Чтение 97–й страницы книги ~Ниндзя~

туман в горах Японии.

Николас не спеша сделал глоток, наслаждаясь ни на что не похожим
горьковатым вкусом. Потом он прошел в гостиную, включил подсветку в
аквариуме и покормил его обитателей.

Выдалось замечательно ясное утро. Высоко в небе неподвижно стояли облака;
их контуры были резко очерчены, словно рисунок на мраморной плите. Николас
открыл дверь, впуская густой и влажный запах моря.

Жюстине снился человек, у которого на лице был один только рот, точнее,
безгубое отверстие, как линия горизонта во время приближающегося урагана,
черное и зловещее.

Этот рот открывался и закрывался; из него доносился шепот, и каждое слово
ударом хлыста впивалось в сердце Жюстины, оставляя на нем глубокие рубцы.
Она старалась собраться с мыслями, понять, что происходит, но этот зияющий
рот смущал ее, и она лежала, неподвижная и беспомощная.

Единственный способ заставить его замолчать - это выполнить то, что он
велит.

Теперь Жюстине хотелось проснуться. А может быть, и нет. Она не знала.
Она начала скулить. Во сне? Или наяву? Чего она хотела? Проснуться? Или
продолжать спать? Жюстина была в ужасе, и с каждым мгновением этот ужас
нарастал.

Она начала бороться. Она почувствовала стальные тиски на своих руках.

И тогда ее глаза открылись.

***

Когда Жюстина вошла в комнату, Николас стоял на коленях лицом к окну, с
закрытыми глазами. Перед ним дымилась чашка с зеленым чаем. Его дух парил
высоко в чистом небе, достигая облаков.

В Жюстине горел холодный тихий огонь. С широко раскрытыми глазами она
крадучись прошла мимо аквариума; бледно-желтая ночная рубашка окутывала ее
как туман.

Жюстина подошла к стене и, потянувшись вверх двумя руками, вытащила из
ножен короткий меч, она взяла бы длинный, дай-катана, но он висел слишком
высоко.

Жюстина преобразилась. В ее глазах пропали искорки. Теперь это были чужие
черные глаза. С восхищением и ужасом она почувствовала, что и лицо ее
изменилось - это уже было не женское лицо. Как мерцание молнии: змея,
муравей, человек. Все плыло у нее перед глазами, и Жюстина яростно мотала
головой. Окружающие предметы казались ей огромными, окрашенными в необычные
цвета. Мир потерял третье измерение и стал холодным и отвратительным. В нем
не было больше радости, он превратился в безжизненную пустыню.

Какая-то гибельная сила заставила Жюстину глубоко дышать, и ее "я"
свернулось и спряталось куда-то внутрь, дрожа и рыдая. Но ее руки двигались
спокойно и уверенно, когда она клала их, одну поверх другой, на кожаную
рукоять катана. Жюстина чувствовала его тяжесть и совершенную красоту.

Ее босые ноги медленно стали друг перед другом под точным углом; она
приблизилась к мускулистой спине. Затем вышла из тени и ненадолго
остановилась, чтобы глаза привыкли к свету.

Теперь она была так близко, что выдыхаемый ею воздух должен был касаться
его кожи. Руки Жюстины поднялись высоко над головой - она приготовилась
нанести смертельный удар. Одно мгновение, и все будет кончено: легкий
щелчок, вспышка спички в темноте - вот граница между жизнью и смертью.

Острие катана начинало дрожать от нарастающей силы. Сейчас нельзя было
воспользоваться киаи - криком, который высвобождает столько энергии. "Откуда
я все это знаю?" - удивилась Жюстина. Теперь надо, чтобы сила поднялась
вверх, из нижней части живота - еще, еще, ее мышцы слишком слабые.

И в это мгновение, когда катана начинал опускаться, ее "я" наконец
вернулось.

Нет! - закричала она неслышным криком. - Нет! Нет! Нет!

Но клинок рассекал воздух, и Жюстина поняла в отчаянии, что уже слишком
поздно.

***

В полете его дух приобрел вдруг черты старика.

Но Николас не чувствовал груза прошедших дет. Годы повисали на его
обнаженной бестелесной руке как шелковые шарфы, каждый своего цвета, в
соответствии с его воспоминаниями.

В небе нарождающегося дня Николас танцевал танец жизни, как ребенок,
наивный и восторженный, несмотря на то, что он многое повидал и пережил
бесчисленные дни и ночи. Из облаков он извлек спелые колосья и размахивал
ими над годовой, как праздничными вымпелами.

Под ним простирался азиатский материк, словно огромный тигр, который
пробуждался ото сна, зевая и потягиваясь. Но это была Азия другой эпохи - до
вторжения промышленности, до революции в Китае, до опустошения Вьетнама и
Камбоджи. Воздух вокруг него был напитан ароматом благовоний.

