голые женские ножки. Дивные ножки на дивном снимке. Очень целомудренном,
кстати, и "ракурс-то" взят всего чуть выше колен, однако министр снова
затопал ногами: "Развращение! ПохабствоСоветский народ! Лучшую в мире
молодежь портите!"
министру, что ножки эти во время первых, грандиозных гастролей по Америке
вытанцевали нашей державе целый нефтеперерабатывающий завод.
всего прима-балерина не только потрясли Америку, но заработали много валюты,
и хватило той валюты аж на целый до зарезу нам необходимый завод, поскольку
тюменскую нефть открыли, забурили и льют в тундру, в Обь, в озера --
неожиданная нефть-то, не готовы мы к ее приему, как оказалось, не готовы и к
приему целинного хлеба, сожгли, сгноили его...
всякий разврат снимать, да еще и на стенки вешать...
последствиях для себя.
советских граждан, и за нравственность, и за чистоту рядов самой передовой в
мире молодежи содержал в Подмосковье платный бардачок для себя и для своих
приближенных. Хрущев Никита ногами топал на министра, крыл его, не подбирая
выражений, и с работы выгнал.
живым ноги унес.
по стране, волна борьбы за нравственность взнялась. Каждый областной деятель
самолично спешил доложить на верха и на низа, что под его руководством
вычищается духовная грязь, особенно яростно вычищается она из рядов партии.
Бардаков никаких нету, есть резиденции для приемов почетных гостей, но там
официантками работают доброволки-комсомолки идейно выдержанные, всеми
проверенные, и они ни-ни...
открылся, перетряхнули училище и театр. Концы в редакцию областной газеты
потянулись -- педераста там изловили, так на восемь лет его, злодея, в леса
упрятали.
министра и очистительную кампанию не ведал. Наловчился змей-пиит и в
тубдиспансере гонораришко вымарщивать -- про кого стих составит, с того
пол-литра, ежели же из персонала кто в строку угодил -- с того мензурка
спирта.
которую тоже Настасьей звали: "А чей-то вы все про всех сочиняете, а про
меня дак нет? " -- "Так ведь я и хохмы сочиняю, слова в них всякие
попадаются, еще обидишься?" -- "Ничего я не обижусь. Я понятливая. Десять
классов и курсы медсестер кончила". -- "Ну ладно, коли так, к завтрему заказ
будет готов..."
говорит, все готово, слушай: "В палату каждый день с утра приходит
Настя-медсестра, больного жмет она в углу и тычет в задницу иглу, вливает
грамм стрептомицина -- ну хули сделашь? Ме-ди-цин-на!"
вылетел наш поэт из тубдиспансера. Идти домой он боялся, там Настасья-жена,
похлеще этой медицинской стрикулистки. И пошел поэт по городу долю искать и
забрался к знакомому художнику в мастерскую. Напились они там, голубчики, с
горя до того, что художник пал на дырявую кушетку, поэт же поплелся дальше.
Может, и с намерением попасть домой. Но не дотянул до дому, свалился в самом
центре города, прямо напротив редакции областной газеты, того ни сном ни
духом не ведая, что по городу бдительные партищейки рыщут, морально
разложившихся ищут и... вот он, голубчик, лежитСам! Пришел! И лег!..
тогда, когда кузнецом был, и понимал, что надо каяться. И каялся, горячо
каялся. Беспартийные творческие массы тем временем в приемной переживали, на
всякой случай за поллитрой сбегали.
носище отчего-то набок своротился, хотя кулаками его никто и не бил. "Ну
как?" -- бросились к нему сочувствующие творческие массы.
ногах и продекламировал: "Нас бьют, работников литературы, всыпают крепко
мудакам за то, что сам министр культуры ходил по тайным бардакам".
провинциальный поэт умер от модной среди российских писателей болезни и
несколько суток, пока не запахло, валялся в своей квартирке.
ведаю, а то бы дальше писал.
сердце песни, в небе, в воздухе, в воде, в вине, в женщинах, и не хочешь --
все равно запоешь. Ешь макароны и пой, раз ты итальянец. Вот и поет о пьяном
солдате, о море, о солнце, о Мари и вообще обо всем, что глаз его горящий и
озорной видит. Поет все выше, все душевнее, все неистовей и доведет
слушателя до того, что плюнет он, покачает головой и скажет: "А пропади ты
пропадом!", и самому запеть захочется либо обнять кого-нибудь и сказать:
"Брат! Не пропадем, значит, покудова..."
живут русские люди, тоже петь гораздые, но петь им некогда, особенно в
последнее время -- они все ждут хорошего царя, который подарит им хорошую
жизнь, и на всякий случай ура кричат, аплодируют каждому встречному и
поперечному, потом проклинают ими же вознесенного царя, кипят, кулаками
машут в воздухе, ищут виноватого. Отпелись, голубчики, оттого, что цари
часто меняются и надо их всех обсудить, осудить, анафеме предать, которых
даже из могилы вынуть да на свалку снесть...
женского Международного дня, взревут что-то, по телевизору слышанное, совсем
новое: "В понедельник в полвторого я уеду в Комарово..." или: "Помогите
кенгуру, помогите кенгуру, потому что поутру кенгуру в своем кармане
обнаружила дыру...". Молодые в это время в прихожей, если деревенские -- во
дворе, пободаются, повихляются под магнитофон и уединяются для "кайфа" --
так это нынче называется. По российским селам и раньше это дело тоже коротко
звалось, но гораздо выразительней.
глаза их вдруг отдалятся, лицо сделается строго и печально, весь лик, в
особенности жиночий, выдает долгий и далекий внутренний стон: "А, люди
добры! Ну як же нэ заспиваты? А чим ж вас утешить? Чим душу мою гирку
высказать, як любовь мою до земли, до нэба, до вас донэсты?.."
озорной, в искрометной он чаще бывает, чем в печальной, истомной, той
пространственной, душу переворачи- вающей песне, которую еще на Украине
только и услышишь, да и то не везде, там, где живо еще материнское дыхание,
жизнь не загажена отходами современной культуры и гибельного прогресса: "Ой,
на гори, тай жинцы жнуть.."; "Ой, кумэ, нэ журысь..."; "Ой, казала ж мэни
маты, щей наказувала...".
кожи, ни ребер, никакой плоти, будто само собой оголилось сердце для боли,
восторга, любви: "Ой, на го-ори, в зэлэний дубрави..."
песню самец в дикой тайге, во время дикого гона, презрев опасность, страх
схватки, смерть, буйно кипящей кровью ослепленный и оглохший от старости, но
особенно все ясно зрящий, настроенный на один только нежный, едва слышный
призыв, скорее лепет тихой и нежной самки, весь, всеми силами вытянутый,
готовый сразиться, умереть ради продления рода своего...