понимали, и Шамон им переводил. Нет, этот человек, оказавшийся кладовщиком
со склада горючего, ничего не знал о пропавших. Да никуда они не денутся,
добавил он, где-нибудь надрались и отсыпаются теперь, что еще на Кергелене
делать в штормовую погоду? Вечером вот тоже - ходили тут, искали кого-то,
а потом понесли пьяного. Нашли, значит...
- разразился кладовщик скрипучим смехом. - Пьяные все на одну морду.
году наступает здесь лето, поздно...
промысловому судну. На крики с кормы свесилась голова в капюшоне, грубый
голос ответил, что таких здесь не было и нет, проваливайте отсюда. Обошли
и другие суда. На одном судне шла попойка, и зверобои стали зазывать
"дидоновцев" к себе на борт, чтобы как следует повеселиться. Вахтенный
другого судна посоветовал пойти поискать пропавших на ближайшее тюленье
лежбище или отправиться следом за сумасшедшим траулером, который недавно
снялся с якоря и ушел в океан.
покачала головой. Русто с погасшей сигарой в зубах ходил взад-вперед по
бот-деку и все смотрел, смотрел на бесприютный берег.
голоса в завываниях ветра.
какой-то отчаянной решимости. - То, что я тебе скажу, не должен знать
никто. - Она вынула из кармана брюк бумажный пакетик и извлекла из него
таблетку, как показалось Валерию. - Еще на Реюньоне Ур дал мне эту штуку и
велел ее проглотить, если с ним что-нибудь случится...
срезана...
сорвался голос. Валерий протянул ей остывший кофе, но она отстранила
чашку. - Погоди, - сказала она. - Ты что-нибудь знаешь о том, что за
информация и почему надо глотать?
лбу Пиреева?
Что-то такое о том, как обучают методом глотания информации...
пленку и положила себе в рот. Сделала глотательное движение. Валерий снова
протянул ей чашку, и Нонна взяла, отхлебнула кофе. Она стояла посреди
каюты и смотрела куда-то вверх остановившимся взглядом.
Валерий, пытаясь пересилить охватившую его жуть.
затопляя селения и пальмовые рощи, это шел потоп, потоп... Над черным
бортом ковчега встал человек с копьем. А, это ты, желтоглазый дьявол, ты
все-таки подстерег меня и, связав по рукам и ногам, бросил в волны, а
волны громоздятся все выше, они подбрасывают меня до неба и низвергают в
пучину... Ты хохочешь и потрясаешь копьем на борту ковчега, на черном
борту, обмазанном земляной смолой... Но я еще жив... И мы еще посмотрим...
посмотрим, кто будет смеяться последним...
над собой электрическую лампочку в проволочной сетке.
спиральки разгорался и темнел, словно подмигивал Уру.
пристегнутый двумя широкими ремнями к ее бортам. Вокруг были железные
стены, выкрашенные серой масляной краской, без окон. Стены начали
валиться, койка стала боком, и он повис на ремнях, больно впившихся в
тело. Потом - резкий толчок, Ура подбросило вместе с койкой... с силой
швырнуло вниз... Хорошо еще, что его догадались привязать к койке, иначе
он давно бы разбил себе голову о железные стены или о ножки стола,
привинченные к палубе...
этот корабль по штормовому океану?
его на берег. Ему очень хотелось сойти на угрюмый берег этого острова, но
он знал, что лучше ему остаться на судне. Он проводил взглядом шлюпку,
увозившую Нонну и остальных. Что она сказала еще? Ах да, сказала, чтобы он
надел кашне. Она всегда напоминает ему, чтобы он одевался потеплее, - ведь
он непривычен к холоду...
ту, что подарила ему летом в Санта-Монике Аннабел Ли. Ладно, сойдет за
кашне. Он обмотал шею косынкой.
Здесь даже летом не поныряешь. Вы замечаете, насколько Южное полушарие
холоднее Северного?
них, судне с низкой, косо срезанной трубой и непонятным вылинявшим флагом,
он остановил взгляд: кажется, где-то он уже видел это судно.
бы тоже соснули, мосье Ур.
заснуть. Он сел за стол и некоторое время занимался любимым делом - листал
атлас морей, превосходный атлас доктора Русто. Но и это занятие не
отвлекло его от беспокойных мыслей о завтрашнем дне. Он помнил точно:
завтра истекает трехмесячный срок, который он себе выпросил. Завтра будет
вызов. Последний вызов. Надо подготовиться, заранее сформулировать...
информация должна быть предельно ясной и четкой... отказ - достаточно
мотивированным...
одному ему понятные значки. И весь трудный год, прожитый на Земле, а
вернее, год и четыре месяца как бы прокручивался вместе с этой пленкой
перед мысленным взглядом. Он всматривался в значки - отголоски своих
наблюдений - и поражался переменам в самом себе... Кто бы сейчас узнал его
тїаїм? Даже Учитель, первый Учитель, знавший его лучше всех, даже он, будь
он жив сейчас, не узнал бы любимого своего ученика.
двойственность моего положения? Сумел бы он подняться выше привычных
представлений, выше твердого сознания своей правоты, выше собственного
биологического вида, наконец?.."
блуждали. - Мосье Ур, вас просит Нонна... срочно на берег...
пока Ур трясущимися руками натягивал пальто. - Она не может идти и просила
вас...
нахлобучивая шапку.
спустились по трапу в шлюпку, схватились за весла.
хватало только на пятачок под столбом. Над гаванью плыл перезвон склянок.
длинного сарая из гофрированного железа. Дальше тропинка уходила в скалы,
ломаными черными силуэтами рисовавшимися на фоне темно-серого неба.
обкручивать его веревкой. В следующий миг этот, с веревкой, отлетел от
удара ногой в живот. Сильный рывок, и в руках нападавших осталось пальто
Ура; раздались проклятья, мелькнули лучи фонариков.
Бежал, не разбирая дороги, спотыкаясь о камни. На бегу он тронул задний
карман брюк - ах, досада, не взял блокнота, первый раз в жизни забыл...
Они догоняют... Ну, будем отбиваться. Он сорвал с шеи косынку, круто
остановился и, подобрав крупный камень, положил его в косынку. Закрутил
"пращу" над головой, целясь в ближайшего преследователя. Тут он услышал
щелчок и мгновенный свист, ощутил острый удар в живот. Он еще успел
метнуть камень и увидел, как преследователь схватился руками за лицо, но
Панов Вадим
Афанасьев Роман
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Березин Федор
Андреев Николай