разберут недельки через две, так сразу же, не теряя времени, в лучшем виде
препроводят его на каторгу.
ГЛАВА LXI
сомневаться, что настоящий преступник мог бы испытать такие муки, какие
испытал в ту ночь ни в чем не повинный Кит. Общество, совершающее одну
несправедливость за другой, иной раз слишком склонно утешать себя мыслью,
что, если у жертв его вероломства и бессердечия совесть чиста, они выдержат
все испытания и как-нибудь докажут свою правоту. "В таком случае, хоть он и
маловероятен, - говорят люди, засадившие своего ближнего за решетку, никому
это не доставит большей радости, чем нам". А между прочим, обществу не
мешало бы призадуматься над тем, что для благородного и разумного существа
несправедливость сама по себе является оскорблением предельно мучительным,
предельно тяжким, таким, какое труднее всего снести, и что по этой причине
много чистых сердец было разбито, много светлых душ предстало перед другим
судом, не дождавшись суда людского, ибо сознание собственной правоты лишь
усиливает незаслуженные страдания и делает их нестерпимыми.
Кит был невиновен, и, сознавая это, чувствуя, что лучшие друзья сомневаются
в нем, что мистер и миссис Гарленд называют его неблагодарным чудовищем, что
Барбаре он кажется теперь самым отъявленным злодеем и преступником, что пони
думает, будто он его бросил, и что даже мать может поверить уликам и счесть
сына негодяем, - зная и чувствуя все это, Кит был в таком отчаянии, какого
не опишешь словами, и метался по тесной, запертой на замок камере, почти
обезумев от горя.
ему пришла новая мысль, вряд ли менее мучительная. Девочка - путеводная
звезда этого скромного юноши, девочка, чей образ постоянно возвращался к
нему, словно светлое видение, та, что озаряла счастьем самые безрадостные
дни его жизни, та, что всегда была так заботлива, нежна, добра, - если эти
слухи дойдут и до нее, что она скажет о нем? И лишь только Кит подумал об
этом, как стены тюрьмы словно растаяли перед ним, и вместо них он увидел
лавку древностей, зимний вечер, горящий очаг, стол, накрытый к ужину, плащ,
шляпу, палку старика, приотворенную дверь в маленькую комнату. И сама Нелл
была там, а рядом с ней он, и они весело смеялись, как встарь... И когда эта
картина встала перед глазами Кита, силы изменили ему, он бросился на убогую
тюремную койку и зарыдал.
же Кит спал, и ему снилось, будто он гуляет на свободе то с одним, то с
другим из своих близких, - но сны эти пронизывал смутный страх, что его
снова посадят в тюрьму - в какую-то иную, хоть это была и не тюрьма вовсе, а
лишь ощущение связанного с ней горя и тоски, ощущение чего-то гнетущего,
беспросветного. Наконец забрезжило утро, и Кит проснулся в тюрьме -
холодной, темной, страшной, и не воображаемой, а настоящей.
тюремщика, который отпер утром камеру и показал ему, где умыться, он узнал,
что может гулять в положенное время по маленькому мощеному двору, что для
свиданий отведен определенный час и что если к нему кто-нибудь придет, его
отведут вниз, к решетке. Сообщив Киту все это и поставив перед ним жестяную
миску с завтраком, тюремщик снова запер камеру и побрел прочь, громыхая
сапогами по каменному полу, отворяя и затворяя множество других дверей, и
громкие отголоски этих звуков долго раскатывались по всей тюрьме, словно они
тоже сидели здесь взаперти и никак не могли вырваться на волю.
отдельно от других арестантов, так как они не считались закоренелыми,
неисправимыми преступниками и впервые проживали на этой квартире.
Обрадовавшись такому снисхождению, Кит углубился в чтение катехизиса (хоть
он и знал его назубок с детства) и читал до тех пор, пока ключ снова не
загремел в замке.
накануне полисмен, повел какими-то закоулками, отпирая одну железную дверь
за другой, наконец вывел в коридор и, поставив перед решеткой, сам удалился.
За этой решеткой, на расстоянии четырех-пяти футов была вторая, точно такая
же. Между ними сидел новый тюремщик, читавший газету, а когда Кит посмотрел
на ту решетку, сердце у него дрогнуло, так как за ней он увидел свою мать с
малышом на руках, мать Барбары с ее неизменным зонтиком и беднягу Джейкоба,
который таращил глаза в ожидании какой-нибудь птицы или дикого зверя и,
вероятно, думал, что присутствие людей за этими прутьями чистая случайность,
поскольку им здесь было совсем не место.
