Чтение 98–й страницы книги ~Дело Локвудов~

- Я и так обязан мистеру Хиббарду за то, что он приехал, и не могу быть
навязчивым. Тем более что весь завтрашний день, я уверен, он будет занят.

- Весь завтрашний день я буду занят, но это не значит, что я не могу у
вас переночевать, - возразил Хиббард. - Если вы не против, то я останусь.

- Конечно, не против. Значит, после ужина мы сможем продолжить работу?

- Да. Или, может быть, я приеду в другой раз. А сейчас выкупаться хочу.
Вода теперь наверняка потеплела, мистер Локвуд.

- Но для меня - недостаточно. Я дам вам другие купальные трусы. Ваши,
наверно, еще не высохли.

Весь фокус был в Эрнестине: это она мгновенно приковала к себе внимание
Хиббарда, и, когда она предстала перед ним в купальном костюме, размахивая
белой резиновой шапочкой и явно желая поскорее окунуться в воду, Хиббард
покорно пошел за ней. А Хиббард был не из породы покладистых.

Они отсутствовали почти два часа. Не так уж было важно, о чем они
говорили, но, когда они вернулись, Джорджу показалось, что Тина держится с
намеренным безразличием, в то время как Хиббард всячески старается ей
угодить.

- Какого размера рубашки вы носите? - спросил Джордж.

- Пятнадцать с половиной.

- Значит, одного со мной размера, - сказал Джордж. - Я дам вам пару
сорочек: одну для сегодняшнего вечера, другую - для утра. Моя пижама и
нижнее белье будут вам впору. Ужин в семь тридцать. Сейчас покажу вам вашу
комнату.

- Надеюсь, я не причиняю вам неудобств, мистер Локвуд, - сказал
Хиббард.

- Нет. А что?

- Сказать вам по совести, Тина предупредила меня, что вы слишком
перетрудились и приехали сюда отдохнуть. Она заставила меня обещать, что
сегодня я больше не сяду с вами работать.

- Тина - большая умница. И очень мне помогла. Около семи мы собираемся
на коктейль. На этой же террасе. Но вы приходите когда угодно.

Как до, так и во время ужина Престон Хиббард всячески старался
расположить к себе Джеральдину. Ему явно хотелось ей понравиться. Джордж
догадывался, зачем ему это было нужно: он хотел продолжить знакомство с
Тиной. Обращаясь к Джеральдине, он рассказывал смешные истории о своих
прошлых посещениях этого дома и не забывал подносить зажженную спичку,
когда та доставала очередную сигарету. Эти маленькие знаки внимания
нравились Джеральдине, она чуть не мурлыкала от удовольствия.

- У нас есть билеты в летний сад на Ист-Сандвиче, - сказала
Джеральдина. - Можете воспользоваться, если хотите. Не знаю, что там идет,
но можно позвонить и узнать.

- Я знаю, - сказала Тина. - "Летучая мышь".

- Я знаю эту вещь, - сказал Хиббард. - Она поставлена по роману Мэри
Робертс Райнхарт "Винтовая лестница". Хотите посмотреть?

- Давайте посмотрим, - согласилась Тина. - Если не понравится, уйдем.

- Тогда быстрее допивайте кофе, - заторопила их Джеральдина. - Они
начинают рано. Когда вы вернетесь, я, наверно, буду уже в постели, так что
заранее желаю вам доброй ночи.

- А утром я вас увижу, миссис Локвуд? - спросил Хиббард.

- Боюсь, что нет. Так что заодно и попрощаемся. Но вы приезжайте снова,
и скорее. И не только по делу. Приезжайте - и все, в любое время.

Когда они уехали, Джеральдина сказала:

- Тебе следовало бы поощрить их дружбу, Джордж.

- Можно спросить почему?

- Потому что Тине нужен такой человек, как он. Возможно, он скучноват,
но у него хорошие манеры и он надежен, если ты понимаешь, что я имею в
виду. К тому же он увлечен Тиной.

- Увлечен Тиной? Ты слишком торопишься с выводами, должен тебе сказать.

- А разве это так уж невозможно? Сам-то ты всегда знал, когда тебя
влекло к девушке.

- Не сравнивай меня с молодым Хиббардом.

- А почему нет? У тебя с ним есть что-то общее.

- Очень мало. Однако, если ты считаешь, что Тине он подойдет хотя бы на
время, мы можем пригласить его снова.

- Только не откладывай этого в долгий ящик. Она сейчас нуждается в
друге. Смотри, как бы ей не подвернулся какой-нибудь тип.

- Она что, сказала тебе что-нибудь по секрету? - спросил Джордж.

- Из ее недомолвок я извлекла больше, чем из ее слов.

- Ну, разумеется. Ты женщина бывалая, все и без слов понимаешь.

- Представь себе, да. Ну, мне пора на урок французского.

- Урок французского?

- Я слушаю радио Монреаля. Интересно проверять себя, насколько хорошо я
понимаю по-французски.

