Чтение 98–й страницы книги ~Утоли моя печали~

самозабвенно склонив голову. Увидев Бурцева, с сожалением сомкнул меха,
застегнул ремешки.

- Слушай, прокуратура! Хочешь глянуть, чего мы тут нашли? Вот, смотри
сюда!.. - Майор достал из стола патрон от "винтореза". - Какой смешной
боеприпас. Сроду не видывал, придумают же... Один мой опер хоть и из дураков
сам, но сообразил что к чему.

Оболочка девятимиллиметровой пули откручивалась, как колпачок, под ним
оказалось устройство, собранное из тончайших, расположенных радиально
пластинок, в центре которых торчала пластмассовая ампула.

Не случайно притащили этого агента из Германии: для стрельбы специальными
химическими боеприпасами требовалась особая подготовка. Выстрел производился
в открытые участки тела со строго установленного расстояния. Снаряд такого
патрона доносил до цели только отравляющее вещество - остальное сгорало в
воздухе, - и, попадая на кожу, оно мгновенно всасывалось, не оставляя
никаких следов, и некоторое время спустя наступала смерть. Причину ее
установить было невозможно даже при самых уникальных исследованиях,
поскольку кожные покровы, ткани и стенки сосудов никак не защищали, вещество
буквально проваливалось в кровь и воздействовало на центры головного мозга,
управляющие сокращением сердечной мышцы.

Просто останавливалось сердце, а яд в крови быстро разлагался на
составляющие и ничем не фиксировался.

Гений человеческого разума изобрел самый совершенный способ убийства,
выглядевшего карой небесной: жертва ощущала лишь легкий укол, словно мошка
укусила...

Это не голландец с охотничьим карабином, сваливший Николая Кузминых, как
медведя...

Одно то, что спецслужба пыталась делать свои грязные дела чисто и тайно -
смерть ее новых жертв никогда бы не посчитали насильственной, - говорило о
многом. Например, о том, что не дают размахнуться, как прежде, сковывают
действия и что война переходит в какую-то новую, может быть, завершающую
стадию.

Или все это потому, что сменилось руководство, а значит, и тактика
действий...

- Вот тебе и дурак, - еще раз похвалил майор своего опера. - Сейчас он с
прицелом возится, тоже, говорит, интересно, сплошная электроника, целый
телевизор...

- Он бы лучше с людьми в районе возился, - проворчал Бурцев. - В патронах
разбирается, а под боком террористы пасутся. И никто о них ни сном ни духом.

Щукин покряхтел, сунув руки в карманы брюк, пошатался возле стола.

Бурцев вытащил из-под стола свою сумку, достал баклажку и налил всего
один глоток в разовый стаканчик. Майор недовольно покачал головой.

- Ну, прокуратура... У нас так не делается! Если уж наливаешь - всем
наливай. А нет - пей тогда втихушку. Тогда и цена тебе будет - тихушник.

- Это не водка, - процедил сквозь зубы Сергей от распирающей боли. - У
меня после допроса башка разламывается, в глазах черно...

- А что это, если не водка? - Майор потянул носом.

- Живая вода...

- Чего? Какая живая-то?

- Будто ты не слышал! - Бурцев выпил воду, сел и сжал голову.

Начальник милиции понюхал стаканчик, выжал из него каплю в рот, почмокал.

- И точно, вода... Когда голова трещит, надо водкой похмеляться, а ты...
Придумал, живая вода...

- Да я не с похмелья... А воду эту жене везу. Правда, бывшей...

- Голова не может болеть иначе чем с похмелья, - заключил майор. - Любая
другая боль от недостатка мозгов. Это вы в своей Москве сошли с ума, вот и
болят головы неизвестно отчего.

- У тебя в камере предварительного заключения сидит мертвая душа. И я ее
допрашивал.

- Та-а-ак, Гелю с вокзала наслушался, сначала про матку мне балабонил,
теперь про мертвые души... Придется его изолировать.

- Только попробуй... Охранять его должен. Он один во всей Стране Дураков
видит и чувствует мертвые души.

- Опять не повезло, - зачесался майор. - Чего, нашествие на нас началось?
Этих мертвых душ?.. Вот всегда так: приедет к нам человек со стороны, и
начинается... Мы живем - ничего! Играем вон, пляшем и живем. Может, водочки
примешь? Иной раз так помогает...

- Наливай!

Щедрой рукой майор наполнил граненый стакан с рубчиком, на закуску достал
банку с малосольными огурчиками. Бурцев выпил, как воду, не почувствовав ни
горечи, ни вкуса. Водка, как горячий укол, пошла по большому и малому кругу
кровеносной системы - ударила в голову, в ноги.

- Я думал в Генеральной прокуратуре такие крутые мужики, что у них вообще
головы не болят, - сказал Щукин. - А они и у вас болят...