Николас почувствовал присутствие Жюстины и катана одновременно. Если бы
он не расслабился, если бы его дух не был так далеко, он давно бы уже знал
об этом благодаря харагэй. Лишь в последнюю минуту Николас услышал над собой
удар черного грома.

Времени на размышления не было. Мельчайшая доля секунды могла стоить ему
жизни. Николас знал много способов победить в поединке без меча и
воспользовался тем, которым лучше всего владел: он скрестил кисти рук и.
ударил Жюстину по предплечьям, отбросив меч вверх и в сторону.

Когда он вскочил на ноги, Жюстина уже готовилась нанести новый удар -
горизонтальный, слева направо; и тогда Николас понял, что происходит.

С оглушительным криком он выставил вперед левую ногу и принял низкую
стойку. Он подпрыгнул на месте, заставив Жюстину вздрогнуть, и бросился
вперед. Уже в прыжке Николас понял, что своим ударом он раздробит ей
запястья, вместо этого он схватил ее за руки и сжимал их до тех пор, пока
она, наконец, не закричала и не выпустила катана.

Жюстина ударила его коленом в живот, и когда Николас согнулся от боли,
обрушилась на него с кулаками. В падении он сумел нанести ей удар на уровне
лодыжек и сбить с ног. Жюстина тяжело рухнула на пол, но продолжала
бороться.

Николас под градом ударов дотянулся до ее шеи, и тогда раздался крик. Он
рвался из ее широко открытого рта, он рождался в ее голосовых связках - но
сама Жюстина никогда не смогла бы так кричать. Ее чужие черные глаза
закатились вверх так, что видны были только белки. Потом ее веки сомкнулись,
и девушка обмякла, теряя сознание. Ее волосы упади на сверкающую сталь
катана.

***

Второй удар мечом, слева направо. Жюстина была правша, и она рубила бы
справа налево. Значит, ее руку направлял кто-то Другой. В любом случае, она
не могла так хорошо владеть мечом.

Николас много лет назад овладел сайминдзюцу, искусством гипноза, которым
пользуются ниндзя. Он работал с Жюстиной больше четырех часов - снять чары
гораздо труднее, чем их навести, - и ему пришлось вспомнить все то, чему его
когда-то научили.

Пот катился с них обоих и струйками тек по деревянному полу. Наконец,
тело Жюстины содрогнулось у Николаса в руках, и изо рта ее вырвался
нечеловеческий крик.

Она погрузилась в глубокий сон. Но Николас не оставлял ее еще долгие
часы, укачивая на коленях; он отходил от нее только для того, чтобы смочить
полотенце в холодной воде и снова положить ей на лоб.

Николас не сводил глаз с лица Жюстины. Один раз его раздумья были
прерваны жужжанием пузырьков воздуха в аквариуме, и он посмотрел на рыбок,
снующих между зелеными водорослями и цветными камешками. Рыбки ответили ему
бесстрастными взглядами через стекло, из совсем другого мира.

Жюстина почти все время спала, как это бывает после тяжелой болезни, и
лишь на третий день полностью пришла в себя. Николас кормил ее и умывал, а
потом долгими часами сидел на веранде и смотрел на море, не замечая
купальщиков и загорающих. Он не подходил к воде, боясь оставлять ее одну.

И в то утро, когда Жюстина открыла глаза, чистые, с прежними искорками,
Николас обнял ее и поцеловал. Только после того, как они позавтракали и она
взяла утреннюю газету, он рассказал о том, что произошло. Он рассказал ей
все, потому что она должна была это знать, должна была понять, что у нее
хватило сил с этим справиться. Николас один никогда не смог бы выстоять -
Жюстина с самого начала боролась с магическими чарами Кобудэра.

- Значит, я теперь сильная. - Жюстина засмеялась. - Такая же, как ты.

- В каком то смысле, - сказал он серьезно, - да. Она вздрогнула.

- К такой силе нужно привыкнуть. Жюстина читала газету, пока он мыл
посуду, и тихое звяканье тарелок успокаивало ее и согревало.

- Попозже, - предложила она, - давай пойдем на пляж.

- Конечно. Лето почти прошло. Надо использовать последние теплые деньки.
А потом, - Николас вытер руки полотенцем, - я хочу познакомить тебя с моими
друзьями в городе...

- Ник...

Он подошел к ней и нежно поцеловал.

- Что стряслось?

- Посмотри. - Она протянула ему газету. Николас взял газету и отвел
взгляд от ее обеспокоенного лица.

- Я должна позвонить Гелде. - Голос Жюстины доносился откуда-то издалека.

"ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПОГИБ В АВТОМОБИЛЬНОЙ КАТАСТРОФЕ. Ки-Уэст, Флорида. По
сообщению полиции округа Монро, вчера вечером лейтенант сыскной полиции
Льюис Дж. Кроукер был обнаружен мертвым во взятом напрокат автомобиле.
Очевидно, автомобиль сошел с шоссе на высокой скорости б шести милях к
востоку от Ки-Уэста, упал с насыпи и загорелся. Предполагается, что причиной