потрясением, что он понимает о чем Я. Понимает, хотЯ горловой спазм
оборвал (придавил в самом разбеге) мой недосказанный вопрос.
ва)... вы залечили моего брата много лет назад?
прижимает мое тело к земле чугуннаЯ тяжесть их препарата. Я дернулсЯ
шагнуть. И не мог.
атр продолжал провоцировать. Он подготовил мою потрясенность. Теперь он
видел ее (эту потрясенность). Рассматривал. Хотел ли он понять ее приро-
ду? степень ее криминальности? С не знаю. Уже в следующую секунду Зюзин
кинулсЯ и, сдерживая, повис мне на плече.
так и висит на моем плече. Висит камнем.
нуть! С ХолинРВолин, кажется, всеРтаки на чуть испугалсЯ меня. (Веря, но
и не вполне верЯ в препараты.)
нет ее силы, нет свободы движения, но... в ней пуговица. В рывке Я прих-
ватил ее с рубашки Зюзина (в растворе белого халата).
мелочь). Лечащий Зюзин тоже тяжело дышит, стоит рядом.
рубашке Зюзина. Показывает: мол, как рванул пуговицу, сукин сын!.. Холин
медленно вытягивает нитку, наводЯ на чужой рубашке порядок. И улыбается:
мол, всегоРто в пуговицу обошелсЯ взрыв, бранят, бранят медицину, а вот
ведь препарат какой стоящий!
ной, характерной длЯ начальствующих психиатров Ярости:
ков Я здесь виделРперевидел? скольких умных, и каких умных, Я вывернул
наизнанку?.. Не чета вам.
и слышим ваши пустячные потуги себЯ замаскировать!.. Вы никакой не
больной. Вы С никто. С точки зрениЯ психиатра, вы С бесформеннаЯ амебнаЯ
человеческаЯ каша, которую теперь Я вытряхнуРтаки и выверну (вы менЯ
заставили) наизнанку. Мне и нужно было сегоднЯ только одно: вас по-
чувствовать.
Перевел дыхание:
все ваши дела!
масой привычного состраданиЯ к людям (ко мне тоже).
век, который сам колол . њеловек помнящий. њеловек отслеживающий был и
всегда будет Иван Емельянович длЯ властей предержащих. Как отстойник.
СкуднаЯ мерка лояльности С функциональный человечишко, вынюхивающий наши
ТяУ. Он лжет, подумал Я. Он не менЯ знает. Он про менЯ знает.
даже нет нужды кликать санитаров, чтобы выбросить человека вон.
зину некий их знак: не вмешивайся... Иначе бы тот опять уже повис на
мне.
как насчет всего остального?.. Как руки? Как потенция?
сидит несколько прямее. Отодвинулся. (Зрение приострилось. Все вижу.)
(продолжал говорить в нем врач).
от силы шаг.
нутьсЯ забывшийсЯ паралитик. Вероятно, он предвидел. Кисть руки не наб-
рякла кровью, пальцы не сплелись в кулак С ничего, ноль, вялость. Да и
сам мой гнев оказалсЯ гневомРтенью, ничем С это и был так напугавший ме-
нЯ неудар.
торую Я целил), теперь этак плавно отъехало и расширилось, обретЯ свои
черты С нос, лоб, крепкие надбровные дуги, крупноголовый мужчина. Лицо
серьезно. И вот что в лице: легкое торжество минуты. Сама минута. Усмеш-
ка человека, который эту провоцирующую минуту сотворил, высчитав загодя.
мер: лишилсЯ речи.
мокрота на моем лбу, шее, на щеках, на веках (вдруг) означила отнюдь не
слезы и не пришибленность всех больных в этом мире, а лишь выступивший
там и тут с легкой испариной их препарат.
но, вероятно, ему было важно увидеть, насколько Я заряжен на удар С и
рванусь ли? В один миг (когда Я рванулся) Я стал ему, профессионалу, по-
нятен больше, чем за весь месяц (два?) здешнего пребывания. Он увидел
мои глаза.