мальца! Без шума и пыли, так что любо-дорого, даже волос постреленку не
растрепал! Что я тебе говорил? Доверься Режь-Глотке, говорил я, он-то не
оплошает! Ну же, отворяй! Впусти нас!
не поворачивалось. Вместо того из динамика переговорного устройства
раздался равнодушный ленивый голос: "Пароль!"
подбородок, потом приподнял повязку, прикрывавшую больной глаз, и извлек
еще один сгусток зеленовато-желтого клейкого месива.
пожаловался он Джейку. - Малый он башковитый, спору нет, но, сдается мне,
сие уж чересчур!
рожок!
Джейку этот голос напомнил Джерри Рида, который играл партнера Берта
Рейнолдса в фильмах про Полицейского и Бандита. - Но ведь я не знаю, кто
там с тобой, верно? Или ты запамятовал, что Глаз о прошлом годе крякнулся?
Говори пароль, Режь-Глотку, не то сгною под дверью!
мятного желе и втиснул ее в решетку динамика. Джейк в немом восторге
наблюдал эту детскую демонстрацию дурного нрава, чувствуя, как внутри
клокочет непрошенный истерический смех. Неужели весь этот путь по
изобилующим ловушками лабиринтам и погруженным во мрак тоннелям они
проделали лишь для того, чтобы их манежили здесь, у двери-люка, потому
только, что Режь-Глотку не может вспомнить Тик-Таков пароль?
пропотевший желтый шарф. Под ним обнаружилась плешь, украшенная редкими,
похожими на иглы дикобраза, пучочками черных волос и глубокой вмятиной над
левым виском. Режь-Глотку заглянул в складки шарфа и вытянул оттуда клочок
бумаги. "Да благословят тебя боги, Ухало, - пробормотал он. - Ухало
печется обо мне поистине яко мать родная!"
протянул ее Джейку и вполголоса, точно Тик-Так мог слышать его, даже когда
кнопка "ГОВОРИТЕ" на интеркоме не была нажата, сказал:
господских сынков опосля того, как они выучатся не жрать дерьмо и не ссать
по углам, это грамоте. Вот и прочти мне словцо с этой бумаги, пострел, ибо
оно выскочило у меня из головы, будь я мерин.
Режь-Глотку и спокойно спросил:
опасным добродушием.
молоток, - ответил он. - Вряд ли сие убедит старину Тикки впустить меня,
ибо он по сю пору места себе не находит из-за удальца, с коим ты водишь
дружбу, однако ж сердце мое бесконечно возрадуется, когда твои мозги
закапают с этого вот колеса.
Тик-Так, конечно, был малый довольно башковитый - он понимал, что
Режь-Глотку, который все равно уже умирал, трудно будет убедить выдать
пароль, даже если Роланд и возьмет его в плен. Тик-Так не учел другое:
никудышную память Режь-Глотки.
наблюдал за Джейком, и мальчику вдруг стал понятен факт, открывавший перед
ним широкие возможности: может быть, Режь-Глотку и не пугала смерть... но
у_н_и_ж_е_н_и_я_ он боялся как огня.
написано "тороватый".
ее обратно в шарф, поспешно обвязал голову желтой тканью и нажал кнопку
интеркома.
голосе звучало легкое изумление.
тон, когда он заговорил, был заискивающим, почти раболепным.
теперь впустите же меня, разбрани вас боги!
механизм. Джейк вздрогнул. Колесо вентиля посреди двери завертелось. Когда
оно остановилось, Режь-Глотку схватился за него, рванул дверь на себя,
ухватил Джейка за руку повыше локтя и втолкнул за приподнятый порожек, в
самое странное помещение, какое доводилось видеть мальчику.
рубахи выглядывали блестящие глаза Чика. До предела вытянув свою отнюдь не
короткую шею, косолап шумно втягивал носом теплый воздух, струившийся из
вентиляционных отдушин. В темных переходах наверху Роланд вынужден был
целиком и полностью полагаться на нюх косолапа и страшно боялся, что в
текучей воде зверек потеряет след мальчика. Но, услыхав пение (сперва
Режь-Глотки, затем Джейка) - его отголоски доносились к ним по трубам -
стрелок немного успокоился. Чик вел правильно.
даже время от времени возвращался по следу обратно, чтобы убедиться в
своей правоте, но, заслышав голос Джейка, припустил бегом, натягивая
сыромятный поводок. Роланд боялся, как бы Чик не окликнул мальчика своим
резким голоском - "Эйк! Эйк!" - однако ничего подобного косолап не сделал.
Они добрались до шахты, которая вела на нижние уровни этого "Дицейского
лабиринта", и тут Роланд услышал шум нового механизма - возможно,
какого-то насоса, - а следом гулкий металлический лязг смаху захлопнутой
двери.
стрелок окинул быстрым взглядом уходящий в обе стороны двойной ряд
светящихся трубок. В них, увидел он, как и в вывеске над заведением
Балазара в Нью-Йорке, горел болотный огонь. Роланд повнимательнее
присмотрелся к узким хромированным планкам вентиляционных решеток на
стенах под самым потолком, к стрелкам под ними, и освободил шею Чика от
кожаной петли. Чик нетерпеливо встряхнул головой, откровенно радуясь, что
избавился от поводка.
потому должны вести себя тихо. Понимаешь, Чик? Тише воды, ниже травы.
было бы очень забавно.
вытянув шею и опустив мордочку к самому стальному полу. Роланд слышал, как
зверек бормочет себе под нос "Эйк-Эйк! Эйк-Эйк!" Вынув револьвер из
кобуры, стрелок последовал за косолапом.
поглядели на громаду Блейновой Колыбели.
- перекричал Эдди грозу.
кресла. - Давай-ка под крышу.
но их было много.
вверх по лестнице, извиваясь всем телом и помогая себе ладонями,
мускулистыми предплечьями и обрубками ног.
бороться с железным страшилищем, и это не позволяло развить нужную
скорость. До верхней ступеньки оба добрались, тяжело дыша и отдуваясь, а
от их мокрой одежды тонкими струйками поднимался пар. Эдди подхватил
Сюзанну под мышки, подбросил, поймал, но вместо того, чтобы снова посадить
молодую женщину в кресло, как собирался поначалу, задержал ее в объятиях,
сцепив кисти рук у нее за спиной, на талии. Не понимая почему, он
чувствовал, что теряет голову от желания.
жив-здоров, вот гормон и заиграл, потянуло на сладенькое".
пальцы в вихры Эдди. Потянула. Ощущение было болезненное - и прекрасное.
грудным голосом.
старался, чтобы по его голосу нельзя было догадаться, как сильно он на
самом деле запыхался, но обнаружил, что это невозможно.
Контровский Владимир
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Гуль Роман Борисович
Браун Дэн
Плотников Александр