толком, ответишь, что готова прилететь ко мне. Жертвенность, как правило,
оборачивается катастрофой. По прошествии месяцев начинается разочарование,
которое чревато душевным кризом.
тебя. Могу, зеленоглазая. Увы, могу. Жизнь приучила меня жить головою,
подчиняя поступки разуму, а не эмоциям.
Пожалуй, ты единственный человек, которому я здесь верю. Я не знаю почему,
но верю. Ты вправе возразить: "Это же импульс, чувство, где логика?" Я
соглашусь с этим. Альберт Эйнштейн, однако, начал свою теорию
относительности с постулата: "Допустим, бог существует. В таком случае,
скорость света будет равняться..." - и пошло дело!
"Мне было приятно увидеть тебя после десяти лет разлуки, но я не хочу
довольствоваться настоящим, а тем более таким настоящим, в котором тебе
нужна лишь моя помощь. Женщина значительно больший мечтатель, чем мужчина,
она в большей мере живет надеждой на будущее, чем воспоминанием о былом;
настоящее тем и ужасно, что оно быстролетно. Твое письмо слишком логично и
взвешенно, чтобы я могла мечтать о чувстве".
из нас несет в себе частицу этого мира; мы в долгу у прошлого; долги
необходимо отдавать; сейчас я этим и занимаюсь. Это мужская работа -
отдавать долг и доделывать то, чего не успели твои друзья. Нет ничего
греховнее предательства памяти. Когда человечество забывает историю,
п о д л и н н у ю историю, а не придуманную ленивыми неудачниками от
политики, карликами, лишенными интеллигентности, тогда начинаются болото,
гниение, застой. В сорок шесть лет я более чем когда-либо вижу то, что не
успел доделать. Живописец, если он мастер, может создать школу. Человек
моей профессии лишен возможности иметь учеников, тем более что я лишен
дара слова, которым можно описать все то, что я знаю. Поэтому я обрек себя
на действие. Оно всегда превалировало в моей жизни, а сейчас - тем более.
согласием.
меня и что моя помощь нужна тебе, а в конце просишь отказать тебе?"
потому что ты не видишь моих глаз, не ждешь возражения, не ищешь во мне
того, что хотела бы найти. Слово должно быть выражением правды, а не лжи,
тем более написанное, а не произнесенное. Чувство в слове написанном
переплавляется в логику; пусть оно безжалостно, но именно в этом и сокрыто
высшее милосердие слова.
больше некому написать. Я отвечу тебе: да, я понимаю, как это жестоко. Я
скажу тебе: если живописец боится взять кисть, полагая, что картина,
стоящая у него перед глазами, не под силу ему, тогда он не творец. Я скажу
тебе: мир устал от условностей и закрытости. Хочется, наконец, - хотя бы
сейчас, когда ночь лежит над тем миром, в котором я живу, - сказать правду
листу белой бумаги. Мне совестно за это мое письмо, потому что я вижу в
нем торг. Но я не мог его не написать, ибо в нем - надежда.
прочесть его при солнце. Если я решу его отправить, то адрес, по которому
ты мне ответишь, будет простым: Ричард Майр, Кордова, центральная почта,
Аргентина, до востребования".
постучала в его дверь:
поморщился: "Философствую, как человек, ожидающий приговора, а я ведь уже
приговорен. А об этом я не написал. Это плохо. Приехав ко мне, она
окажется на мушке. Как и я. За мной идет охота, я ненадолго оторвался, они
найдут меня через Роумэна, они сделают все, чтобы он приехал ко мне. Или я
к нему. И тогда я уже не оторвусь. Мой провал - дело времени. Нельзя это
таить от себя, а уж от нее тем более".
откладывать то, что можешь сделать сейчас".
солнца, оно пронизывает маленькую комнату, и нет уже на белой стене моей
зловещей тени. Ночь - время призраков, день предполагает правду. В первую
очередь с самим собой. Так вот, я загнан, за мной идут по пятам, меня ищут
и обязательно найдут. Увы, ты будешь бессильна помочь мне, но обречешь
себя на горе. Точнее: я обреку тебя на горе. Еще точнее: тебя обрекут на
горе те, кто меня ищет. Я уходил от этого, главного, прошлой ночью. Я
хитрил с самим собой, я тешил себя надеждой. Так что в том настоящем,
которое нам, возможно, отпущено, бог знает, сколько дней нам придется
провести вместе. Боюсь, что мало..."
концов можно купить вечное перо на вокзале, не обязательно брать
"монблан", можно писать и обыкновенной здешней "самопиской", не может
быть, чтобы здесь их не было в продаже".
семейный пансионат. Вот бы где спокойно пожить, продумав, как поступать
дальше. А что думать, - спросил он себя. - Тебе не надо думать. От Роумэна
ты имеешь данные, что в Кордове работает штандартенфюрер СС Танк, автор
авиационных моторов, человек Геринга; есть у тебя адрес одного из звеньев
ц е п и: неизвестный, калле Сармьето, пятнадцать, связник Райфеля,
перевалочная база в направлении на Чили. Ты имеешь еще одного человека, он
инженер, работает на заводе, Хуан-Альфрид Лопес; ты должен быть там, в
Кордове, и делать свое дело, которое есть продолжение того, которому ты
отдал добрую треть жизни, лишившись дома, семьи, Сашеньки, сына..."
подогретый?
нет развода... И поэтому в моем пансионате мало кто теперь
останавливается...
мое, сегодня иди работать в винограднике". Он же ответил: "Иду, господин"
- и не пошел. И подойдя ко второму сыну, человек сказал то же. И тот
ответил: "Не хочу". А после раскаялся и пошел. Кто из двоих исполнил волю
отца? Говорят: последний. Говорит им Иисус: "Мытари и блудницы идут
впереди вас в царство небесное..."
того, чтобы легче считать деньги и делать финансовые отчеты. Деньги трудно
считать, когда их много, а у меня их нет... Просто одной очень страшно,
особенно если нет детей...
силу и лишается страха.
Кордове напишет новое; иного выхода нет; рядом с ним должна быть женщина;
ничто так не легализует мужчину, как это.
другой произнес в тебе? Если это сказал ты, тогда тебе должно быть очень
за них стыдно; цель, которую оправдывают средства, всегда оказывается
бесполезной. Я должен написать Клаудии всю правду; нельзя начинать то
дело, которому ты отдашь себя, с безверия. Или я решу открыться ей
по-настоящему, или не напишу ни слова".
того как Роумэн вылетел в Асунсьон, все его контакты (Клаудиа в том числе)
были взяты под наблюдение теми или иными секретными службами:
корреспонденция перлюстрировалась, телефонные разговоры прослушивались, а
банковские счета подвергались самому тщательному изучению.
ДАЛЛЕС, МАКАЙР (Нью-Йорк, декабрь сорок шестого)
__________________________________________________________________________
Даллес, покачав головой, заметил:
Лукин Евгений
Русанов Владислав
Курылев Олег
Маккарти Кормак
Ильин Андрей
Смит Кордвейнер