послушать, что он хочет сказать.
Я прекрасно знаю, что он хочет сказать.
веселые огоньки.
позабавилась!
повышенного жалованья она еще не получала, весь мир, казалось, рад был
открыть ей неограниченный кредит. Не имея наличных денег, она наслаждалась
роскошью, доступной только богатым. Эти великолепные комнаты в
"Веллингтоне" - они достались ей чудом! Двери элегантных апартаментов,
которые занимали супруги Вэнс в отеле "Челси", всегда были для нее
открыты. Мужчины посылали ей цветы и любовные письма, предлагали руку и
сердце. И, однако, ее по-прежнему обуревали мечты. Она нетерпеливо
дожидалась первой получки. Сто пятьдесят долларов! Сто пятьдесят долларов!
Эта сумма казалась ей волшебным ключом, открывающим все двери сразу. Она
заранее рисовала себе все, что купит на эти деньги. Ее воображение
разыгралось беспредельно. Ей мерещились такие радости, каких никогда не
было на земле. И наконец настал долгожданный день. Сто пятьдесят долларов
были выплачены ей тремя ассигнациями по двадцати, шестью по десяти и
шестью по пяти долларов. В общей сложности это составило довольно
внушительную пачку, которую кассир передал ей с улыбкой.
услышала, как он совсем другим тоном, почти резко спросил:
жалованьем. Керри мысленно перенеслась к тем нескольким неделям, когда
получала на сапожной фабрике четыре с половиной доллара, и мастер раздавал
конверты с видом принца, оказывающего благодеяние жалким просителям. Керри
знала, что и сейчас там, в Чикаго, в том же фабричном зале, сидят длинными
рядами бедно одетые девушки и стучат на машинах, с нетерпением дожидаясь
полуденного перерыва, чтобы наскоро проглотить свой скудный завтрак. В
субботу они получат свою мизерную заработную плату, которая достается им в
тысячу раз труднее, чем Керри ее сто пятьдесят долларов. О, теперь все
давалось ей легко, и мир казался светлым и безмятежным! Охваченная
радостным трепетом, она почувствовала, что необходимо вернуться в отель
пешком и подумать на свободе, что теперь делать.
касаются области чувств. Едва Керри свыклась со своими деньгами, она
убедилась, что, в сущности, не может придумать применения для них. Сами по
себе, как осязаемая и видимая вещь, которую можно ощупывать и
рассматривать, они забавляли ее несколько дней, но это скоро прошло. Отель
почти ничего не стоил ей, туалетов у нее было достаточно, а между тем
через несколько дней ей снова предстояло получить сто пятьдесят долларов.
автор тех легковесных фельетонов, которые сверкают хлесткими
определениями, обнаруживают остроумие журналиста и глупость знаменитостей,
а, в общем, служат для забавы публики. Керри понравилась критику. Он
громогласно заявил об этом, добавив, однако, что мисс Маденда, конечно,
хороша, мила и весела, но ей просто повезло. Это больно задело Керри.
Газета "Гералд", устраивая спектакль в пользу своего фонда для даровой
раздачи льда неимущим семьям, удостоила ее приглашения выступить бесплатно
в числе разных знаменитостей. А когда к ней явился один юный драматург с
пьесой, которая, по его мнению, подошла бы для нее, она, увы, не в
состоянии была составить собственного мнения о предлагаемой вещи. И это
тоже причиняло ей боль. Потом ей пришлось положить свои деньги для
сохранности в банк, и наконец она внезапно поняла, что дверь, за которой
таится полное человеческое счастье, так для нее и не открылась.
летнее время. В городе не происходило ничего интересного. Все спектакли
были вроде того, в котором выступала она. Богачи Пятой авеню уехали, и их
особняки были заколочены. Опустела и Медисон-авеню. По Бродвею слонялись
актеры в поисках ангажемента на следующий сезон. В городе все затихло,
вечера же у Керри были заняты работой. Все это рождало ощущение
однообразия и скуки.
