синего сюртука и принимая торжественную позу - ту самую, в какой он
изображен на портрете, висящем в галерее, - неужели вы проводите параллель
между Чесни-Уолдом и... - он задыхается, но овладевает собой, - и...
заводом?
ничего, общего, но в данном случае между ними, по-моему, прекрасно можно
провести параллель.
из конца в конец и только тогда убеждается, что эти слова он услышал не во
сне, а наяву.
приблизила к себе, училась в деревенской школе вот здесь, за воротами нашего
парка?
Чесни-Уолда щедро ее поддерживают.
непонятно, к чему относятся ваши слова.
завода слегка краснеет, - если я скажу, что не считаю образование,
полученное в деревенской школе, достаточным для жены моего сына?
затронута, - ко всему общественному строю в целом; от всего общественного
строя в целом к тому обстоятельству, что упомянутый строй трещит по всем
швам, так как некоторые субъекты (железных дел мастера, свинцовых дел
мастерицы и прочие) не сидят смирно, но выходят из рамок своего звания (а по
крутой логике сэра Лестера, люди обязаны до самой смерти оставаться в том
звании, в каком они родились); от этого обстоятельства к тому, что подобные
субъекты подстрекают других людей выходить из рамок их звания и, таким
образом, уничтожать межи, открывать шлюзы и прочее и тому подобное - вот
направление быстро текущих мыслей в дедлоковском уме.
собиралась заговорить. - Мистер Раунсуэлл, наши взгляды на нравственный
долг, наши взгляды на общественное положение, наши взгляды на воспитание,
наши взгляды на... короче говоря, все наши взгляды столь диаметрально
противоположны, что продолжать этот разговор будет неприятно как вам, так и
мне. Девушка облагодетельствована вниманием и милостью миледи. Если она
желает уклониться от этого внимания и милости, или если она желает поддаться
влиянию кого-либо, кто в соответствии со своими необычными взглядами, вы
позволите мне выразиться: в соответствии со своими необычными взглядами,
хотя я охотно признаю, что он не обязан всегда соглашаться со мною, - кто в
соответствии со своими необычными взглядами заставил ее уклониться от этого
внимания и милости, то она вольна уклониться от них, когда ей
заблагорассудится. Мы признательны вам за ту прямоту, с какою вы говорили.
Это никак не повлияет на положение девушки в нашем доме. Но никаких условий
мы заключать не можем и просим вас: будьте любезны покончить с этим
предметом.
говорит ни слова. Тогда он поднимается и отвечает:
и добавить только, что я буду очень серьезно советовать сыну побороть его
увлечение. Спокойной ночи.
джентльмена, - сейчас уже поздно; не следует пускаться в путь в такую
темень. Как бы вам пи было дорого время, позвольте миледи и мне предложить
вам наше гостеприимство и хотя бы сегодня переночуйте в Чесни-Уолде.
место, а оно так далеко отсюда, что придется ехать всю ночь.
встает и уходит.
задумчивости, не прислушиваясь к шагам на Дорожке призрака и глядя на Розу,
которая что-то пишет в соседней комнате. Но вот миледи зовет ее:
улыбаясь:
не знаю.
матерински поглаживая ее темноволосую головку, и смотрит на нее с таким
задумчивым сочувствием? Да, это действительно она.
привязана.
глубоко я к вам привязана.
даже ради своего милого?
разлуке с миледи.
счастлива, и сделаю тебя счастливой... если только могу хоть кому-нибудь на
свете дать счастье.
целует ей руку. Миледи удерживает руку Розы в своих руках и, заглядевшись на
пламя, перекладывает ее с ладони на ладонь, но вскоре медленно роняет. Она
глубоко задумалась, и Роза, видя это, тихонько уходит; но глаза миледи
по-прежнему устремлены на пламя.
было; прикосновения, которое, как по волшебству, могло бы изменить всю ее
жизнь? Или миледи прислушивается к глухим шумам на Дорожке призрака и
спрашивает себя, чьи шаги они напоминают? Шаги мужчины? Женщины? Топот
детских ножек, что подбегают все ближе... ближе... ближе? Скорбь овладела
ею; иначе зачем бы столь гордой леди запирать двери и сидеть одной у огня в
таком отчаянии?
еще до обеда. И нет среди всей родни человека, который не изумился бы,
услышав за первым завтраком, как сэр Лестер рассуждает об уничтожении меж,
открывании шлюзов и трещинах в общественном строе, обвиняя в них сына миссис
Раунсуэлл. Нет среди всей родни человека, который не высказал бы своего
искреннего возмущения, объяснив все это слабостью пришедшего к власти
Уильяма Баффи, и не почувствовал бы себя коварно и несправедливо лишенным
подобающего места в стране... или пенсии... или чего-нибудь в этом роде... А
Волюмния, та разглагольствует на эту тему, спускаясь под руку с сэром
Лестером по огромной лестнице и пылая таким красноречивым негодованием,
словно вся Северная Англия подняла восстание только затем, чтобы отобрать у
нее банку с румянами и жемчужное ожерелье.
родне содержать самое себя, она волей-неволей обязана держать лакеев и
горничных, - так разлетаются родственники по всем четырем ветрам, а тот
зимний ветер, что дует сегодня, стряхивает столько листьев с деревьев,
растущих близ опустевшего дома, что чудится, будто это родственники
превратились в листья.
ГЛАВА XXIX
углах неуютных комнат; яркий штоф, принося покаяние, облекся в чехлы из
сурового полотна; резьба и позолота умерщвляют свой блеск, а предки Дедлоков
вновь лишены дневного света. Листья вокруг дома все падают и падают, -
густо, но не быстро, ибо опускаются они кругами с безжизненной легкостью,
унылой и медлительной. Тщетно садовник все подметает и подметает лужайку,
туго набивает листьями тачки и катит их прочь, листья все-таки лежат толстым
слоем, в котором можно увязнуть по щиколотку. Воет резкий ветер в парке
Чесни-Уолда, стучит по крышам холодный дождь, дребезжат окна, и что-то рычит
в дымоходах. Туманы прячутся в аллеях, заволакивают дали и похоронной
процессией ползут по склонам холмов. Во всем доме, словно в заброшенной
церковке, пахнет нежилым холодом, - только здесь не так сыро, - и чудится,
будто всю длинную ночь мертвые и погребенные Дедлоки бродят по комнатам,
распространяя запах тления.
настроением Чесни-Уолда, ибо лишь редко бывает, чтоб один ликовал, когда
ликует другой, или один прослезился, когда другой льет слезы, - не считая
тех случаев, когда умирает кто-нибудь из Дедлоков, - лондонский дом сияет,
пробужденный к жизни. Теплый и веселый, насколько это доступно столь пышному
великолепию, нежно благоухающий самыми сладостными, самыми знойными - отнюдь
не зимними - ароматами, какие только могут исходить от оранжерейных цветов;
такой безмолвный, что одно лишь тиканье часов да потрескиванье дров в
каминах нарушают тишину комнат, он как бы кутает промерзшего до костей сэра
Лестера в шерсть всех цветов радуги. И сэру Лестеру приятно возлежать в
величавом довольстве перед огнем, ярко пылающим в библиотеке, и
снисходительно пробегать глазами по корешкам своих книг или удостоивать