обнять его, убедился, что брат не сделал ни шагу вперед и стоит держась за
решетку, опустив голову на руки, он разразился жалобным плачем, после чего
мать Кита и мать Барбары, которые до сих пор кое-как сдерживались, залились
слезами и зарыдали с новой силой. Бедняга Кит не стерпел и тоже заплакал, и
несколько минут никто из них не мог выговорить ни слова.
читать газету (очевидно, добравшись до юмористической статейки), потом вдруг
поднял от нее глаза, чтобы прочувствовать какую-то особенно замысловатую
остроту, и тут впервые обнаружил, что рядом с ним плачут.
времени попусту, его у вас не так уж много. Я мальчугана уймите, чтобы не
ревел. Это здесь не полагается.
Набблс, смиренно приседая перед суровым стражем. - А это его брат, сэр. О
господи, господи!
чтобы приступить к следующему столбцу. - Ваш сын не первый и не последний
сюда попал. И нечего вам голосить попусту.
плохой и не жестокосердный человек. Просто у него выработалась привычка
смотреть на уголовные преступления как на своего рода болезнь, вроде
скарлатины или рожи, - кто заразился, а кто нет, все дело случая.
предупредительно освободила ее от малыша. - Вот где мне довелось тебя
увидеть!
голосом проговорил Кит.
знать, как не мне, что ты за всю свою жизнь не сказал ни одного лживого
слова, не совершил ни одного дурного поступка! Да разве мой сынок заставил
меня пролить хоть одну слезу, если не считать тех слез, что я проливала от
жалости к нему, когда он голодал, - но опять же как голодал - без единой
жалобы, никогда духом не падал и так обо мне сам заботился, что я, бывало,
забуду про свою нищету, радуясь его доброму детскому сердцу! Кит! Да никогда
в жизни я этому не поверю! - Ну, мама, - воскликнул Кит и с такой силой
схватился за решетку, что она затряслась, - тогда, что бы со мной ни
случилось, я все снесу и у меня останется хоть капля утешения - вспоминать
твои слова!
мать Барбары, и к ним чуть слышно присоединился маленький Джейкоб, который к
этому времени успел справиться с путаницей в мыслях и понял более или менее
отчетливо, что Кит при всем своем желании не сможет пойти погулять с ним и
что за этой решеткой нет ни птиц, ни львов, ни тигров, ни других диковинок
животного царства, а есть только посаженный туда брат.
подняла с пола маленькую корзинку и обратилась в тюремщику со смиренной
просьбой выслушать ее. Тюремщик, который как раз смаковал какую-то особенно
интересную шутку, предостерегающе поднял руку, чтобы ему, упаси боже, не
помешали, и не опустил ее до тех пор, пока не дочитал статейки до конца.
Некоторое время он сидел молча, ухмыляясь во весь рот и словно говоря: "Ну и
шутник этот писака, ну и забавник!", и, наконец, спросил, что миссис Набблс
угодно.
мне, а я велю снести ее к нему в камеру.
его мать, а у вас тоже была когда-то матушка... мне бы самой посмотреть, как
он будет есть, тогда я бы ушла отсюда хоть немного успокоившись.
слезы, тогда как малыш заворковал и засмеялся что было сил, явно уверенный в
том, что всю эту веселую игру затеяли с одной-единственной целью - доставить
ему удовольствие.
вон выходящей, но тем не менее отложил газету в сторону, подошел к матери
Кита, взял корзину и, посмотрев, что там находится, отдал ее Киту, после
чего вернулся обратно на свое место. Как мы легко можем себе представить,
арестанту было не до еды, но он сел прямо на пол и стал уписывать
принесенные гостинцы за обе щеки, а мать провожала каждый кусок,
отправляющийся к нему в рот, всхлипываниями и слезами, правда не такими уж
горькими, потому что это зрелище все же принесло ей некоторое
удовлетворение.
о нем? Но ему удалось узнать лишь то, что накануне вечером, уже совсем
поздно, мистер Авель сам приехал к его матери, очень осторожно и мягко
рассказал ей все, однако насчет того, виновен Кит или нет, не обмолвился ни
словом. Бедняга только набрался храбрости спросить мать Барбары о Барбаре,
Адамов Григорий
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Андреев Николай
Березин Федор