смотрели вниз на Бродвей, - я чувствую себя такой одинокой. А ты, Лола?
- вот в этом-то и беда!
представила себе множество развлечений в обществе веселых молодых людей. -
Ты ни с кем не хочешь встречаться.
письма, - ответила Керри. - Я знаю, что они собой представляют.
долю подруги. - Ты не должна была бы скучать. Тысячи людей пожертвовали бы
годами жизни, чтобы только быть на твоем месте.
45. ГРИМАСЫ НИЩЕТЫ
семьюдесятью долларами (все, что он выручил от продажи мебели), и, читая
газеты, смотрел, как проходят жаркое лето и прохладная осень. Однако он
далеко не равнодушно относился к тому, что деньги его тают. Платя в
гостинице полдоллара в день, он наконец встревожился и переехал в еще
более дешевое место, где с него брали за ночлег лишь тридцать пять центов.
Теперь его денег могло хватить на более продолжительный срок. Об успехах
Керри он часто читал в газетах. Ее портрет раза два появился в газете
"Уорлд", а из старого номера "Гералда", случайно найденного в гостинице,
он узнал о том, что мисс Керри Маденда в числе других знаменитостей сцены
принимала участие в одном благотворительном спектакле. Все это вызывало у
него смятенные чувства. С каждой газетной заметкой Керри, казалось,
отходила от него все дальше и дальше в мир, рисовавшийся Герствуду все
более великолепным и недоступным. Он видел на афишах изображение Керри,
такой скромной и нежной в костюме квакерши, и не раз останавливался и
мрачно всматривался в ее красивое лицо. Одежда Герствуда совсем обветшала,
и весь его облик представлял разительный контраст с той Керри, какой, по
его представлениям, она должна была быть теперь.
замечая, находил в этом утешение - он не ощущал полного одиночества, хотя
ему никогда и в голову не приходило искать встречи с нею. Прошел
месяц-другой, а Керри все выступала в том же театре, - Герствуд привык к
этому и думал, что так будет продолжаться всегда. Но в сентябре труппа
отправилась в турне, и Герствуд не заметил этого. Когда у него осталось
всего двадцать долларов, он переселился в ночлежный дом на Бауэри, где за
пятнадцать центов постояльцам предоставлялась большая общая комната со
столами, скамьями и стульями. Здесь Герствуд сидел часами и, закрыв глаза,
грезил о былом. Постепенно это вошло у него в привычку. Вначале это не
было похоже на забытье, он только прислушивался к отзвукам дней,
проведенных в Чикаго, и чем безрадостнее становилась действительность, тем
ярче и рельефнее выступало перед ним прошлое.
грезить наяву, пока он однажды не заговорил вслух, обращаясь к одному из
своих бывших приятелей. Ему представилось, что он стоит в роскошном баре
"Фицджеральд и Мой" у дверей своего элегантного маленького кабинета и
беседует с мистером Моррисоном о ценах на земельные участки в южной части
Чикаго, в которые его собеседник собирался вложить большие деньги.
раздался у него в ушах голос Моррисона.
разговаривал? Он имел случай убедиться, что это так, когда в другой раз
услышал произнесенные им самим слова.
актеров. Когда Герствуд очнулся от звука собственного голоса, он все еще
улыбался. Какой-то старикашка рядом с ним беспокойно заерзал и укоризненно
покосился на него. Герствуд мгновенно перестал смеяться, и ему стало
стыдно. Чувствуя себя неловко, он поднялся со стула и вышел на улицу.
вдруг заметил, что в "Казино" идет уже другая пьеса. Он замер. Керри
уехала! Он вспомнил, что лишь накануне видел афишу с ее изображением.
Значит, это была старая афиша, которую еще не успели заклеить новыми! Как
ни странно, но это открытие потрясло его. Он вынужден был признаться себе,
что его жизнь как-то зависит от пребывания Керри в Нью-Йорке. И вот теперь
Шилова Юлия
Березин Федор
Русанов Владислав
Андреев Николай
Свержин Владимир
Плотников Александр