Чтение 99–й страницы книги ~Офицеры и джентельмены~

- А сами вы куда направляетесь?

- В Сфакию, если доберусь, конечно.

Вскоре они подъехали к участку шоссе, на котором идущих в одиночку и
марширующих в строю людей кто-то заставлял сходить на обочины, в
результате чего дорога перед машиной освободилась. Грузовик на более
высокой скорости начал подскакивать и вилять из стороны в сторону. Раненые
часто стонали.

Они подъехали к возвышенности, которую майор Хаунд избрал для
размещения штаба. Здесь был полный порядок. У обочины дороги в качестве
часового и маяка стоял связист. Как только грузовик остановился, вокруг
него тотчас же собрались отставшие и дезертировавшие солдаты.

- Не найдется ли еще одно местечко, дружище?

- Выходи! Все выходи! - крикнул майор Хаунд.

Не жалуясь и не задавая вопросов, раненые солдаты кое-как слезли и
молча заковыляли по дороге, смешавшись с идущей толпой.

Грузовик отогнали в сторону от шоссе и поставили среди валунов и
деревьев; водитель снова снял распределитель зажигания и накрыл машину
камуфляжной сеткой.

В тусклом свете утренних сумерек появился старшина Людович.

- Все в порядке, старшина?

- Так точно, сэр.

- Офицеры штаба здесь?

- Они уехали на грузовике искать продовольствие.

- Отлично. Круговая оборона организована?

- Так точно, сэр.

- Ну что ж, надо, пожалуй, соснуть. Через час рассветет. Тогда мы лучше
увидим, как наши дела.

Какие бы незнакомые течения ни швыряли майора Хаунда из стороны в
сторону, он, подобно Ною, умудрялся держаться на поверхности, убежденный в
своей непогрешимости. Однако на этот раз уснуть ему не удалось.

А в четверти мили от них, по уходящей в горы дороге, спотыкаясь, шагали
молчаливые солдаты и громыхали автомашины с погашенными фарами.

Со времени выхода в море майору Хаунду еще ни разу не удалось поесть.
На рассвете, как только штаб ожил, первая мысль майора была о пище.

- Самое подходящее время чайку попить, старшина.

- Штабная команда, выехавшая за продовольствием, еще не возвратилась,
сэр.

- Нет чая?

- И чая нет, сэр, и воды тоже нет, не считая той, что во флягах. Мне
посоветовали не разводить огня, сэр, так как он может привлечь вражеские
самолеты.

Вторая мысль майора Хаунда была о своем внешнем виде. Он раскрыл свой
ранец-рюкзак, достал зеркальце, прислонил его к камню, помазал лицо пастой
из тюбика и начал бриться.

- Краучбек, вы не спите?

- Нет.

- Сегодня утром у нас совещание.

- Да.

- Не мешает привести себя в порядок. У вас есть крем для бритья?

- Никогда не пользуюсь им.

- Могу одолжить свой. Вы ведь много не израсходуете.

- Премного благодарен. Я подожду горячей воды. Судя по тому, что мне
удалось заметить прошедшей ночью, бритье на этом острове не слишком-то в
почете.

Майор Хаунд вытер лицо и бритву и отдал ее вместе с полотенцем своему
денщику. Затем он принялся рассматривать в бинокль запруженную людьми
дорогу.

- Не понимаю, что же могло произойти с теми, кто уехал в машине?

- Этой ночью, сэр, пока мы вас ждали, - отозвался старшина Людович, - я
разговаривал с одним австралийским сержантом. За последние день или два
здесь, видимо, было много случаев, когда солдаты убивали офицеров и
похищали их автомашины. Фактически он предложил, чтобы мы осуществили это
на практике.

- Не болтайте чепухи, старшина.

- Я отверг это предложение, сэр, с презрением.

Майор Хаунд строго посмотрел на Людовича, потом поднялся и неторопливо,
будто прогуливаясь, пошел навстречу восходящему солнцу.

- Краучбек, - позвал он, - вам не трудно подойти ко мне на минутку?

Гай присоединился к нему и пошел позади, поднимаясь по узкой козьей
тропинке, усеянной белым щебнем. Удалившись за пределы слышимости, майор
Хаунд спросил:

- Вы не находите, что Людович какой-то странный сегодня?

- Он всегда такой.

- А вам не кажется, что он пытался дерзить только что?

- Не думаю. Вероятно, он просто хотел пошутить.

