охватила усталость.
Сайго. Из уголка его рта стекала тонкая струйка крови. Он по-змеиному слизал
ее языком. - Может, ты подойдешь поближе, чтобы мне не приходилось кричать?
Хорошо. - В глазах Сайго зажегся холодный огонь. - Ты, верно, думаешь, что
Юкио жива, вышла за кого-нибудь замуж и часто вспоминает тебя? Нет, это не
так!
посмотрел Николасу в глаза и сказал:
куда я ее сбросил... Она любила тебя, ты знаешь. Всем сердцем. Конечно, я
мог накачать ее наркотиками, как в ту ночь, и на время она бы забыла о тебе.
Но каждый раз все повторялось снова.
женщиной, которая... которую... а без нее были только мужчины, мужчины и
снова мужчины...
падали с его подбородка, как краска с кисти небрежного живописца.
неожиданный упрек. - Если бы она не любила тебя...
словно он был посланником Божиим.
красный след как хвост кометы; наконец она остановилась рядом с мячиком,
который забыл здесь какой-то ребенок.
***
сделать, и он заставил Николаса спуститься в морг и посмотреть на тело.
и веса, как Сайго. Разумеется, тщательное вскрытие показало бы различия в
мускулатуре: этот человек не мог быть таким же тренированным. Но это могло
случиться только в том случае, если бы кто-то ожидал найти различия.
- Шея сломана. Ну и что? Так всегда бывает после падения с такой высоты.
много лет назад. Кости срезаны словно скальпелем. Это коппо, Лью, - прием
ниндзюцу.
нас провести. Николас кивнул.
***
опускались на песок, снова и снова, как его собственное дыхание.
смотались в аккуратные клубки.
угольком. Он вспомнил свой сон, и у той женщины появилось лицо. Только
теперь он начал понимать все величие жертвы, которую принесла Юкио. Она
могла бы в любой момент убежать от Сайго. И куда бы она пришла? Туда, где
она хотела быть, - к нему. Как сказал Фукасиги: "... тогда ты был еще не
готов. Он расправился бы с тобой..." Теперь Николас знал, насколько
справедливы были эти слова. Оставаясь с Сайго, Юкио сдерживала его гнев: по
крайней мере, он мог быть доволен тем, что она была с ним, а не с Николасом.
Юкио отдала свою жизнь за него. Мигавари-ни тацу.
"Ужасная, постыдная смерть. И пока я не буду отомщена, моя душа вынуждена
скитаться".
безмятежный покой, словно он вернулся в родной дом, окруженный знакомыми с
детства высокими соснами. Теплый ветерок ласково согрел его изнутри, и он
закрыл глаза, почувствовав прикосновение ее рук и губ.
сейчас такое синее.
плечу.
его мысли были далеко.
салфетки далеко в лиловые дюны.
песке оставались следы их босых ног. Впереди с радостным лаем, высунув язык,
бежал ирландский сеттер; в лучах закатного солнца его шерсть сверкала
малиновыми бликами.
на нее и улыбнулся. Он подумал о предложении ее отца.
скрипнул. - Когда-нибудь... Мы съездим туда вдвоем, как туристы.
на пляже слышалась музыка. Жюстина начала смеяться.
вдруг серьезным. - Лучше бы ты все рассказал мне тогда.
руки в карманы.
отраженные от воды, падали на ее лицо.
все кончено.
свет, и Николасу показалось, что луна опустилась за зыбкую линию горизонта.
потом почувствовал тепло ее тела рядом с собой. Казалось, между ними
струится электрический ток.
Он знал теперь, что его страх перед Юкио был одновременно и любовью. Ее
животная чувственность неудержимо привлекала его и не давала ему покоя. Но
Николас отчаянно боялся признаться в том, что такая же чувственность есть и
в нем самом, и способность Юкио разбудить ее заставляла его страдать.
предательстве. И все же теперь, когда он узнал, что она любила его, Николас
почувствовал облегчение. Е" давно уже не было рядом с ним, если не считать
снов. Но память остается, и он сделает для нее то, что делал для своих
родителей: в день ее рождения он будет зажигать ароматические свечи и читать
молитвы.
голову на правую руку, а левую спрятала под скомканную подушку. Он слышал ее
тихое ровное дыхание...
косыми тенями, падающими на голый деревянный пол, Николас встретил Со Пэна.
Он, казалось, совсем не постарел с тех пор, как к нему приходили полковник и
Цзон. Высокий и худой, с блестящими черными глазами и длинными ногтями на
тонких пальцах, он стоял посреди сводчатой комнаты и испытующе смотрел на
Николаса.
Николас ничего не понимал.
снова сюда прийти.
узком зеркале.
***
приподнял одеяло и встал с кровати.
зеленого чая. Он размешивал чаинки снова и снова, до тех пор, пока они не
растворились. Наверху образовалась тонкая пенка, бледно-зеленая, как осенний
Василенко Иван
Посняков Андрей
Браун Дэн
Перумов Ник
Афанасьев Роман
Шилова Юлия