голосом: -- Поднять парус! Если мы отплывем раньше, чем у меня лопнет
терпение, а оно прочное, как мыльный пузырь, повыбрасываю за борт,
бездельники!
свист разворачивающегося паруса. Корабль тряхнуло.
некоторых уже ладони были на рукоятях мечей. Они ждали сигнала.
благородный рыцарь, но все-таки не дурак и не трус. К тому же явно за
тобой кое-какие грешки водятся. И очень немалые! Недаром же столько народу
набежало в этот забытый Богом городишко.
да еще подает это как похвалу, но в это время под ногами дощатый пол
закачался, в борт ударила волна. Сверху раздался испуганный голос:
стуком ударились в дерево три металлические стрелы из арбалета. По причалу
к ним бежали, выхватив мечи и отбросив плащи, самые рослые и могучие
воины, каких Томасу только приходилось видеть.
бросишь?
Томас зло заорал:
отвезет он, вот пусть и везет!
белым. И ты туда же, подумал он с мстительной радостью. Думаешь, я уже
поверил, что ты не работаешь на Тайных? Иначе чего бы так настойчиво
добивалась ехать со мной? Даже Михуила Урюпинца оставила вытирать кровавые
сопли самому.... а то и другие девки утрут. А звезды, как говаривал
калика, выстроятся на небе так, как надо сильному! Звезды водят слабых, а
сильные сами двигают звездами.
свежий ветер. Томас сдернул ее вниз под защиту борта. Лицо рыцаря было
темным, как грозовая туча, и надменным, словно он сам превратился в злого
языческого бога. В глазах стоял вызов. Мол, мало ли что напрорекали в
темные века! Почему он, Томас Мальтон, должен слушаться звезд, ведьм,
колдунов или пророков, когда есть он сам?
стрела пробивает любые доспехи. Различия надо чувствовать сердцем,
вспомнил он слова калики. Внешность для того и дадена, чтобы обманывать
глаза, а язык вырос для того, чтобы обманывать умные головы. Только сердце
не брешет, как попова собака.
вместе с тремя самыми быстрыми, что уже заносили на бегу боевые топоры.
Раздался шумный всплеск. Томас встал впереди, закрывая работников собой и
щитом от стрел. Сзади раздался звон тетивы. Передний из арбалетчиков на
пирсе выронил самострел и рухнул навзничь. Стрела торчала из горла,
всаженная очень умело: на палец выше кольчужной рубашки.
стрел ударилось в борта, мачту, продырявили парус. Вскрикнул и упал,
обливаясь кровью, один из матросов. Хозяин заорал, потрясая кулаком.
На большом корабле спешно поднимали оба паруса. Томас видел, как посерел
хозяин. Чтобы уйти от берега на полной скорости, им надо проскочить под
самой кормой опасного противника, а что это противник, уже никто не
сомневался. Там уже бегали, блестя оружием, натягивали ремни катапульт и
баллист.
Томас не успел моргнуть, как появился снова, уже в просторной кольчуге
поверх драной рубашки, с узким сарацинским мечом, кривым и остро
отточенным, и огромным щитом в другой руке. -- Если не проскользнем без
схватки, они увидят, как умеют драться свободные англы!
бросился к борту, Томас крикнул Яре:
упадет на тело, его прожжет насквозь.
греческий огонь. Он стекает вниз, там как раз самое опасное место. Но
разве что ты посылаешь меня туда нарочито...
наверх. Там звенело оружие. Когда он выскочил на палубу, борта кораблей
промелькнули рядом так близко, что чудом не столкнулись. На палубу
полетели стрелы, веревки с абордажными крючками. Но, к счастью, на большом
корабле не были готовы к такому маневру, а на лохани -- даже очень.
Абордажные крючья были обрублены сразу, в ответ на редкие стрелы ударили
из десяти длинных луков, и когда корабли разошлись, на большом было
полдюжины убитых и раненых, а на лохани у одного сорвало стрелой перевязь
меча.
разряженные свиньи, если и погонятся, то им легче поймать дельфина в море!
набрало скорость и неслось, как выпущенная рукой Яры стрела.
моряки ходят! Можете, благородный сэр, сменить штаны -- опасность позади.
оружие, сам бросился поправлять парус. Моряки работали споро, мокрые
мускулистые спины блестели от брызг и от пота. Волны ходили тяжелые,
мрачные, но корабль несся уверенно. Томас, не будучи моряком, наконец
понял, что если одни корабли строят в расчете на перевоз через море целое
войско крестоносцев или стадо скота, другие для свирепых битв в открытом
море, то этим торговцам с мечами в руках для выживания нужны скорость и
увертливость. Похоже, они их получили.
ступишь на берег? Сгоришь в огне? А чаша исчезнет? Или мы просто не
доплывем, утонем раньше?
прикидывается? Осторожно подбирая слова, сказал:
и нести... Я положил чашу в его мешок.
покраснели.
делили.
сменилась гневом, она вспыхнула, набрала в грудь воздуха, чтобы сказать
что-то очень злое. Томас уже напрягся, готовый защищаться, оправдываться,
но не отступать, однако плечи Яры внезапно поникли. Ярость в глазах
погасла, а голос дрогнул от страдания:
какой-то тайной секте...
поклясться в чем угодно перед сарацином, язычником или индуистом и с
чистой совестью ее нарушить. Или дать клятву благородному рыцарю, потом
отказаться с легкостью... ну, пусть с не такой уж легкостью, затем
покаяться войсковому капеллану. Он отпустит мне грех, разве что велит
поставить лишнюю свечку в часовне. Понимаешь?
себе сам человек. Их легче всего нарушать, но как раз они бывают самыми