под своей рукой.
древнего Виссана, покоряя все народы, что встречались на его пути. Имя его
было забыто - его просто боялись вспоминать. Осталось только прозвище.
придумывают себе сказки и верят в них. А я вот не умею. Так хочется верить
иногда!
косы. - На Западе... Когда я приехал?
проблемы в Эзисе, Ахмази?
***
выстраиваться-сплетаться узор мыслей, пока еще неопределенных, тычущихся в
стороны, как слепые щенки.
чем книжники.
о Потрясателе знал Ахмази больше любого историка или книгочея. По
возвращении Секиры из Мерада, за те несколько дней, что прожил нелюдь в
Аль-Бараде, Ахмази постарался вытянуть из него как можно больше.
Эзис, где жили все-таки братья по вере.
излагать факты и только факты, опуская домыслы и выводы, не подтвержденные
ничем кроме собственной интуиции.
поощрялось в ордене умение делать самостоятельные выводы. Вот Сим и делал.
Только выводы получались какие-то странные.
все с того, что несколько бродяг из Бериллы, промышляющих разорением древних
упокоищ, нашли немыслимой ценности клад в древнем-древнем захоронении.
богатым воином был мертвец. Может быть, даже одним из ханов. Грабители
разоряли могилу, а хозяин ее, на удивление не тронутый разложением, улыбался
загадочно, глядя на незваных гостей.
мертвеца саблю. Жутковато было. Покойник казался живым: вот-вот встанет да
поотрубает головы дерзким пришельцам.
отправились в Бериллу, счастливые, надо полагать, и довольные. Каждому из
них причиталась из клада такая доля, что хватило бы прожить безбедно до
конца дней, да еще и оставить неплохое наследство детям, внукам и правнукам.
украшений, но ковки такой, что с нынешним оружием и не сравнить. Может,
гномийской древней работы? Может, колдовской? Сейчас уже и не выяснить.
состояние спрятано? Видно показалось, что велика. Потому что передрались
поделыдики между собой, не успев даже от упокоища разграбленного далеко
уехать.
стоило этим двоим в Берилле объявиться, как с них головы и сняли.
Бериллы, бандиту известному, не так уж и давно на покой ушедшему. Бургомистр
честь по чести разделил сокровище промеж своих. Никого не обидел. Всем
досталось, и все вроде довольны были. Но не долго.
тот еще - оторви да брось. Всякое отребье с земель окрестных к вольнице
разбойной прибиться норовит. И прибиваются.
ленивые в Вольных городах долго не задерживаются - договорились быстренько
да с двух сторон и ударили.
же было Согоду и Тиру между собой тут же и передраться. А на них, за
Бериллу, надо думать, обидевшись, и Нордвиг с Соттерном навалились. И Джемис
с Ос-Ригу в стороне не остались. Перегрызлись все между собой из-за клада
неслыханного. Никогда не было такого, чтобы Вольные города друг против друга
вставали, однако встали ведь!
дерутся. Но, скажите на милость, почему драка эта так Барадского Лиса
обеспокоила? Или он, зараза, по звериной своей привычке следы путает,
глазами к Вольным городам оборотившись, а носом вынюхивая, что там в Эзисе
делается?"
будто мало было великому визирю угрозы с Запада. Куда более реальной угрозы.
Гнилой мир
собирался устроиться на очередную, Бог весть какую по счету ночевку, что-то
настойчиво и неотступно поманило его вперед.
синим. А под небом было море. Невидимое, прячущееся за горами. И солнце
светило там, над стремительной иглой башни, уходящей в звонкую синеву.
чувствовалось даже здесь, в прогнившей духоте. И, наверное, упал в конце
концов, потому что даже он не мог идти до бесконечности. Но когда он
проснулся, была ночь. Настоящая ночь. И сверху смотрели звезды.
рюкзаке. Очень неудобно лежало.
рюкзак. Выпирая окованными в золото углами, поблескивая вычурными
накладками, лежала там, поверх тщательно упакованного барахла, небольшая
тонкая книга.
трубкой. Он все еще не привык к тому, что табак давно кончился.
трубку, осторожно раскрыл манускрипт.
желтовато-белесому, нервным, летящим почерком - слова. На языке погибшего
народа. На языке, ставшем потом языком магов. Слова складывались в созвучия
фраз. В строфы:
в голову не приходило. Эльрик бездумно пролистывал тонкие страницы,
выделанные из человеческой кожи, читал знакомые до оскомины строки и
подумывал, а не выкинуть ли нежданно появившийся подарочек в ближайшее
болото. В самый глубокий омут.
Обычная сосна, не пытающаяся опутать корнями, высосать кровь
ветками-щупальцами. Сосна с пышной кроной и с коричневым стволом,
искривленным ветрами.
тропой было мягко и удобно.
Запахом хвои. Пересвистом невидимых птиц. Жизнью самой наслаждался.