- Было бы чертовски некстати, если бы он свихнулся.

- Да, это совершенно ни к чему.

Они молча постояли среди зонтичных сосен, наблюдая за безостановочно
движущейся по дороге процессией. Теперь она значительно поредела и больше
не казалась монолитной массой, как в ночные часы. Солдаты устало плелись
поодиночке и небольшими группами. На дороге виднелся только один грузовик,
медленно поднимавшийся в гору по направлению к ним.

Слишком быстро, как будто он уже отрепетировал в уме этот вопрос, Хаунд
спросил:

- Послушайте, Краучбек, вы не возражаете, если я буду называть вас по
имени?

- Никаких особых возражений у меня нет.

- Мои друзья обычно зовут меня Фидо.

- Фило?

- Фидо.

- А-а... Понятно.

Пауза.

- Обстановка мне совсем не нравится, Гай.

- Мне тоже, Фидо.

- К тому же я чертовски голоден.

- И я тоже.

- А как ты думаешь, могли они в самом деле убить заместителя по тылу и
уехать на нашем грузовике?

- Нет.

Не успели они закончить эту конфиденциальную беседу, как с ясного
утреннего неба до их слуха донесся слабый, нарастающий гул самолета;
вместе с ним неожиданно возник более близкий, оглушающий, не похожий на
человеческий, внушающий страх крик, эхом прокатившийся вдоль пыльной
дороги.

- Самолеты! В укрытие! В укрытие! В укрытие! Самолеты!

Вся картина сразу изменилась. Спотыкаясь и толкая друг друга, все
сбежали с дороги и бросились ничком на землю, скрывшись среди кустов и
скал. Поднятая людьми пыль улеглась. Грузовик подъехал прямо под сосны, у
которых стояли Гай и Фидо, и остановился, уткнувшись в валуны. Более
десятка солдат спрыгнули с него, сразу же разбежались и распластались
среди тактически рассредоточенных элементов штаба оперативной группы Хука.

- Э-э, друзья, так дело не пойдет, - пробормотал Фидо.

Он отправился к одному из них.

- Эй, солдаты, здесь расположение штаба бригады.

- Самолет, - отозвался солдат. - В укрытие!

Небольшой самолет-разведчик постепенно вырос из серебристой блестки в
различимый силуэт. Он шел вдоль дороги на малой высоте, поворачивал назад,
уменьшался в размерах, снова вырастал; наконец летчик заметил стоявший
среди деревьев грузовик и дал по нему очередь из пулемета, ударившую по
земле в двадцати ярдах в стороне, сделал круг, набрал высоту и исчез в
направлении моря в безмолвном лазурном небосводе.

Как только ударили первые пули, Гай и Фидо моментально растянулись на
земле. Поднявшись, они широко улыбнулись друг другу, как соучастники
недостойного проступка.

- А теперь давайте-ка убирайтесь отсюда, - обратился Фидо к солдатам с
грузовика.

Ему никто не ответил.

- Кто командует группой? - крикнул Фидо. - Вы, сержант?

Парень, которому был адресован вопрос, угрюмо ответил:

- Не совсем так, сэр.

- Ладно, это не имеет значения. Принимайте на себя командование и
немедленно уезжайте отсюда.

- Сейчас, при дневном свете, ехать невозможно. Над головой все время
висят фрицы. Вот уже целую неделю так.

Из кустарника повсюду высовывались головы, но ни один человек не вышел
на дорогу. Сержант перебросил из-за спины свой ранец-рюкзак и извлек из
него жестянку с галетами и банку мясных консервов. Вскрыв штыком консервы,
он начал делить мясо на порции.

Фидо наблюдал за ним. Ему страшно хотелось есть. Ни Гай, ни оборванный,
небритый сержант, ни сам Фидо, у которого от голода и недосыпания
кружилась голова, ни кто-либо еще из Лежащих на благоухающем склоне горы
не подозревал, что для Фидо наступил момент испытания. Он находился на
распутье. Позади у него была жизнь, отмеченная незапятнанной службой, а
теперь он стоял перед провербиальным выбором: крутая нелегкая дорога долга
или манящая пропасть, сулящая утоление плотских желаний. Это было первое
большое искушение в жизни Фидо, и он не устоял.

- Послушай, сержант, - сказал он изменившимся голосом, - у тебя не
найдется лишней банки?

- Лишней нет. Эта последняя.

В их разговор так же учтиво вмешался еще один солдат с грузовика: