продолжал идти. Незадолго до рассвета, когда он совсем выбился из сил
и спотыкался на каждом шагу, поднявшись на маленький холм, он
оказался рядом с лачугой скваттера. Постройка почти полностью
разрушилась, но внутри на полу валялся грязный матрас; на столе стояли
тарелки с позеленевшей едой, которая теперь меньше всего напоминала
еду. Однако рядом с тарелками стояли также кофейные чашки, внутри
одной из которых, когда Билли взял ее в руки, что-то тихонько
заколыхалось. Он нетерпеливо вылил несколько капель себе на ладонь;
вода была болотно-зеленой и кишащей бактериями. Билли взял одну из
тарелок, почистил ее о песок и поставил на стол. Он оторвал квадратик
от своей брючины, разложил его на тарелке, а потом осторожно
процедил через него воду, чтобы задержать наиболее крупные части
зеленой растительности. То, что осталось на дне тарелки - едва ли три
глотка, солоноватых, неприятных на вкус - немедленно было
переправлено в рот. Влажным куском брючины он обтер себе лицо, а
затем проспал несколько часов на грязном матрасе.
проникали мечи солнечных лучей. Его била лихорадка, и он был очень
слаб. Изувеченная рука тянула к земле так, будто была из свинца. Из
раны сочилась желтая жидкость. Он попытался не думать о боли и
сконцентрировался на мыслях о Бонни. Он собирался показать ей
Готорн, посмотреть Ламезу и хотел узнать про нее все-все, с самого ее
рождения. Билли мысленно вспомнил ее лицо, и оно возникло перед у
него глазами словно фотография. Он должен к ней вернуться.
коричневыми холмами большое озеро. Оно было окружено мотелями и
ресторанами с большими вывесками, которые должны быть видны с
автострады, проходящей не далее, чем в полумиле от лачуги. По дороге
двигались автомобили и песчаные багги, а на озере Билли разглядел
красный катер, тянущий за собой человека на водных лыжах. Вдоль улиц
какого-то курортного города, выстроенного на берегу высохшего потока,
росли пальмы, махавшие Билли листьями. Вся картина колыхалась в
мареве. Билли замер, ожидая, что все это неожиданно исчезнет.
вывернули в сторону, сигналя клаксоном, чтобы избежать столкновения
с Билли. Он медленно шел к середине дороги, объезжаемый
автомобилями, мотоциклами и багги. Некоторые машины везли на себе
катера, и из окон махали руками дети. Озеро в лучах солнца блестело
словно расплавленное золото.
остановиться даже тогда, когда у него заломило челюсти, и он чуть не
упал на шоссе от слабости. Он продолжал смеяться и тогда, когда рядом
с ним затормозил мотоцикл офицера мексиканской полиции, и тот начал
что-то кричать.
13. ДОМ
64
аэропорту Бирмингема маленький "Гремлин" и под серым
позднедекабрьским небом проделали на нем двухчасовое путешествие до
Файета. Южная зима уже началась, волна холодного ветра с дождем
кружила коричневые листья. Два дня назад было Рождество.
калибра. "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ФАЙЕТ - ДОМ МАЛЕНЬКОГО
УЭЙНА ФАЛЬКОНЕРА, ВЕЛИЧАЙШЕГО ЕВАНГЕЛИСТА ЮГА!"
Билли заметил, что вторая строка надписи выцвела. Ее не будут
обновлять. Домом для тела Уэйна стало тщательно ухоженное кладбище
по соседству с владениями Фальконеров. Он был похоронен рядом со
своим отцом, и на его могиле всегда были живые цветы.
заметила, как Билли вздрогнул будто от старой раны, когда они
проезжали мимо плаката. - В Ламезе все плоско, как блин. Долго нам
еще?
