Чтение 98–й страницы книги ~Избранные ходы~

с реакцией -- у "Губернской правды" появилась прибавка -- "Лекарство на
меже". Тогда "Изо рта в рот" ринулось в пропасть дальше -- на ежедневный
режим, "Лекарство на меже" -- за ним, но вскоре сбросило обороты и село на
мель. В конце концов магнаты с Озерной -- так теперь величали залетных
газетных деятелей -- стали совсем чумными и, чтобы добить конкурентов до
конца, запустили на рынок утолщенный вариант "Изо рта в рот" -- Орехов знал
сто способов достать без денег вагон бумаги, как когда-то знал сто способов
взять спиртное без очереди. "Лекарству на меже" удалось повторить трюк. Но
тут на рынке началась пробуксовка с бумагой. "Изо рта в рот" без всяких
амбиций вернулось на нулевую отметку -- в четыре свои прежние полосы, а
соперник не смог -- положение обязывало. Повыходив пару месяцев толстыми и
пустыми, "Лекарства на меже" сгорели. На стайерской дистанции нужно уметь
распределять силы.

"Лекарства на меже" не потянули претензий и, как вакуоли, свернулись в
газету объявлений по обмену часов на трусы.

Позже в соревнование впрягся Альберт Смирный. Спровоцированный
"лишенцами", он купил никому не нужный печатный станок "Циркон", который
дополнительных возможностей рынку не дал.

"Смена" крутилась неподалеку от перетягивания каната и наперебой со
щебечущими районками примерялась, как половчее ввязаться в борьбу титанов.
Наконец и она отважилась перевести деятельность на рельсы экономического
развития. Но, когда Фаддей с разбега бросился на полотно, выяснилось, что
поезд ушел. "Смена" сошла с дистанции.

-- Наш бизнес, господа, -- подытожил гонку Артамонов, -- это бег через
реку по льдинам. Остановишься -- утонешь. Представляешь, в реке сплошной
зажор -- скопление шуги, льдины трещат, наползают друг на друга, а ты бежишь
и не знаешь, в какую иордань провалишься. Мы должны создать бесконечный
процесс создавания газет, типографий, телеканалов, сетей киосков и прочей
приблуды. И чувствовать себя в этом процессе, как рыба-Орехов в воде. Нет
процесса -- нет и нас. Как говорил великий Зингерман, у нас нет массы покоя.
Без движения наша значимость становится равной нулю. Дело не должно иметь
конца. В конце -- его смерть! Мы должны успевать запускать очередной проект
в момент, когда предыдущий еще не дошел до пика. Тогда мы продержимся на
рынке. Все остальное чревато крахом. Это знавали еще в Риме!

-- Обидно, -- рассуждал Орехов, -- мы пашем, крутимся, и все из-за
каких-то двадцати минут. Работают полчища лесорубов, стонут
целлюлозно-бумажные комбинаты, молотят печатные машины -- и все это из-за
каких-то двадцати минут, в течение которых читатель просматривает газету.
Обидно до мозга костей!

-- Что поделаешь, пятачок, -- сказал Артамонов. -- Но будет еще
обиднее, когда через двадцать минут будет выбрасываться полноцветная газета.

-- Какая полноцветная? -- насторожился Орехов.

-- Обыкновенная полноцветная газета "Лишенец" с приложением "Изо рта в
рот".

-- И где ты все это напечатаешь в цвете? В радиусе тысячи километров
нет ни одной цветной типографии.

-- Да у меня тут свербит с утра одно мнение за ушами.

-- Ну-ка, давай я тебе это место почешу, -- предложил услугу Макарон.

-- Да, было бы неплохо, -- подставил Артамонов под строкомер свой
бритый затылок. -- Вы видели фуры, которые по окружной прут мимо? В
Финляндию они везут валюту, а обратно в Москву -- цветные газеты.

-- Ну? -- торопил Орехов.

-- Эту колонну надо завернуть сюда. Хотя бы частично, -- начал делиться
соображениями Артамонов.

-- Ты предлагаешь пересмотреть Абосский мирный трактат, по которому к
нам перешла часть Финляндии? -- спросил Макарон.

-- Да.

-- А что тебе на это скажут горячие финские парни? -- чиркнул спичкой
Орехов. -- Ты интересовался?

-- Конечно. Первых умников, которые попытались ввезти в Россию
оборудование для цветных газет, застрелили.

-- Почему? -- cпросил Макарон.

-- Потому что цветную печать контролирует солнцевская братва. А ей
удобнее забирать свою долю прямо там, за линией Маннергейма.

-- Неплохо сказано, сынок!

-- На селе есть обычай -- перевязывать дорогу свадебной процессии, --
начал Артамонов подводить основу под свою затею. -- И пока не напьются
страждущие, молодых не пропускают дальше. Так вот, я предлагаю перегородить
дорогу этой полиграфической финской свадьбе!

-- Грамотно рассуждаешь, паренек, -- одобрил Орехов. -- Но "Fordом" тут
уже не обойтись.

