существует шифр-набор для особого, третьего замка, меняемый почти каждую
неделю.
разрабатывал операции с применением подкупов, убийств, взрывчатки,
иучавствовали в них целые группы самых матерых разведчиков. Иоганну
помогли не только его изобратательность и находчивость, но главным образом
недюжинные математические способности, которые он принес в жертву своему
новому трудному поприщу.
действовал, Центр получил возможность расшифровывать корреспонденцию
"штаба Вали".
неотрывный от труда ефрейтора Иоганна Вайса. Ведь, кроме ежедневной
переводческой работы в школе, он был загружен составлением
канцелярскихотчетов и конспектов с различными сведениями о советских
районах, куда предпологалось забросить диверсионные группы. Немало времени
отнимали также всевозможные поручения командного состава, начиная от
отправки посылоксемьям и кончая финансовыми отчетами, которые Вайс писал
за помощника начальника школы по материально-хозяйственной части.
Иоганн наметил для своих целей. И Гвоздь осторожно выведывал их
сокровенные мысли, довольно быстро научившись кратко докладывать о них
Вайсу во время встреч на ходу - от плаца до барака.
неожиданней для него оказалось внезапное приказание ротмистра Герда сесть
с ним в машину, чтобы сопровождать особую группу до прифронтового
аэродрома.
сапоги и захватить с собой пару теплого белья.
разместились агенты, сидит с угрюмым лицом радист Хакке. А среди агентов
почему-то оказался и старшина лагеря Синица, которого не готовили для
заброске в тылРотмистр сопровождал группы на аэродром в крайне редких
случаях. Обычно это поручалось кому-либо из офицеров.
возможным поделиться с ним соображениями на тему о том, как полезна служба
в разведывательной школе. Ему лично, например, она много дает, так как
здесь он приобретает ценный опыт, который, беспорно, будет применен им в
его дальнейшей коммерческой деятельности. Вайс, очевидно, знает о
существование Бюро "Н-В-7" экономической разведки "ИГ Фарбениндустри",
дающего этому величайшему концерну возможность получать информацию из
первых рук. И опыт агентурной работы "штаба Вали", несомненно, обогатит
приемы коммерческой разведки, без которой ни одна солидная фирма не может
успешно развиваться.
экономической разведки, так как и в этом случае, если Германия овладеет
мировым пространством и не будет конкурирующих держав, останется
конкуренция между мировыми немецкими концернами, и им понадобятся услуги
опытных агентов разведки.
незавершенными из-за внезапного отъезда и чем вызвана такая внезапность.
Размышлял он также о том, что внезапность эта не случайность, а прием,
нацеленность которого он не мог выявить, сколько не пытался перевести
разговор на тревожащую его тему.
хмуриться и замолкал. Поведение Герда заставляло Иоганна все больше
утверждаться в своей догадке, что внезапность его отъезда была заранее
кем-то предусмотрена. Но кем?
которого он включил в запасные аккумуляторы, специально для этого
поставленные на пол кабины.
ротмистр, наливая себе из термоса, каждый раз забывал предложить кофе
Вайсу, так же как не поделился с ним завтраком, уложенным аккуратно в
дорожный несессер с прикрепленными к крышке пластмассовыми тарелками,
складными наборами ложек, вилок, ножей и даже соковыжималкой.
население окрестных деревень и городков разгребает под наблюдением солдат
снег с дороги, и не у всех в руках лопаты - сгребают досками.
это не живое человеческое лицо, а маска.
подобное метроному, скрипучее движение "дворников", протирающих ветровое
стекло. Усыпляющее качание их было схоже с колебаниями маятника, невесть
кому отсчитывающего медленное, тягучее время.
наконец время почувствовать, - как безмерно он устал, измотался. Сказался
почти мгновенный переход к покою от невероятного напряжения, от
необходимости постоянного острого комбинационного мышления, решения
уравнений со многими неизвестными, неустанного, настороженного внимания ко
всем другим. Все это было подобно неустанному поединку одного со всеми,
бесконечно длящемуся каждый день, каждую минуту.
прострации, той тоскливой прострации, какая охватывает человека после
неимоверного напряжения всех сил.
он прежде не разрешал себе предаваться, считая их уступкой слабости.
незастывающей, цвета дымчатого стекла воде Москвы-реки. Он шел по
набережной с Линой Линевой. Она говорила взволнованно, осуждающе:
красивым. Но глаза! Всегда такие ярко выразительные, откровенные. Он
взглянул в ее глаза и понял их. Сказал, отвечая не на слова Лины, а на ее
взгляд:
хочешь.
думал!
и все.
пользование?
диалог.
Саша, любовь требует величайшего такта... и ума.
области науки , которой он себя посвятил, а также все возможное о
сопутствующих науках. Но если, обретявсе эти знания, он не извлечет из
ведомого новое, неведомое познание, он все равно не ученый, а только
книжный шкаф. - Произнес раздроженно: - Овладение нашей новой
интеллигенцией иностранными языками - это не только проблема ее деловой
информированности, но и идеологическая проблема. Одноязычие - признак
национальной ограниченности либо невежества.
безукоризненным знаниям иностранных языков.
Рабочий день его нормирован. Интенсивность отдачи нервных и даже
физических сил колоссальная. Прерывать свою деятельность из-за любых
недомоганий - безобразие недопустимое, возмутительное. - Делился своим
опутом своей личной жизни: - Жениться следует отнюдь не в юношеском
возрасте. Один раз и окончательно. Любовные коллизии обычно сопровождаются
колоссальной растратой необратимой нервной энергии.
читала твои письма к маме.
не смущаясь, сказал академик. Обращаясь к Белову, объяснил: - Ухаживая за
своей будующей супругой, в то время студенткой Петроградской
консерватории, я, будучи музыкально абсолютно бездарным и тупым, тратил
гигантское количество драгоценного времени на посещение концертов и даже
пытался обучиться, представьте, игре на арфе. Воображаете? Мужчина -
арфист! Это была высшая степень подхалимажа. - Подозрительно покосился на
дочь, кивнул на Белова, спросил: - Как, он все еще терпит твои
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Свержин Владимир
Березин Федор
Посняков Андрей