оставался еще честолюбивый герцог де Гиз.
Турнелльский дворец. Его уже ждали и тотчас же провели к герцогу. Де Гиз
бросился к Габриэлю и крепко сжал его руки.
бы не моя настойчивость, бог знает, когда бы нам довелось увидеться! В чем
дело? Почему вы сразу не пришли ко мне?
не выполнили те обещания, что вам давали? Вас обманули, над вами
надругались, вас истерзали! Я так и думал, что тут кроется какая-то
гнусность! Мой брат, кардинал Лотарингский, был в Лувре, когда вы прибыли из
Кале. Он слыхал, как вы назвались графом де Монтгомери, и догадался -
недаром он священник! - что вы для них либо жертва, либо посмешище! Почему
вы не обратились к нему? Он бы помог вам.
Данное мне обещание было выполнено наиточнейшим образом.
жаловаться, все обещания, на которые я рассчитывал, были выполнены... в
точности. Умоляю вас, не будем больше обо мне говорить... Вы знаете, что я
не большой любитель таких разговоров, а сейчас мне это вдвойне тяжело.
ваших еще не заживших ран. О вас больше ни слова!
распоряжении.
побеседуем?
Увы! На этот раз вы избрали слишком грустную для меня тему.
некоторое признание, и это, естественно, обязывало меня ко многому. Я ставил
перед собой какие-то определенные цели, я мечтал о великих подвигах... И я
сумел бы их совершить, черт побери!
двору, и я утратил веру в свою славу, я отказался от всех своих намерений.
победы?
сокрушаетесь... Такая богатая жатва - и такой скудный урожай!
сеять для тех, кто не умеет убирать? Разве они сами не убили во мне жажду
действия, подвига? Отныне моя шпага покоится в ножнах и не скоро вырвется из
своего заключения. Война кончена, и я надолго распростился со своими
честолюбивыми мечтами.
дворе, вас почитают, народ вас любит, иноземцы страшатся.
дворе! Король и его присные не только свели на нет плоды наших побед, но и
подорвали исподтишка мое влияние... Вернувшись, я застал здесь в зените
славы... Кого вы думаете?.. Постыдно побитого при Сен-Лоране Монморанси! О,
как я его ненавижу!
заключил он его себе на пользу! Больше того... Вы же сами видите, что за
спиной коннетабля стоит не добрая слава, а нечто такое, что посильнее самого
короля! Вам должно быть понятно, что мои заслуги не могут сравниться с
заслугами Дианы де Пуатье, гром ее разрази!
зельях, о колдовстве! Я же думаю, что их сочетала не только любовь, но и
преступление. Я готов поклясться в этом!
благодарность: с меня слагают полномочия главнокомандующего!
Габриэль, умышленно подогревая пламя в негодующем сердце герцога.
- процедил сквозь зубы герцог. - Я же не господин коннетабль, осыпанный
королевскими милостями! Он ведь вполне заслужил их своими бесконечными
поражениями! Но клянусь Лотарингским крестом: если снова грянет война, а
меня будут умолять стать во главе армии, я пошлю их к коннетаблю! Пусть он
их спасает! А что до меня, так я принимаю приговор и подожду лучших времен!
многозначительно заговорил Габриэль. - Но именно поэтому я и хотел вам
предложить...
решил. В мирное время о славе помышлять не приходится.
относится как раз к мирному времени.
Нечто похожее по смелости на взятие Кале?
Король и коннетабль решили обойтись без вас. Они лишили вас звания
главнокомандующего, вырвите его снова из их рук.
вас, вы и сейчас больше чем король Франции. Если вы осмелитесь заговорить
как повелитель, вам все будут внимать как владыке. И я первый почту за
счастье назвать вас: "Ваше величество!"
герцог.
Габриэль. - Я говорю все это во имя блага Франции. Вы повторите Карла
Великого! [Карл Великий - король франков (768-814), император (с 800 года),
создатель недолго просуществовавшей обширной империи в Западной Европе]
военным диктатором.
будет колебаться в своем выборе. Скажите слово - и завтра же у вас будет под
началом тридцать тысяч избранных солдат.
свое сердце... Выслушайте меня. Я и сам не раз думал об этой... хм... затее,
на которую вы мне сегодня указали. Но согласитесь, друг мой: поставив перед
собою подобную цель, нужно быть уверенным, что ее достигнешь, а сделать
такую ставку раньше времени - значит потерять ее навсегда!
Нужно, чтобы умы прониклись сознанием необходимости такого переворота. А
разве вы можете утверждать, что ныне народ созрел? Я командовал армиями, я
защищал Мец, брал Кале, я дважды был главнокомандующим - и этого, однако,
недостаточно! Недовольных, конечно, немало, но отдельные партии не
представляют всего народа. Генрих Второй молод, разумен, отважен, он сын
Франциска Первого. Да и опасности, кстати, не таковы, чтоб свергать его с
престола.
какая-нибудь болезнь...
это случилось, ваши предположения были бы вполне своевременны!