что она уловила скрытый блеск своих же глаз, следящих за улицей со
ставшего ей привычным наблюдательного поста. Конечно же, она сейчас
очнется и обнаружит, что и вправду стоит там и смотрит вниз, на улицу
Клико. Ей не впервой переживать такие видения.
пронесся по предрассветной улице, заставив ее содрогнуться.
грела. Она натерла ноги и так устала, что ломило все тело. Изнеможение и
страх пока еще заглушали чувство голода, но пронизывающий холод
оборачивался несказанной мечтой о чашке горячего бульона или чаю.
не было; хорошо не думать ни о недавно погибших, ни об обреченных на
смерть; лучше всего вообще не думать. На улице заметно похолодало - зимний
ветер остудил слезы.
Отдохнешь..."
огня. И отдыха тоже не будет, разве что в каком-нибудь подъезде, на
холоде. Всего лишь на минутку присесть, закрыть глаза...
что зашила в подол нижней юбки кое-какие мелочи - золотое колечко с
гранатами, маленькую брошку с камеей в оправе из мелкого жемчуга,
несколько украшений из серебра и розового кварца. Ничего особенно ценного,
но на еду и жилье должно хватить с лихвой.
Элистэ разорвала подол по шву, вытрясла безделушки на землю и судорожно
собрала застывшими непослушными пальцами.
улицы Клико; за шторами заведения мерцал свет, на двери висела табличка
"Открыто". Элистэ решила вернуться, заторопилась, однако ноги словно
налились свинцом. Ранние прохожие с любопытством провожали ее взглядом, но
это ее уже не тревожило.
но она почувствовала себя на верху блаженства. Пройдя к маленькому
столику, спрятавшемуся в уголке за печкой, так что от дверей его не было
видно, Элистэ села и попросила принести чаю и горячей похлебки. От
усталости она забыла о том, что произношение выдает ее с головой. Об этом
ей напомнило лицо хозяина, который, не успела она сказать и двух слов,
напустил на себя непроницаемый вид. Опять она невольно разоблачила себя.
Осмотрительность требовала немедленно встать и уйти, но Элистэ не
двинулась с места - это было выше ее сил. Если ей предстоит погибнуть
из-за собственной глупости, пусть так и будет. Теперь это перестало ее
волновать.
чувствуя, как внутри разливается тепло. Окончательно согревшись, Элистэ
откинулась на высокую спинку деревянного стула и, уронив голову на грудь,
провалилась в сон, словно наглоталась снотворного. Хозяин, человек по
натуре совсем не злой и к тому же тронутый видом изможденного красивого
личика, выглядывавшего из-под капюшона, не стал тревожить Элистэ. Лишь
когда пошел утренний поток посетителей, он разбудил ее и попросил
расплатиться.
смотреть.
стыда.
быть. А вы послушайте моего совета, милочка. Не выкидывайте больше такие
штучки, никогда и нигде. Не то в следующий раз угодите со своими
безделушками прямехонько в лапы к жандармам. - Он поглядел в исполненные
мольбы испуганные глаза и смягчился. - Послушайте, что я вам скажу. Если у
вас остались еще украшения, обратите их в наличные. Походите по
ростовщикам, посмотрите, кто больше даст.
мне их найти?
добавил с ноткой раздражения в голосе: - На том берегу, между Крысиным
кварталом и Восьмым округом. Там они и сидят по своим лавочкам, кровопийцы
проклятые! И держите ухо востро, милочка.
дверь кофейни, где так опростоволосилась, хотя одна мысль о зимнем холоде
вызывала у нее дрожь. К счастью, на улице оказалось не так уж страшно.
Ветер утих, и холодный воздух уже не обжигал, как раньше. Снег красиво
переливался под утренним солнцем. Магазины и лавочки уже открылись, по
мостовой проезжали повозки и, экипажи, закутанные прохожие спешили по
своим делам, выдыхая облачка пара; будничная суета являла собой довольно
приятное зрелище. Отдых и горячая еда придали Элистэ сил. Одежда ее почти
высохла, и теперь она чувствовала себя уверенней и могла успешней бороться
с холодом, а также с горем и страхом, от которых у нее разорвалось бы
сердце, если бы она дала себе волю.
