держать у себя в отеле помешанных.
сказала ее мужу. Конечно, он и слышать об этом не хочет. А мне из-за нее
одни только неприятности. Если не успокоится, непременно заставлю съехать.
Так больше нельзя. Надо дать людям спать.
Какой-то принц. Так потом все американцы наперебой старались занять его
апартаменты.
элегантно. А она спятила с горя.
исключения. Хорошо, пусть я на этом зарабатываю. Весьма умеренно, впрочем.
Но сумасшедшая, которая без конца кричит, - это уж слишком. Если не
успокоится, пусть съезжает.
на кровати, забившись в угол и прикрыв ладонями глаза. Комната была ярко
освещена. Горели все лампы, а на столе вдобавок еще два шандала со свечами.
тараканы! Вот они - засели во всех углах. Их тысячи, всех их не счесть...
Свет, свет, зажгите свет, а то они приползут. Свет, свет... Вот они
ползут... ползут...
выставив вперед руки с растопыренными пальцами и широко раскрыв стеклянные
глаза. Муж попытался схватить ее за руки.
достал карманный фонарик и посветил им в ярко освещенные углы комнаты. - В
углах ничего нет, посмотри, вот я свечу фонариком. Ничего там нет, ничего...
углов! Свет! Свет! Ползут по стенам... Падают с потолка!
посоветовали... Одним словом, зашел к консулу Гаити. Взял с собой сына...
Конечно, ничего не вышло. Опять ничего не вышло. А когда мы вернулись, она
сидела в углу на кровати и кричала...
лечебницу. К тому же у нас нет... Короче говоря, с нашими документами мы
никуда не сможем ее устроить. Только бы она замолчала. Мамочка, все мы около
тебя - и я, и Зигфрид, и доктор... Тут нет никаких тараканов...
Ползут!..
ей все приснилось, и от испуга она проснулась. Возможно, завтра встанет и
все забудет. Только не напоминайте ей. Словно ничего и не произошло.
будет спать. Я ввел ей достаточно большую дозу. Завтра утром зайду. К
одиннадцати.
осторожны, не выдавайте своего волнения.
кроватью стояли его книги. Сенека, Шопенгауэр, Платон, Рильке, Лао-цзы, Ли
Тай-бо, Паскаль, Гераклит, Библия... Самая суровая и самая нежная
литература. Почти все книги были малого формата, отпечатанные на тонкой
бумаге и очень удобные для тех, кто в пути. Он отложил все, что хотел взять
с собой. Затем разобрал остальные вещи. Уничтожить пришлось немногое. Он
всегда жил, учитывая возможность внезапного ареста. Старое одеяло, халат -
они помогут ему, как надежные, проверенные друзья. Яд, спрятанный внутри
полой медали. Равик всегда имел его при себе. Еще со времен немецкого
концлагеря. Сознание того, что в любую минуту он может покончить с собой,
помогло ему выстоять. Он спрятал медаль. Лучше не расставаться с ней. Так
спокойнее. Кто знает, что его ждет? Вдруг снова гестапо? На столе стояла
недопитая бутылка кальвадоса. Он выпил рюмку. Франция, подумал он. Пять лет
беспокойной жизни. Три месяца тюрьмы, нелегальное проживание, четыре высылки
и столько же возвращений. Пять лет жизни. Он не так уж плохо прожил их.
Равик...
немедленно...
было, и тогда я попался на удочку. Второй раз этого не случится. Оставь меня
в покое. Попытай счастья с кем-нибудь другим.
приходил. Снова зазвонил телефон. Он не снял трубку. Телефон звонил и звонил
в серой, пустынной ночи. Взяв подушку, он положил ее на аппарат.
Приглушенные звонки продолжались еще некоторое время, затем прекратились.
необычным, и он быстро потушил ее. Недопитая бутылка кальвадоса все еще
стояла на столе. Он сделал глоток и отставил ее в сторону. Кофе, подумал он.
Горячего кофе. И свежих булочек с маслом. Поблизости есть бистро, открытое
всю ночь.
стоило вторично проваливаться в омут тяжелого сна, чтобы наутро встать
совсем разбитым. Он прошел в ванную и встал под душ. Раздался какой-то шум.
Снова телефон? Он прикрутил оба крана. Стук. Кто-то стучал в дверь. Равик
набросил на себя халат. Стук усилился. Это не Жоан. Она бы вошла. Дверь была
отперта. Подойдя к двери, он немного помедлил. Неужели полиция?..
ему кого-то. На нем был смокинг.
самоубийство, чтобы напугать этого беднягу, подумал он.
выстрелил в нее!
рубашку и костюм. - Оденусь в машине... Поехали... быстро!
затемнен. Улиц больше не было - вокруг одна только растекающаяся, туманная
даль, в которой неожиданно мелькали затерявшиеся синие огоньки... Казалось,
автомобиль едет по морскому дну. Сунув халат в угол сиденья, Равик надел
туфли и костюм. На нем не было ни носков, ни галстука. Он беспокойно
всматривался в ночной мрак. Расспрашивать незнакомца не стоило. Тот вел
машину с предельной сосредоточенностью и очень быстро, внимательно следя за