бы использовать руку ризничего. А теперь посмотри на
свое тело и сосчитай все части, торчащие из туловища: руки, ноги, голова и
пенис, итого шесть, но у женщины - семь, именно поэтому твои авторы никогда
не принимают шестерку всерьез, разве только как сумму трех, поскольку она
относится только к мужчинам, которые не могут иметь семерку, и когда они
командуют, то считают это число священным, забывая, что мои соски тоже
торчат вперед, но - терпение. Восемь... Боже мой, у нас нет ни одной
восьмерки... нет, погоди, если руки и ноги считать не одной единицей, а
двумя, принимая во внимание колени и локти, то получится восемь длинных
костей, торчащих из туловища, прибавь к этой восьмерке туловище - и получишь
девять, плюс голова - десять. Тебе нужно лишь тело и ничего больше, чтобы
получить все числа, которые захочешь, а подумай-ка об отверстиях.
Каменистый Артем
Андреев Николай
Сертаков Виталий
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Грабб Джеф