- Au'voir, cherie [до свидания, дорогая (фр.)], - сказал он.

- Au'voir. Ты не засиживайся допоздна. Уйди наверх до того, как они
вернутся. Не мешай им, Джордж.

Джордж ушел наверх, но, когда они вернулись, он еще не спал. Сначала он
услышал шум автомобиля - это был "додж" Хиббарда, - а потом увидел, как
они идут к террасе. Было без десяти минут двенадцать. Спустя два часа шум
возобновился: они ходили по кухне, хлопали дверцей холодильника, двигали
по линолеуму стулья. Потом он услышал их шаги на лестнице. Интересно,
насколько он "надежен", этот Хиббард. В эту ночь он спал скверно.

Утром Джордж Локвуд единственный из всей семьи спустился вниз
позавтракать с отъезжающим гостем.

- В эту субботу вы меня опять увидите, мистер Локвуд, - объявил
Хиббард.

- Да? Здесь?

Хиббард кивнул.

- Мы с друзьями поплывем из Марбл-Хед на яхте. Возьмем с собой Тину.
Ночь с субботы на воскресенье проведем на Нантакете, а на следующий день
прибудем на Вест-Чоп, где пообедаем. В воскресенье будем здесь, и я у вас
переночую.

- Неплохо задумано, - заметил Джордж.

- Надеюсь уговорить ее через две недели приехать в штат Мэн. Может
быть, вы замолвите словечко за штат Мэн?

- Нет. Но и препятствовать не буду. Тина вольна поступать так, как
хочет, и в этом я ее поддерживаю.

- Она очень, очень хорошо про вас говорит. Считает своего отца
замечательным человеком.

- Это я считаю ее замечательной девушкой. - Джорджу казалось, что он
правильно выбрал момент для того, чтобы скромно выразить свою отеческую
любовь.

- Если позволите, то скажу, что я с вами согласен, - признался Хиббард.

- Рад это слышать. Я хочу, чтобы у нее было побольше друзей по эту
сторону океана. Европа - не место для нее, то есть не то место, где надо
жить постоянно.

- Она хочет жить за границей?

- Да, так решила. Сюда приехала только из-за меня. Вы ведь знаете, в
каких отношениях я с сыном.

- Да.

- Смерть брата подкосила меня сильнее, чем я вначале думал. И Тина это
поняла. Я же сказал вам вчера, что она большая умница. Выпейте кофе.

- Нет, благодарю. А сорочку я верну вам в воскресенье.

- Смотрите не забудьте, - улыбнулся Джордж Локвуд.

В течение лета Тина встречалась с Хиббардом не реже одного раза в
неделю. В ее ненужных объяснениях по поводу отлучек из дома было столько
недомолвок и умолчаний, что Джордж Локвуд распознал в них признаки
завязавшегося романа. Приличия ради она все еще старалась давать ему
какие-то объяснения, но, когда они оставались вдвоем, уже не находила тем
для разговора. Он и не старался ее разговорить, руководствуясь при этом не
столько соображениями деликатности, сколько растущей уверенностью в том,
что она еще не дает воли своему чувству. И эта ее сдержанность озадачивала
его. Не исключено, думал он, что она сама догадалась о порочных
наклонностях Хиббарда. Надо бы объяснить ей, что в этих наклонностях нет
ничего чудовищного и необычного; но он опасался, что дочь, выслушав его,
попросту рассмеется ему в лицо. В сущности, что он про нее знает? Какие
мысли бродят и ее хорошенькой головке? Кто, где и когда целовал ее? Кого
она целовала? Ничего этого он не узнает, если она не расскажет сама.

И все же дочь радовала его, хотя и не относилась к нему так же
сердечно, как некоторое время назад. В ней сохранилось достаточно жизни,
чтобы связать ее с жизнью другого человеческого существа. Она производила
впечатление цветущей женщины, хотя могла бы увянуть. В ее взгляде
угадывался интерес ко всему окружающему, а не равнодушие, и если она
испытывала сомнения в своей любви, то они, эти сомнения, возникали в этом,
а не в каком-то выдуманном мире. Что бы она ни решила, решение это будет
принято здесь, и отец о нем скоро узнает.

Однажды утром - это было в конце августа - Тина, спустившись к
завтраку, обнаружила у себя на тарелке поверх писем небольшой сверток. Это
была заказная бандероль с обратным адресом бостонского ювелира.

- Надеюсь, твоя почта интереснее моей, - сказал Джордж.

- Думаю, что да. - Тина взяла с буфета фруктовый нож, взрезала
оберточную бумагу, вынула из продолговатой коробочки, обтянутой
искусственной кожей, золотые часики и повертела перед глазами отца.

- Впервые вижу у тебя эту вещь, - удивился он.

- Я и сама-то их всего один раз видела. Они были у гравера.

- Можно взглянуть?

- Конечно.

Он положил часики себе на ладонь: браслет из тонкой золотой сетки,
циферблат окаймлен бриллиантиками, заводная головка из небольшого рубина.

- Прелестная вещь.