нужно было набрать еще фунтов пять шесть, чтобы его лицо
округлилось. Он смог начать ходить без костылей только на прошлой
неделе. Еще раньше были несколько недель, выпавших из его жизни,
когда он то приходил в себя, то впадал в беспамятство, борясь с
обширной инфекцией. Его зашитая челюсть зажила быстро, как и рука,
одетая в толстый гипс. Доктор Хиллберн все время была рядом с ним:
врачи не могли понять, почему он не погиб в пустыне. Повреждения,
полученные им при аварии самолета, сами по себе были достаточно
серьезными, а заражение, которое он получил из-за рваной раны на
запястье, должно было покончить с ним на все сто процентов.
он умирал, но его прислали обратно с той стороны. А люди правы,
сказал Билли, там так прекрасно. Однако, если доктор Хиллберн не
возражает, он еще некоторое время побродит на этом свете.
возражает.
то, что он уже знал; Рамона Крикмор погибла при пожаре, возникшем по
неустановленной причине. Лачуга полностью сгорела.
страданиях. Теперь, когда он был в безопасности и его тело излечилось,
разноречивые эмоции относительно Уэйна и потери матери хлынули из
него горькими слезами. Когда он плакал, Бонни баюкала его голову.
Некоторое время ему снились кошмары о падении самолета. В них
Меняющий Облик в распухшем теле Крипсина крался за ним и Уэйном
по горящей пустыне. Они закончились, как только его тело и сознание
вылечились, однако когда они с Бонни ступили на борт самолета в
Чикаго, чтобы совершить свадебное путешествие, которое было
подарком сотрудников и пациентов института Хиллберн, он покрылся
холодным потом. Самым трудном было пристегнуть ремень, и когда
"Боинг-747" рейсом до Атланты пошел на взлет, он закрыл глаза и
крепко вцепился в руку Бонни. Однако когда они поднялись в воздух, все
его страхи пропали, и он даже смог несколько минут смотреть в
иллюминатор. Полет на самолете был гораздо более быстр и удобен, чем
поездка на автобусе или поезде, других альтернативах Билли, а он хотел
попасть в Готорн как можно быстрее.
Мексике, но она знала, что ему ужасно тяжело говорить об этом. Она не
хотела заставлять его; когда он захочет сам все рассказать, она будет
внимательным слушателем.
пятнадцать миль.
двадцать один. Он понимал, что теперь он совсем не тот, что уезжал из
Готорна в первый раз, чтобы присоединиться к "Призрак-Шоу" Доктора
Чудо. Теперь он более ясно видел свою цель и свое место в мире. Он
пробил себе дорогу сквозь хитросплетения лабиринта, в который вошел
много лет назад, когда оказался в подвале Букеров. Теперь он был
сильный сердцем и знал, что в его жизни орел победил.
он двинется дальше - в Калифорнийский университет, в Дюк или даже в
Оксфорд в Англии, где изучали "алькоттскую ленту" и откуда тамошние
парапсихологи нетерпеливо звали Билли присоединиться к программе
исследования жизни после смерти - ему нужно было оглянуться на
пройденный путь. Нужно было сказать "до свиданья" людям и местам.
истерзанное непогодой здание средней школы с кирпичной
гимнастической пристройкой. На софтбольном поле был виден большой
бесформенный шрам, как будто трава отказывалась расти на том месте,
где взорвался костер.
каникулы. Билли опустил стекло со своей стороны и посмотрел на
софтбольное поле. Его глаза потемнели от воспоминаний, связанных с
Майской Ночью.
умерли.
время взрыва. Он подождал несколько минут, прислушиваясь к шуму
ветра, гуляющего по полю. Поодаль качались сосны, а облака, казалось,
скользили по верхушкам холмов.
Я готов ехать дальше.
обгорелых бревен и каминную трубу там, где когда-то стоял его дом, его
сердце екнуло. Поле заросло, пугало развалилось, все пришло в упадок.
Он не попросил Бонни притормозить пока они не доехали до остова
дома Букеров.
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Маркеев Олег
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Бажанов Олег