посланец: Приспешник Тьмы или всего лишь бедолага, волей и душой которого
Саммаэль овладел с помощью одного из тех отвратительных ухищрений, о которых
рассказывал Асмодиан?
открылся, но доносившийся оттуда голос совсем не походил на тот, каким
пришелец говорил прежде. Он был глубок, полон уверенности и
неминуемо окажемся по разные стороны. Но зачем нам убивать друг друга
сейчас? Чтобы предоставить Демандреду и Грендаль возможность сразиться за
власть над миром на наших костях?
укоренившихся в его сознании. Голос Саммаэля.
Зачем откусывать еще? Тебе столько не переварить, даже не прожевать.
Подавишься. К тому же, пока ты этим занимаешься, Семираг или Асмодиан могут
ударить тебе в спину. Я предлагаю заключить между нами перемирие до Дня
Возвращения. Если ты не выступишь против меня, я тоже не стану тебя
тревожить. Обещаю не расширять свои владения за пределы Равнины Маредо на
востоке, дальше Лугарда к северу и Джеханнаха на западе. Видишь, я оставляю
тебе большую долю. Не берусь Говорить за остальных Избранных, но по крайней
мере тебе не придется остерегаться меня и опасаться удара из тех земель,
которыми я управляю. Я обещаю никак не содействовать тому, что они затевают
против тебя, и не оказывать им помощи, если они будут обороняться от тебя.
До сих пор тебе неплохо удавалось выводить Избранных из игры. Однако ты
сможешь делать это с еще большим успехом, зная, что твой южный фланг в
безопасности, а твои враги не смогут рассчитывать на мою помощь. Скорее
всего, к Дню Возвращения останемся только мы - ты и я. Так и должно быть.
Так и предполагалось. - Зубы иллианца клацнули, укрывшись за леденящей
усмешкой. Во взоре его читалось безумие.
что Отрекшийся сдержит слово - а это маловероятно, - заключить такой договор
означало не только получить возможность бороться с другими опасностями,
избавившись на время хотя бы от одной. Нет, это значило, что тысячи и тысячи
людей будут оставлены на милость Саммаэля. А как раз этого качества тому
явно недоставало. Ранд почувствовал, как ярость клокочет у грани Пустоты, и
понял, что, не сознавая того, ухватился за саидин. Поток опаляющей сладости
и леденящей горечи эхом вторил его гневу. Это Льюс Тэрин. Хватит и того, что
он безумен его безумием. Эхо резонировало в тон его ярости, пока он не
перестал отличать одно от другого.
которой он повинен со дня пробуждения, он ответит. За каждую смерть, в
которой он повинен, когда бы это ни случилось, он дорого заплатит. Он
избежал возмездия в тармон гай'дон, при Нол Каймэйн, а Сохадра... - Льюс
Тэрин помнил и многое другое, но слишком уж горестны и ужасны были эти
воспоминания. То, что видели глаза Льюса Тэрина, жгло даже сквозь кокон
Пустоты, будто Ранд лицезрел все сам. - ...Но теперь я твердо намерен
добиться справедливости. Скажи ему, никакого перемирия с Отрекшимися!
Никакого перемирия с Тенью!
мгновенно окрасилась красным. Человека била дрожь, а изо всех пор сочились
алые капельки.
айильцы, и те выглядели ошеломленными. Истекающий кровью иллианец рухнул на
пол и забился в конвульсиях. По белым плитам пола медленно расползалась
темная блестящая лужа.
Саммаэля. Пустота ограждала его от чувств, да и все равно он ничего не мог
поделать. Даже умей он Исцелять, скорее всего, сейчас и это не помогло бы.
твой ответ, когда этот малый не вернется к нему в срок. Ну и дела. О том,
как убивают гонцов принесших дурные вести, я слышал, но, чтобы человека
убили, чтобы узнать, что вести дурные, такого еще не было.
больше, чем рассказ о Тигрейн.
повредит, если даже и не поможет.
Ясно ведь, что на своем веку им доводилось видеть не меньшее зло, возможно,
даже в этих самых покоях. Он все так же ощущал Аланну - Пустота не
отгораживала от нее. Можно ли доверять Эгвейн? Она умеет хранить секреты.
