когда одна из пленниц заговорила:
появилась капризная гримаска. Она в точности воспроизвела произношение и
интонации Элистэ. - Не могу же я обойтись без служанки.
скулить и воззрилась на Кэрт круглыми глазами, в которых стояли слезы.
Даже Цераленн встрепенулась.
- Нет, чтоб так задаваться - расскажи, не поверят. Ладно, пусть себе
убежит - из-за какой-то субретки не стоит задерживаться, - распорядился
он. - А вы, Возвышенная дева, не переживайте - недолго вам без нее
обходиться. Ладно, пошли.
штыком ремень саквояжа Элистэ и откинул крышку. Из сумки вынырнула
шелковистая мордочка Принца во Пуха. Он звонко тявкнул, и гвардейцы
зашлись от смеха. Выбравшись из саквояжа, песик принялся яростно их
облаивать. Наконец бывший страж Элистэ, озверевший от никак не утихающей
боли, пришиб собачку двумя ударами приклада.
выдохлась, однако не сумела скрыться от преследовательниц и решила
отказаться от дальнейших попыток. Бежать не осталось сил. Ей было
необходимо отдохнуть, даже если бы за это пришлось заплатить жизнью.
Хватая ртом воздух, она рухнула на низкую ступеньку под навесом парадной
двери какого-то дома, привалилась головой к стене и смежила веки. Когда
она вновь их открыла, одна из гнид сидела на расстоянии ладони от ее лица,
уставившись на девушку дюжиной своих глазок; золотистый панцирь твари
поблескивал в свете ближнего уличного фонаря. Не поворачивая головы,
Элистэ украдкой стянула с ноги башмак, тщательно примерилась и быстро
нанесла удар. Попала. Тварь была раздавлена с громким хрустом. Второй
что-то не было видно - наверняка полетела докладывать собранную информацию
своей августейшей Матушке, засевшей ныне на крыше столичного Арсенала.
на башмаке мастера Кенубля.
Авангард. Мастер Кенубль, обреченный, проклятый со всем своим семейством -
всех, всех их скормят Кокотте.
Байеля - и подавно, но, может быть, семью Кенубль еще не поздно? Она сию
же минуту пойдет в "Приют лебедушек".
Безмолвно, темно, незнакомо. Она не имела ни малейшего представления, где
находится и как найти дорогу в городских лабиринтах. Спросить некого, в
этот поздний час фиакров - и тех не видно. Ладно, как-нибудь справится.
Улица Клико должна находиться в северном направлении, но где он, север? Ей
могли бы подсказать звезды, если бы она говорила на их языке. Жаль, что
она слушала Дрефа вполуха, когда он в свое время пробовал ей объяснить.
Правда, имелся еще один указатель, куда ближе звезд и много понятней, -
река Вир. Она текла на север, это знала даже Элистэ.
снова могла двигаться - и это было необходимо, ибо кровь замедлила бег в
ее жилах, руки и ноги закоченели от холода, а пот на лбу стал совсем
ледяным. К реке!
кривым улочкам, то попадая в тупики, то натыкаясь на стены огороженных
двориков. Ветер беспрепятственно забирался под плащ, обдавая кожу ледяным
дыханием. И тогда Элистэ впервые пришло в голову - ей негде укрыться от
ветра, во всем Шеррине для нее не найдется убежища, и не к кому обратиться
за помощью. Не осталось ни родных, ни знакомых, ни слуг. Не у кого искать
защиты. А без помощи ей конец - она замерзнет от холода прямо на улице.
собственными силами. Что-нибудь да придумаю".
внутреннему огню.
во мраке катил свои черные волны на север. Далеко впереди, едва различимая
в темноте, цепочка огоньков обозначала старый Винкулийский мост. К нему и
направилась Элистэ.
спрессованного снега на мостовой у нее онемели ноги. Против такого лютого
холода самая твердая решимость - и та долго не протянет. Когда Элистэ
заметила у реки кучу бродяг, сбившихся под навесом над жаровней с редкими
тлеющими углями, она не утерпела и решила подойти хоть на несколько минут,
чтобы отогреть онемевшие руки и ноги.
укутанные в тряпье, что различить их черты, силуэты, определить возраст и
даже пол было никак невозможно. Она по привычке поблагодарила их, и пять
бесформенных голов повернулись к ней как одна. Тут до нее дошло, что голос
и манера выдают ее целиком и полностью. В каждом ее слове и жесте
проступала Возвышенная. Одежда ее также бросалась в глаза на фоне жалких
лохмотьев. Ее юбки и плащ, даром что были помяты и в беспорядке, уже одной
своей простотой подчеркивали дороговизну материала, из которого были
пошиты. Безликие призраки мигом поняли, кто она, и от этой догадки у нее
оборвалось сердце. Окажись неподалеку патруль, они, вероятней всего, сдали
бы ее властям за положенное вознаграждение в пять рекко - целое состояние
для таких бродяг. Но, к счастью, в эту морозную ночь ей, видимо, не
грозила опасность с их стороны. В другой раз удача может ей изменять.
чуть-чуть отошли руки и ноги, и поспешила своей дорогой, спиной ощущая
взгляды бродяг. Она шла вдоль правого берега Вира, явно приближаясь к
мосту - свет фонарей становился все ярче Еще двадцать минут против ветра,
показавшиеся ей двумя часами, - и старый Винкулийский мост предстал перед
нею во всей красе. Справа раскинулся Набережный рынок. Теперь она знала,
где находится: в добрых сорока минутах ходьбы от "Приюта лебедушек" - и то
если бы она не устала и была полна сил. Но сейчас? Ноги едва переступали,
грязные обледенелые юбки тянули к земле; она не шла, а тащилась. Сколько
еще идти? Небо на востоке уже начинало сереть.
А небо безжалостно подгоняло. И тут противу ожиданий ей улыбнулась удача:
послышался скрежет колес по обледенелым булыжникам, и на ночной улице
появился одинокий фиакр. Она помахала рукой, удивленный возница
остановился. Сказав куда ехать, Элистэ забралась внутрь. Экипаж покатил, а
она откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и погрузилась в полудрему.
выехали на улицу Клико с ее лавочками и жилыми домами, высоких крыш уже
коснулся рассвет. Фиакр остановился, возница потребовал деньги. Элистэ
совсем забыла, что придется платить за проезд. Она сунула руку в карман за
вязаным кошельком, где держала с пригоршню бикенов - мелочь на чаевые
носильщикам и слугам, единственные деньги, которые ее высокое положение в
прошлом обязывало всегда иметь при себе. Высыпав монетки на ладонь, она
протянула их вознице.
делать? Какая глупость! Она же отдала все, что у нее было. Он повторил
свое требование. До чего же он глуп! Она повернулась и пошла.
она познала унижение и всего боялась. Страх подхлестнул Элистэ, она забыла
про усталость и побежала. За спиной раздались разъяренные крики возницы,
цокот копыт и гром колес. Она успела нырнуть в узкий проход между двумя
лавками, и фиакр проехал мимо. Элистэ позволила себе с минутку отдышаться
и перевести дух, прижавшись спиной к холодной стене, затем осторожно
выглянула из-за угла. Улица Клико оживала. В окнах затеплился свет, за
шторами замаячили тени. Двое или трое торговцев уже расположились на
мостовой со своими тележками, редкие пешеходы спешили, горбясь от
пронизывающего ветра.
уехал. Прикрыв лицо отворотом капюшона - в такую погоду это не могло
вызвать подозрений, - Элистэ выскользнула на улицу, пробежала последние
полквартала...
страже народогвардейцы. Судя по скучающим физиономиям, они торчали здесь
довольно давно. Рядом сшивалось несколько зевак в надежде на любопытное
зрелище. На двери кондитерской красовался огромный новенький алый ромб -
на сей раз настоящий.
Республики-Протектората. Элистэ опоздала, опоздала на несколько часов.
Силы и решимость разом оставили ее. Она сникла, как подрезанный колос.
на "Приют лебедушек" и ни о чем не думала. Но в конце концов ее взор
оторвался от двери кондитерской и скользнул вверх по стене, к узкому
оконцу в тени карниза, этой чердачной смотровой бойнице, и ей показалось,
Махров Алексей
Ларссон Стиг
Жюль Верн
Круз Андрей
Смит Кордвейнер
Майер Стефани