- Ну что, все тихо пока? - спросил Сергей.

- Да как будет тихо, если такое произошло? - лениво зазевал майор. -
Звонок был из Москвы. Тебя спрашивали.

- И что ты ответил?

- Да сказал, про такого сроду и не слыхал... А ты подумал, я дурак? Нет,
я гармонист... Обещал им сообщить, если ты объявишься, телефон оставили. -
Майор протянул бумажку. - Может, дать команду, чтоб междугородка сломалась?
Не то замучают звонками.

- Не надо. Набери-ка мне этот телефончик. Поговорить хочу с Москвой.

Пока майор накручивал диск, Бурцев откинулся головой к стене, прикрыл
глаза и ощутил, как хмель медленно выталкивает боль и темноту - будто
рассвет начался под черепной коробкой. И он бы наверняка так и заснул сидя,
если бы начальник милиции не пихнул его кулаком в плечо.

- Сейчас с Москвой соединят... Что, прошла голова?

- Как будто...

- Что я говорил? От мертвых душ только водка и помогает. А ты - живая
вода! Живая вода!..

Похоже, соединили с секретарем, потому что голос был незнакомый.

- Мне нужен Скворчевский, - проговорил Бурцев.

- Его нет и не будет. А кто это? - спросил приятный мужской баритон.

- Специальный прокурор Бурцев. Кто хотел со мной поговорить?

- Моя фамилия Губский, капитан первого ранга. - В трубке послышался
товарищеский смешок. - Вы меня, должно быть, помните, однажды я по
неосторожности чуть не развязал ядерную войну.

- Это не забывается, - сказал Сергей. - Вы с того света?

- С этого света, с этого... К вам попал мой человек. Я его очень ценю.
Нужно его освободить. И дать возможность выполнить то, для чего он приехал.

- Где же мой старый приятель Скворчевский?

- Представляете, генерал так и не научился обращаться с оружием. Случайно
застрелился в своем кабинете, когда стал чистить пистолет.

- Да, он за последние годы сдал, - согласился Бурцев. - Но и вы тоже
начали с провала... Это плохо для старта.

- Завтра утром я буду у вас, - сообщил каперанг. - И разберусь на месте.
Мне нужны толковые люди в Генеральной прокуратуре. Или в Конституционном
суде.

- Это можно расценивать как предложение?

- Предложение вам сделано давно, а наши слова обратной силы не имеют. К
тому же существует правило преемственности... При условии: вам следует
выполнить мою просьбу.

- Хорошо, где мы завтра утром встречаемся?

- Найду вас сам. И где бы вы ни были...

- В таком случае до встречи! - Бурцев опустил трубку на аппарат.

Щукин вдруг толкнул его в плечо, хохотнул:

- Знаешь что? Пошли ко мне, по стакану замахнем, все-таки внучка
родилась. Больно уж ты невеселый...

- Разговор был невеселый.

Майор сделал вид, что сочувствует, помотал головой.

- Идем?.. Там всего наготовлено - брюхо лопнет. Когда у нас девочки
рождаются, мы по три дня гуляем. Я тебе поиграю. Ты же моей игры не слыхал!
Поп, он так себе, только кнопки давит, и глотка луженая... А дело само
сделается, ты сильно-то не дергайся. Я вот другой раз тоже...

- Прикажи, чтобы Гелю в отдел привели. К вечеру. Без шума и лишних глаз.
Передай, хочу видеть. С туриста глаз не спускать!

- Не суетись, прокуратура...

- Я иду спать к отцу Прохору. Выстави охрану к дому. Ордер на арест
туриста выпишу и пришлю с милиционером...

Сергей вышел из кабинета, спустился на первый этаж к дежурному, чтобы
лично дать распоряжения, однако тот замахал ему рукой, едва заметив на
лестнице.

- Давай сюда! Скорей! Немчура зовет!

- Ничего, потерпит, - отозвался Бурцев. Дежурный младший лейтенант
никогда не видел живьем такого высокого начальства, имел смутное
представление о Генеральной прокуратуре и потому, не имея комплексов, вел
себя запросто. Для него турист с теплохода был важнее: к иностранцам в
Стране Дураков относились как к детям.

- Так ведь гражданин другой страны, - пожалел лейтенант. - И пострадал
вон как...

Немец полусидел на нарах, опершись спиной о стену, вероятно, для того,
чтобы видеть свое больное место. Его взгляд стал жестким и пронзительным.

- Что, созрел до откровенности? - спросил Бурцев. - О чем говорить,
знаешь сам, так что вопросы буду задавать редко. Излагай все по порядку, и
поскорее...

Хмельная милицейская водка сняла боль, но в голове царили сумерки, словно
ненастным вечером.

- Поскорее не получится, - заявил Зоммер. - Это вы должны созреть до