помоста Авиенда. За возвышением, на котором стоял трон, находилась маленькая
дверца, через которую можно было попасть в гардеробную, а оттуда выйти в
коридор.
передумал. Авиенда лишь скользнула по телу взглядом. Раньше она была Девой и
чего-чего, а уж мертвецов повидала немало. К тому времени, когда Авиенда
отказалась от копья, она, надо полагать, умертвила не меньше людей, чем
видел мертвых Ранд.
желая удостовериться, что он не пострадал. При виде ее Девы заулыбались и
раздались в стороны, оттеснив Красных Щитов, но Авиенда осталась там, где
стояла. Она теребила шаль и смотрела на него. Хорошо еще, что она - хотя
Девы могли иметь на сей счет иное мнение - оставалась рядом с ним лишь по
повелению Хранительниц Мудрости, поручивших ей шпионить за ним. Хорошо,
потому что Ранд чувствовал почти непреодолимое желание обнять ее прямо
сейчас, прямо здесь. Благодарение Свету, что она не испытывала к нему
никаких чувств. Ранд подарил ей костяной браслет, на котором были вырезаны
розы с шипами - подходящий подарок, принимая во внимание ее характер. Она
носила его - единственное украшение, не считая серебряного ожерелья со
странным тонким узором, который кандорцы называют "снежинками". Откуда
взялось ожерелье, кто ей его подарил, Ранд не знал.
Илэйн, заведомо зная, что у тебя нет права ни на ту, ни на другую. Ты хуже,
чем думал о себе Мэт. Даже у Мэта хватало ума и порядочности держаться
подальше от женщины, если он полагал, что его общество может ей как-то
повредить.
собирался заночевать в Кайриэне отчасти и потому, что там ему не пришлось бы
губу. Зелено- голубые глаза девушки сверкнули. - Просто мне надо поговорить
с Эмис, с Хранительницами Мудрости.
возможность как-нибудь отделаться от нее в последний момент.
Сказано это было будто мимоходом, но взгляд раскосых глаз Башира придавал
Кэймлина, из Андора.
вопросом: а что, если их потомок - о Свет, ведь он их потомок! - разорвет их
землю в клочья, как разорвал уже множество других?
открыл переходные врата прямо перед помостом. Светящаяся щель расширилась,
открывая взгляду пустую, обшитую темными панелями палату, находившуюся более
чем в шестистах милях от Кэймлина, в Солнечном Дворце. В королевском дворце
Кайриэна. Расположенная на отшибе комната была специально приспособлена для
его нужд - мебели в ней не имелось, но деревянная обшивка стен и темно-синие
плиты пола блестели полировкой. Лишенная окон, комната, тем не менее, была
ярко освещена: восемь высоких золоченых светильников горели здесь днем и
ночью. Свет масляных ламп усиливался многочисленными зеркалами. Ранд
задержался, чтобы опоясаться мечом, а Сулин с Уриеном открыли дверь в
коридор и, опередив его, вывели туда Дев и Красных Щитов. В нынешних
обстоятельствах эта предосторожность казалась Ранду смехотворной. Широкий
наружный коридор - а в комнату можно было попасть только таким путем - уже
был заполнен охраной. Там находилось три десятка Фар Алдазар Дин, Орлиных
Братьев, и почти две дюжины солдат Берелейн из Майена в покрытых красным
лаком нагрудниках и похожих на горшки шлемах с ободками и назатыльниками.
Если хоть где-нибудь Ранд и мог обойтись без Дев, то в первую очередь в
Кайриэне.
следом за рослым айильцем с трудом поспевал неловко сжимавший копье майенец.
По существу, за Фар Алдазар Дин тянулось чуть ли не маленькое войско: челядь
в разнообразных ливреях, Защитник Твердыни из Тира в черно-золотом мундире и
сверкающей кирасе, кайриэнский солдат с выбритым лбом - его нагрудник был
выщерблен и помят - и две молодые айилки в тяжелых темных юбках. Ранду