первого класса, да и те большей частью в счет не шли: то не были веселые
приличные янки-туристы, а так какие-то люди из Южной Америки. Как это
делают всегда туристы, когда они расширили и обогатили свой кругозор
путешествием, когда возвращаются в Нью-Джерси и Висконсин, подняв себе
цену тем, что провели полгода в Вест-Индии или Южной Америке, немногие
почтенные пассажиры парохода придирчиво изучали друг друга и отметили
своим вниманием худого бледного человека, который, казалось, не знал
покоя: весь день он мерил шагами палубу, и далеко за полночь его видели
стоящим в одиночестве у борта.
Хибл из Детройта очаровательной миссис Досон из Мемфиса, и та ответила с
присущим ей общепризнанным остроумием:
"Сент-Бариане", когда я ехала из Америки. Жена его теперь в Нью-Йорке. Он
врач - и, вероятно, неважный. Между нами говоря, я о нем невысокого
мнения, да и о ней тоже. Всю дорогу с глупейшим видом сидели тут вдвоем.
догадывался: что ненавидит административную работу и Большие Дела.
собою. Гневно думал он о критиках, которые скоро расклюют его
окончательный отчет, каков бы он ни был. На некоторое время Мартину стала
претить критика со стороны его собратьев, лабораторных работников, как
раньше претило ему преуспеяние соперников; претила необходимость вечно
оглядываться через плечо на преследователей. Но однажды ночью, много часов
простояв у поручней, он признался самому себе, что боится их критики - и
боится по той причине, что в его эксперименте так много уязвимых мест.
Тогда он выбросил за борт все аргументы, которыми, бывало, защищался:
"Кому не доводилось самому в разгар эпидемии стараться сохранить
спокойствие и соблюсти условия эксперимента, тот не представляет себе в
тиши своей лаборатории, с чем тут сталкивается человек".
мелочна...
работе, не задумываясь, называют "злыднями". Люди, для которых
естественней со злорадством сокрушать все почти хорошее, чем созидать.
Зачем же прекрасного разрушителя домов, того, кто умеет расчищать
заваленную хламом землю, - зачем же ставить его на кладку кирпича?
опережу и сам напечатаю беспощадный разбор своей работы. Я кое-чего достиг
сент-свитинским опытом, даже если и выпустил на время вожжи из рук. Отнесу
свои таблицы специалисту по биометрии [отдел биологии, изучающий
биологические явления методом математической статистики]. Он их подчистит.
Превосходно! Что останется, опубликую".
первый раз за долгие недели заснул без давящего страха.
Гвильям, мистера С.Сенборна Хибла и миссис Досон, Мартина обступили
репортеры, изъявлявшие лестное, хоть и туманное желание узнать, какие
такие замечательные вещи он делал с какой-то болезнью на каком-то острове
или где-то еще.
обе руки, он восклицал:
рады, что вы уцелели и вернулись к нам.
теперь он тряс его руку и бормотал:
воротничком, точно у актера) не мог ждать, пока багаж Мартина пройдет
через таможню. Обязанности исполняющего должность директора отзывали его в
институт. Он успел только сообщить, что Совет Попечителей собирается
назначить его полномочным директором, - и тогда он, конечно, позаботится,
чтоб Мартин получил заслуженную оценку и вознаграждение.
часто объяснял, что им с женой вполне по средствам было бы держать шофера,
но они предпочитают тратить деньги на другое), Мартин увидел Терри Уикета,
который ждал, прислонившись к подгнившему деревянному столбу навеса с
таким видом, точно простоял здесь не один час.
таможню. Любо-дорого было смотреть, как вы лобызались с директором.
невежественней. Я... увидишь, я такое выкину коленце! В один прекрасный
день, и не далекий, уйду в лес - у меня есть лачуга в Вермонте - и буду
работать, не заботясь о реальных результатах для директора. Меня запихнули
в отдел биохимии. А Готлиб... - В голосе Терри прозвучала тревога: - Он,
сдается мне, совсем плох... Его перевели на пенсию. Слушай, Март: тебя,
как я понимаю, сделают раззолоченным руководителем Отдела, а я никогда не
поднимусь из рядовых научных сотрудников. Намерен ты идти со мной или
станешь одним из птенцов Святого Чижика - героем-ученым?
всегда казавшийся уместным между ним и Терри. - У меня никого больше не
осталось. Леоры и Густава нет, а теперь уходит, видно, и Готлиб. Нам с
тобою нужно держаться друг за друга.
летних шляпах.
ему руку, восторгались - и он, хоть и конфузился, не остался равнодушен к
похвалам - никогда человек не глотает их с таким аппетитом, как при
возвращении на родину.
Письмо прибыло на одном корабле с Мартином, и на другой день Холаберд
опубликовал его в печати.
добивались интервью, и в то время как Мартин сердился и отмахивался,
Холаберд прибрал их к рукам, и вскоре газеты могли возвестить, что
Америка, всегда спасавшая от чего-нибудь мир, снова спасла его от
очередного бедствия. В печати распространялись сведения, что доктор Мартин
Эроусмит был не только могущественным врачом-чудодеем и, кажется,
приличным лабораторным работником: он, оказывается, яростно истреблял
крыс, сжигал деревни, произносил сокрушительные речи в Чрезвычайных
Советах и вырывал людей из объятий смерти. Как раз к этому времени кое-где
начали брать под сомнение благодеяния, расточаемые Соединенными Штатами их
младшим братьям - Мексике, Кубе, Гаити, Никарагуа, так что редакторы газет
и политики были благодарны Мартину за новое доказательство
самоотверженности Штатов и трогательной их заботы.
одного предприимчивого среднезападного колледжа, предлагавшего ему звание
доктора гражданского права; письма от медицинских обществ и факультетов,
просивших выступить с докладом. Медицинские журналы и газеты посвящали
передовицы его работе; а член Конгресса Альмус Пиккербо прислал ему из
Вашингтона телеграмму, составленную, как, очевидно, полагал член
Конгресса, в стихах: "Навряд ли где опередят наших наутилусовских ребят".
И Мартин еще раз был приглашен на обед к Мак-Геркам, но уже не Капитолой,
а Россом Мак-Герком, чье имя никогда еще не сияло такой заслуженной
славой.
организации, приглашавшие его, отвечали кротко, что они понимают, как
неимоверно занят доктор Эроусмит, но если он когда-нибудь сумеет урвать
время, они сочли бы за величайшую честь...
Готлиба, и он старался использовать Мартина как выигрышный экспонат. Он
представлял его всем сановным посетителям, всем иностранным гостям - Людям
Скучного Веселья, и те благосклонно улыбались и придумывали вопросы. Затем
Мартина назначили руководителем нового Отдела Микробиологии на двойном
против прежнего окладе.
бактериологией. Но не мог устоять перед сыпавшимися на него почестями. Он
был слишком ошеломлен - особенно после того, как увидел Макса Готлиба.
Готлибу, поговорил с Мириам и получил разрешение прийти попозже, среди
дня.
передал фам все, что знал об истине и чести, и фы меня предали. Прочь с
моих глаз!"
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Круз Андрей
Распопов Дмитрий
Кервуд Оливер Дж.