-- Наоборот, -- сообщил Артамонов, -- капиталисты будут нас самих
умолять взять тачку за то, что мы пообещаем купить их печатный станок.

-- Тогда и Воловича придется толкать дальше -- на Папу Римского! --
сказал Орехов.

-- Не говори, -- согласился Макарон.

-- В старину, при развитом социализме, чтобы затеять дело, надо было
ждать, когда решающий год пятилетки перейдет в определяющий и дальше -- в
завершающий. Теперь стало гораздо удобнее -- поехал на выставку в Сокольники
и пристраивайся к любой проблеме, -- довел идею до логического завершения
Артамонов.

На подступах к выставочному комплексу в Сокольниках клиентов
отлавливали менеджеры и затаскивали к своим стендам. Компанию во главе с
Макароном выпасла бойкая девушка в национальном швейцарском наряде и всучила
визитки, на которых двойным миттелем было выведено: "Любовь Шейкина --
уличная торговка поношенными печатными машинами WIFAG башенного построения".

-- Ну что ж, WIFAG так WIFAG, -- сказал Артамонов. -- Для начала
неплохо.

Шейкина потащила гоп-компанию к своему прилавку.

-- А это -- господин Маругг, -- повела она рукой в сторону серьезного
дяди с жестким лицом. -- Представитель фирмы WIFAG из Берна.

-- Интересное слово -- WIFAG, -- заметил Макарон, -- почти как на фиг.

-- Что такое полифаг, знаю, а вот про WIFAG впервые слышу, -- бичевал
себя Толкачев.

-- Просим посетить наш стенд, -- пригласил Маругг плавным жестом.

-- Конечно, посетим, -- согласился Артамонов. -- Какие вопросы? Но при
условии, что вы безоговорочно сбросите миллион.

-- Предложение смелое, мы подумаем, -- не стал никого никуда посылать
сразу господин Маругг. -- Чувствуется, что Россия еще не усохла.

-- Да, есть еще ягоды в ягодицах, -- согласился с ним Макарон
стандартным выражением.

-- У нас есть одна неплохая машина, -- заговорил о деле господин
Маругг. -- Правда, она была в употреблении, но специально для вас мы ее
восстановим.

-- Не надо ничего делать специально для нас, -- предупредил Артамонов.
-- Я по опыту знаю, что это дороже.

-- А где ваша машина, херр Маругг? -- оглянулся вокруг Макарон. --
Кругом одни буклеты.

-- Видите ли, она весит двести тонн, и...

-- Двести тонн? Ты подумай!

-- Давайте так, -- упорядочил движение покупателей Орехов. -- Сегодня
временно исполняющим обязанности ублюдка буду я. -- И, обратившись к
продавцам, произнес: -- Чтобы в дальнейшем не вышло недоразумений, мы хотели
бы вас предупредить... -- От загадочности, с которой был заявлен текст,
затихла даже Шейкина, тараторившая без умолку. На нее испытующе уставился
херр Маругг и тоже затих. -- Мы бы хотели вас предупредить, -- повторил
Орехов. -- Никаких предоплат! У нас это не принято. Еще с лотереи повелось.
Макарон не даст соврать.

-- Не дам, -- сказал Макарон.

-- Дело в том, -- оживился и начал взвинчивать цену Маругг, -- WIFAG в
печатной жизни -- все равно, что "Rolls-royse" -- в автомобильной.

-- Никто не спорит, -- согласился Артамонов, -- но "Rolls-royse"
продают в кредит, не так ли? Так чем вы хуже? Тем более, что машина ваша
seconde hand.

-- А как насчет окупаемости? -- полез вглубь проблемы Маругг. -- Вы
наберете заказов?

-- Окупаемость будет, какая скажете, -- успокоил его Артамонов. --
Орехов подгонит проект под любой срок.

-- В таком случае мы хотели бы пригласить вас в Швейцарию, -- сказал
Маругг. -- Для осмотра машины конкретно на месте.

-- А что на нее смотреть? -- cказал Макарон. -- Привозите, мы
разберемся.

-- Он шутит, -- вежливо объяснился Артамонов. -- Присылайте
приглашение, мы рассмотрим.

По завершении переговоров Орехов засвистел мелодию из "Марбургских
зонтиков".

За деньгами на дорожные расходы, кроме как к Мошнаку, идти было некуда.
А он словно ждал этого.

-- Верните транш! -- взмолился банкир. -- А то я не разовьюсь.

-- Может, проведем конверсию займа? -- изловчился Артамонов. -- Или
хотя бы усечем проценты.

-- Как это?

-- Заменим одни облигации на другие.

-- Только деньги! -- простонал Мошнак.

-- За ними и едем! -- вытянулся в струнку Макарон. -- И, как только
вернемся с мешком, сразу к вам. Кстати, у вас не найдется стопки "зелени", а
то нам в Швейцарию ехать?

-- Могу дать концы в Цюрихе.

-- Извините, не понял.

-- Придете на рынок в Цюрихе и станете у входа. Туда явится старуха