должны назвать могущество Седьмого Завета.
смогут довезти вас до Ревлстона. Если там вы добудете необходимое знание,
вы можете вернуться сюда. Меня вы найдете здесь.
словно собиралась ударить пустоту. Она стояла спиной к Кавинанту; он не
мог видеть выражение ее лица, но движение плеч заставило его испугаться,
что взгляд ее снова концентрирует свою силу. От этой мысли кровь застучала
в висках. Он протянул руки, пытаясь остановить или отвлечь ее.
кровь отхлынула от него, проявив ослепительную белизну черепа - и она
казалась изумленной, будто лишь только что обнаружила свою способность
пугаться. Но она не пошевелилась, не попыталась вырваться из его рук. Она
замерла, закрыла глаза. Кости скул, челюстей и лоб сконцентрировались на
нем.
перед ним в тени Меленкуриона подобно статуи из полированной кости, одетой
в голубое; но позади нее, позади массива Расколотой Скалы, ширилась мгла,
подобно трещине через резервуар его сознания. Эта трещина высасывала его,
он переставал сознавать самого себя.
Она высветила угрожавшую ему опасность; если он поддастся ее попыткам, она
узнает о нем всю правду. Он не мог позволить такого погружения в свои
мысли, никогда не мог позволить этого. С криком: "Нет!" - он отпрянул,
отшатнулся от нее внутри самого себя.
его тело тоже отступало от нее. С усилием он заставил себя остановиться,
поднял голову.
опиралась на Посох Закона.
нежели ты готов отдать.
что-либо. Затем тяжело выдохнула:
двинулась вдоль расщелины к внешней кромке плато.
руками. Противоречивые чувства раздирали его. Он был испуган обретенным с
трудом спасением и сердит на собственную слабость. Чтобы спастись, он
причинил Елене боль. Он подумал, что должен подойти к ней, но что-то в ее
одинокой фигуре сдерживало его назойливость. Через некоторое время он с
болью в сердце снова взглянул на нее. Затем с трудом встал на ноги,
бормоча в пустоту:
мере до того, как она потеряла своего ранихина...
законы лишь для того, чтобы не причинять страдания.
через плато.
Расколотой Скале, разыскивая какой-нибудь ключ к тому, чтобы Амок вел их
дальше. Наконец он успокоился в достаточной мере, чтобы понять замечание
об Амоке Морина. Морин и Баннор сами были узниками их Клятвы, они могли с
уверенность говорить о необходимых неумолимостях закона. И то, что Стражи
Крови симпатизировали Амоку, было гвоздем в крышку гроба для этих поисков
Высокого Лорда.
ощущать напыщенную глупость своей сделки, насмехающуюся теперь над ним.
Как он мог помочь Елене? Он знал недостаточно даже для того, чтобы понять
суть поставленного Амоком вопроса. Хотя его бесцельная прогулка охватывала
значительную часть плато, он не узнал ничего хоть сколько-нибудь
полезного. Голые камни напоминали ему собственную бесполезность -
неодолимую и ограничивающую. Когда последний луч солнечного света
рассеялся на небе, он направился к свету гравия, обозначавшему лагерь
Высокого Лорда, размышляя на привычную тему о том, что тщетность управляла
всем его существованием.
утомленной, и возбужденной одновременно, словно затруднения подавили ее
индивидуальность, вернули к обязанностям Высокого Лорда. Решимость мерцала
в обточенной белизне ее костей. Она приняла все тяготы своего бремени.
конкретного.
получить Седьмой Завет только после овладения предыдущими шестью. Но Амок
уже нарушил это намерение. Зная, что мы не овладели _К_р_и_л_л_о_м Лорика,
он все же вернулся к нам. Он увидел опасность, грозящую Стране, и
вернулся. Тем самым продемонстрировал некоторую свободу - некоторую
независимость своих действий. Он не полностью по рукам и ногам связан
своим законом.
делает его опасным. Зачем бы он всю дорогу тянул нас сюда, когда знал, что
мы здесь застрянем, если не пытался отвлечь тебя от войны?
Фаула Лордом?
могущества. Возможно, они могут только научить, как заставить самого Амока
произнести это название.
возможно выполнить его условие.
присоединиться сейчас к Боевой Страже.
приговор самой себе. Рано на следующее утро она вновь позвала Амока.
Посох Закона и уперла его в камень перед собой.
начали свой поединок за доступ к Седьмому Завету.
вырвать у Амока необходимое название. На второй день сильная буря нависла
на горизонте к юго-востоку, но она не стала приближаться к Расколотой
Скале, и они почти не обращали на нее внимание. Пока Кавинант сидел, крутя
кольцо на пальце, или без отдыха вышагивал возле противников, или блуждал,
время от времени начиная что-то бормотать, пытаясь снять напряжение, она
каждым вопросом, который могла придумать, испытывала Амока. Иногда она
действовала методично, иногда интуитивно. Она разрабатывала серии
детальных вопросов, на которые ему надо было отвечать только "да" или
"нет". Затем заставляла его отвечать все подробней и подробней. Она вела
его через многократное повторение известного чтобы вывести прямо к
требуемому неизвестному. Она расставляла ему логические ловушки, пыталась
запутать его в противоречиях. Пыталась проникнуть в его мысли.
встречного удара в ее вопросах встречалось им так, будто она хлопала по
воде плоскостью клинка. Его ответы рассыпались брызгами после каждого
вопроса. Но когда она прикладывала все усилия, чтобы попасть в точное
определенное место, она проходила насквозь, не оставляя следа. Изредка он
позволял себе насмешливый ответный удар, но как правило он просто
парировал ее вопросы со своей веселой уклончивостью. Ее тяжкий труд
оставался безрезультатным. К заходу солнца она вся дрожала от
расстройства, подавляя ярость и чувство голода. Чрезмерная прочность
Расколотой Скалы, казалось, издевалась над ней.