Чтение 98–й страницы книги ~Гиперион~

Ренегаты тут же разделались с моим кибридом, намереваясь прекратить мое
существование в качестве ИскИна, если он примет это решение еще раз.

- Ты его принял. Что дальше?

- Они потерпели неудачу. Со свойственной всем ИскИнам
самонадеянностью они упустили из вида два обстоятельства. Во-первых, что я
могу передать свое сознание кибриду и тем самым изменить природу модели
Китса. И во-вторых, я встретился с тобой.

- _С_о _м_н_о_й_?

Он взял меня за руку.

- Да, Ламия. Кажется, ты тоже часть тайны Гипериона.

Я недоуменно покачала головой и вдруг осознала, что кожа за левым
ухом потеряла чувствительность. Однако вместо жуткой раны, полученной в
киберпространственном сражении, мои пальцы нащупали пластмассовое гнездо
нейрошунта.

Вырвав свою руку из руки Джонни, я в ужасе уставилась на него.
Выходит, пока я была без сознания, он вживил мне эту гадость?

Джонни умоляюще протянул ко мне руки:

- Мне пришлось сделать это, Ламия. Быть может, это спасет нас обоих.

Я сжала кулак:

- Ах ты скотина, ублюдок недоделанный! На хрена мне сдался твой
интерфейс?

- Так ведь не с Техно-Центром, - мягко возразил Джонни. - Со мной.

- С тобой? - У меня аж руки зачесались - так бы и врезала по этой
выращенной в чане физиономии. - Ну конечно! А ты, между прочим, теперь
человек! Не забыл еще?

- Да. Но кое-что от кибрида во мне осталось. Помнишь, как пару дней
назад я коснулся твоей руки и мы оказались в киберпространстве?

Я смерила его взглядом:

- Меня туда больше не тянет.

- Меня тоже. Но я вынужден считаться с тем, что может возникнуть
необходимость передать тебе огромное количество информации за очень
короткий промежуток времени. Прошлым вечером я отвез тебя к одной женщине.
Она хирург, практикует на черном рынке Дрегса. Так вот - она вживила тебе
диск с петлей Шрюна.

- Зачем?

Петля Шрюна - это такая крохотная штуковина, не больше ногтя. Безумно
дорогая. Внутри у нее куча пузырьковых элементов памяти, причем каждый
такой пузырек может хранить практически неограниченное количество
информации. Для самого биологического носителя петля Шрюна недоступна,
поэтому их часто используют курьеры. Человек может унести в петле Шрюна
личность ИскИна или инфосферу какой-нибудь планеты. Да что там человек -
это и собака сможет.

- Зачем ты это сделал? - повторила я, подумав про себя: "Уж не
собирается ли Джонни (или его хозяева) использовать меня в качестве такого
курьера?"

Джонни придвинулся ко мне и накрыл мою все еще сжатую в кулак руку
ладонью:

- Доверься мне, Ламия.

Двадцать лет назад мой отец вышиб себе мозги, после чего матушка
замкнулась в своем чистоплюйском эгоизме и никого не желает знать. А я с
тех пор никому не верю. Вот и сейчас, я ни за что не должна была верить
Джонни.

Но я поверила.

Я разжала кулак и взяла его за руку.

- Вот и умница, - сказал Джонни. - Давай-ка доедай эту дрянь и за
дело. Попробуем выбраться отсюда живыми.

Оружие и наркотики - с этим в Дрегсе никогда не было проблем. У
Джонни имелся солидный запас марок, которые ходят на черном рынке, и мы
истратили их все на оружие.

В 22:00 мы облачились в титаново-полимерные доспехи с внутренним
отражающим слоем. На Джонни был зеркально-черный герильерский шлем, на мне
- вэкаэсовская офицерская маска (наверное, кто-то загнал запасной комплект
обмундирования) Джонни натянул массивные ярко-красные энергетические
рукавицы, а я - осмотические перчатки с режущим краем. В руках Джонни
держал трофейную "адскую плеть" Бродяг, добытую, по-видимому, на Брешии, а
лазерный жезл засунул за пояс. Я же помимо отцовского пистолета,
вооружилась пистолетом-пулеметом Штайнера-Джинна на гироскопической
поясной турели с наведением по визору шлема. Очень удобно - стреляешь, а
руки свободны.

Посмотрев друг на друга, мы с Джонни дружно расхохотались. А
отсмеявшись, надолго замолчали.

- Ты уверен, что здешнее Святилище Шрайка - действительно лучший
вариант? - машинально спросила я (наверное, уже в третий или четвертый
раз).

- Мы не можем воспользоваться нуль-Т, - сказал Джонни - Техно-Центру
достаточно внести малейшую неисправность, и нам тут же конец. Мы даже на
лифте подняться не можем. Нужно найти неконтролируемые лестницы и
взобраться на сто двадцатый этаж. А в Святилище идти прямо через площадь
Мэлл.

- Да, но впустят ли нас служители?

Джонни пожал плечами. Доспехи сделали его движения
утрированно-резкими, как у насекомого, а герильерский шлем добавлял в речь
металлические нотки.

- Они - единственные, кто заинтересован, чтобы мы остались живы. И
только они обладают достаточным влиянием, чтобы защитить нас от Гегемонии
по пути на Гиперион.

Я подняла забрало.

- Но Мейна Гладстон говорила мне, что на Гиперион больше не пускают
паломников.

Покачав зеркально-черной головой, мой любовник-поэт небрежно бросил:

- Ну, что ж, к черту Мейну Гладстон!

Я перевела дыхание и двинулась к выходу из нашей пещеры, нашего
логова - последнего нашего убежища. Джонни подошел ко мне сзади. Лязгнули
доспехи.

- Ты готова, Ламия?

Я кивнула, поправила "Штайнер" и уже собиралась выйти, как Джонни
коснулся моей руки.

- Ламия, я люблю тебя.

Я стиснула зубы, вспомнив, что подняла забрало и он может заметить
слезы.

Улей не спит все двадцать восемь часов в сутки, но так издавна
повелось, что Третья Смена - самая тихая. В это время и народу на улицах
меньше обычного. Конечно, правильнее было бы выйти в час пик - в Первую
Смену - и затеряться в толпе. Но если нас поджидают герильеры или туги,
погибнет невесть сколько случайных прохожих.

До площади Мэлл мы добирались часа три - разумеется, не по главной
лестнице. Бесконечная череда пустующих автотуннелей и колодцев
техобслуживания, по которым восемьдесят лет назад, словно саранча,
прокатились толпы луддитов, слилась для меня в одно серое пятно. И вот
наконец одолев последнюю лестницу (ржавчины в ней было явно больше, чем
железа), мы вышли в служебный коридор. Отсюда до Святилища оставалось не
более километра.

- Ни за что бы не поверила, что это так просто, - прошептала я в
интерком.

- Вероятно, они стянули людей к космопорту и частным порталам.

Дорогу мы выбрали с таким расчетом, чтобы по возможности не выходить
на открытое место - метрах в тридцати под первым торговым ярусом. До крыши
улья отсюда было метров четыреста, до Святилища Шрайка - колоссального
сооружения причудливых очертаний - менее пятисот. Неурочные покупатели и
любители бегать трусцой, завидев нас, торопливо скрывались в боковых
коридорах. Полицию, несомненно, уже оповестили, но я бы очень удивилась,
если бы она прибыла вовремя.

И вдруг из подъемной шахты с гиканьем и криком высыпала куча ярко
размалеванных тугов, вооруженных цепями, импульсными ножами и
энергетическими рукавицами. Джонни вздрогнул от неожиданности, но тут же
развернулся и хлестнул по ним "адской плетью". Пистолет-пулемет выпрыгнул
у меня из рук и, следуя за моим взглядом, стал поражать одну цель за
другой.

Семеро парней застыли с вытаращенными глазами, потом задрали лапки
кверху и стали отступать. Мгновение - и они скрылись в шахте.

Я взглянула на Джонни и в черном зеркале его шлема увидела себя. На
сей раз никто из нас не рассмеялся.

Мы перебежали к северному торговому ряду. Несколько прохожих
поспешили к дверям магазина. До Святилища оставалось меньше ста метров. В
наушниках я слышала удары собственного сердца. Мы были уже в пятидесяти
метрах. Высоченные ворота Святилища приоткрылись, и из них выглянул дьякон
(а может, священник). Тридцать метров. Если бы нам действительно хотели
помешать, это сделали бы раньше.

Улыбнувшись, я повернулась к Джонни, но не успела и рта открыть, как
на нас обрушился град пуль и лазерных импульсов. Внешний слой доспехов
сдетонировал, поглотив и рассеяв кинетическую энергию пуль. А зеркальная
поверхность под ним отразила почти все смертоносные лучи. Почти.

Удар сбил Джонни с ног. Я упала на одно колено и переключила
"Штайнер" в режим самонаведения.

Так, десятый этаж на жилой стене Улья. Мой визор оплавился и потерял
прозрачность, защитный слой доспехов выгорел почти целиком.