ей предстояло решать сейчас. Стоит ей только задуматься и представить
себе, что ждет ее в Шеррине и каков жребий ее плененных друзей и
родственниц, - она непременно впадет в панику и с криком бросится бежать.
А вот о том, что нужно перейти Вир и на другом берегу отыскать Ломбардную
улицу, - об этом думать вполне безопасно. Оказавшись на месте, она станет
решать, кому продать драгоценности; выручив деньги, подумает, как найти
безопасное и теплое укрытие...
улицу. Сейчас важно только это.
Винкулийскому мосту на другой берег и увидела "Гробницу". Старая твердыня
мрачно возвышалась над жилыми домами всего в двух кварталах от моста.
Элистэ, против воли, замерла на месте и с минуту не могла отвести от нее
взгляд. Цераленн, Аврелия, Кэрт - все там, и каково-то им сейчас? Но разум
подсказывал ей, что им не придется долго мучиться в заточении. Промежуток
между арестом и так называемым судом, как правило, занимал мало времени, а
между судом и казнью - и того меньше. День-два, а порой всего несколько
часов...
может!"
этого ей хотелось любой ценой избежать. Элистэ быстро утерла слезы и
сообразила, что допустила очередную ошибку: ее носовой платочек был из
дорогой газовой ткани, красиво расшитый и отороченный кружевом - такой
могла иметь только Возвышенная. На платочек, конечно, обратят внимание. Не
следовало бы его доставать на людях. Сколько подобных ошибок она еще может
себе позволить?
она находилась в Восьмом округе, который если и видела мельком, так лишь
из окна экипажа, да и то обычно отводила глаза. Но сейчас приходилось
смотреть. Мерзость окружала ее со всех сторон, оскорбляла все ее чувства.
Ветхие, полуразвалившиеся дома и лавчонки пестрели красными ромбами, ибо
эти отвратительные трущобы были колыбелью экспроприационизма, каковой хоть
и восторжествовал, но, судя по этой картине, едва ли облегчил участь Своих
сторонников. В каждой второй витрине предлагались услуги астролога, либо
предсказателя или гадалки, либо самозваного "целителя". Таверны и обжорки,
из которых разило прогорклым маслом; лачуги, где комнаты сдавались почти
что даром. Грязные, нечесаные горожане в лохмотьях, с худыми истощенными
лицами, отмеченными печатью отчаяния и недугов. Лица порочные, лица хитрые
и преступные. Согбенные и скрюченные в три погибели фигуры. Тьма
попрошаек, некоторые давно утратили человеческий облик. Громкие голоса,
грубая речь. А запах, вонь - как им самим не тошно? По всей улице
Винкулийского моста в сточных канавах тлели кучи мусора, вокруг которых
жались дрожащие тени. С желтоватым дымом, от которого першило в горле и
слезились глаза, в воздух поднимались копоть и пепел. С запахом дыма
смешивался масляный чад, вонь тухлой рыбы и немытого тела. Улица являла
собой открытую клоаку, к тому же еще и забитую горами отбросов; водостоки,
обычно промываемые дождями, сейчас обледенели.
дышать ртом, она поспешила по улице Винкулийского моста, положившись на
то, что серо-желтое марево укроет ее от излишне любопытных взглядов. Но и
в туманном чаду ее приличное платье и красивое лицо не остались
незамеченными. Вслед ей то и дело неслись причмокивания и похабные
реплики.
поскорее выбраться из Восьмого округа. Чуть не бегом Элистэ добралась до
конца улицы Винкулийского моста, быстро пересекла темный, пользующийся
дурной славой (она не знала про это) переулок Большой Дубинки и, к
великому своему облегчению, вышла на Ломбардную улицу, служившую границей
округа. На противоположной ее стороне начинался Крысиный квартал -
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Лукин Евгений