Страгу?
жалость, все было бы естественно и по-женски. Однако побелевшее лицо ее
вытянулось, глаза сделались огромными, превратившимися из голубых в
темно-синие, как штормовое море, затвердели губы, а в голосе послышался
воинствующий гнев:
не крикнул Русинов, но помешали, остановили подступившие слезы.- Я люблю
тебя! Я боюсь тебя!.."
гневом.- И у меня не дрогнула рука! И нет ни сожаления, ни раскаяния.
потеплел, истаяла гневная белизна.
улыбнулась.- Теперь в тебе часть моего существа. И пока для нас светит
солнце, мы будем как два сообщающихся сосуда... Но прежде возьми гребень,-
она вынула из кармана тяжелый золотой гребень в костяной оправе с
отверстиями для четырех пальцев.- Расчеши мне волосы. Видишь, как спутались.
Только бережно, не урони ни одного волоска.
как Авега мечтал о том, чтобы Валькирия позволила расчесать ее волосы. Он
хотел этого как высшей награды! Наверное, он знал священность ритуала и мог
оценить его. Тут же, когда Ольга спустила с плеч белый медицинский халат и
склонила перед ним голову, он чуть не задохнулся от внезапного и неуместного
чувства плотской страсти. Щемяще-жгучий ком возник в солнечном сплетении, и
оттуда одновременно по всему телу брызнули его лучи, пронзая мышцы
судорожным током. Разум не слушался, парализованный, обездвиженный одним
стремлением- жаждой обладать... нет, владеть ею! Рука с гребнем зависла над
волосами, рассыпанными по обнаженным плечам; другая же, помимо воли,
коснулась ее спины, и золотистая, шелковая кожа, ощущаемая кончиками
пальцев, отдалась сладкой, ноющей болью в суставах.
чувствовала, что с ним происходит, но оставалась холодной и, даже напротив,
леденела еще больше. Его прикосновения вызывали боль, как было уже, когда
она, отдавшись солнцу, спалила себе кожу. Однако при этом она не отстранила
его руки, а лишь попросила слабым, утомленным голосом:
гребнем, он дотронулся до волос и бережно-неумело потянул сквозь золотые
зубья первую прядь - от виска к плечам.
продетых в отверстия,- странный этот гребень был специально так и устроен!
Не золотом, но рукою расправлял он поникшие космы! И вдруг почувствовал, как
эта неуемная страсть- дрожащее напряжение и сладкая боль в солнечном
сплетении - побежала по руке, по пальцам и через них стала вливаться в пряди
волос. Едва касаясь, он проводил рукой лишь один раз, однако волосы ее
мгновенно оживали, начинали искриться под пальцами, распушаться, делаясь
легкими, почти невесомыми. И это чудесное их перевоплощение наполняло
радостью, кажется, большей, чем соитие, чем желание владеть ею!
сосудов: он отдавал ей ту часть энергии, которую получил, приложившись к
груди матери-кормилицы. Но отдавал ее уже в ином виде, в том, который был
необходим для женщины, чтобы зажечь свет волос и меркнущих глаз.
голову, с восторженным удивлением отмечая, как быстро и мощно наполняется
сосуд ее чувств.
он понимал, что происходит некий божественный ритуал, суть которого лежит
вне обычных отношений мужчины и женщины, любящих друг друга. И если
случаются непорочные зачатия, то, видимо, от такой вот бесконечно высокой,
космической связи. Дух его ликовал!
почти касались солнечного сплетения, а ее дыхание словно раздувало угли
гаснущего костра.
сейчас с ним и какой великой чести он удостоился - расчесывать золотые
волосы!
чувством безвозвратности. Узнав ее, соприкоснувшись с таинством ее существа
и существования, он внезапно понял, что отныне больше никогда-никогда не
увидит Ольгу- бродящий, хмельной напиток, будоражащий кровь и воображение. И
никогда не будет иной, земной близости и земных отношений. А он, простой
смертный, наделенный плотью и кровью, мог только восхищаться божественностью
их связи, но желал-то обладать, владеть ею!
было расставаться с тяготением земных чувств. Он вдруг проник в тайный смысл
истины о том, что браки творятся на небесах, однако душа протестовала и
требовала его земного продолжения. Он понимал, что, поднявшись из недр
"Стоящего у солнца", изведав вездесущую, мертвящую соль Зала Мертвых и
прикоснувшись к таинству жизни и истинным сокровищам Валькирии, не может
оставаться прежним. Что здесь, в жарко натопленной бане, то ли по случайному
совпадению, то ли по древней славянской традиции он как бы родился заново. И
Дева, разрешившись от бремени, здесь впервые приложила его к груди,
по-матерински щедро отдав ему свои силы и чувства. Он начал осознавать, что
отныне действительно связан с нею неразрывно и, как некогда Авега, станет
все время мечтать, чтобы Валькирия преклонила перед ним голову и вложила в
руку золотой гребень..
Чувствую, как болит у тебя под ложечкой...
Карна? Валькирия? Дева?
богиня?
полюбовалась.
Валькирия?
Меня или Валькирию? Только смотри мне в глаза!
убедить!.. Увы, я не Карна, не Валькирия. Ты очень хотел увидеть ее, и я
сыграла...
не такое уж великое искусство. Им владеют многие женщины от природы...
не хочешь сказать правду о себе? Ты сильно изменилась. Когда мы виделись в
последний раз...
как было!
Страги! Не переубеждай, пожалуйста, не жалей меня!.. Это был не женский
гнев, даже не человеческий - божественный...
нынче я должна была выйти замуж...
рассказать тебе...
девочка... Эта девушка пришла к камню?
никто не творил над ним обережный круг.
она.- Нет, правда, мне это очень нравится! Но, к сожалению, я родилась на
земле. Видишь, обыкновенные руки. Насквозь пропахли лекарствами. И халат...
Я врач и кое-что умею. То, что не могут другие.
Флинт Эрик
Семенова Мария
Муркок Майкл
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия