внимательно выслушав весь рассказ маленького разведчика.
кругом все заминировано. У нас двое наших подорвались, чуть было вылезли...
Надо сперва там разминировать. Я вам покажу, дядя, где ход туда. Вы только
скажите, товарищ командир: фашистов уже всех повыгнали отсюда? А в городе
тоже уже наши?
Керчь. Штормяга только некстати выдался, а то бы еще позавчера дело
кончили... Жукалов! Тараскин! - вызвал он из рядов двух моряков. - Давай
сюда! Отведите малого к капитан-лейтенанту, доложите, как и что. Он даст
саперов, а парень укажет, где там ходы имеются. Ясно? А пока тут надо
охрану поставить, а то из населения кто-нибудь кинется в каменоломни, а там
- он вот говорит - мины. Охотно верю. Действуйте!
одной из частей Черноморского флота, участвовавшей в десанте, Володя узнал
от своих спутников все, что произошло за два последних дня.
неслышно приблизились к берегу и начали высадку десанта в нескольких
пунктах Керченского полуострова. Море в ту ночь бушевало, стоял
десятиградусный мороз. Суда обледеневали. Шторм достиг силы в одиннадцать
баллов. Черные валы грозили выбросить корабли на берег, смыть и унести в
море высаживавшихся десантников. Но моряки прыгали в ледяную воду,
пробирались, погруженные по горло, к берегу, закреплялись на каждом камне.
Шторм помешал выбить немцев с первого удара. Гитлеровцы считали, что они
справились с десантом. На море продолжал свирепствовать шторм, и немцы были
убеждены, что советское командование не возобновит своих попыток. Но
неожиданно, в кромешной тьме бури, в стуже декабрьской ночи, последовал
второй удар. Он был так стремителен и внезапен, что гитлеровские офицеры,
справлявшие рождественскую елку, едва успели убежать из Старого Карантина.
Они не успели даже выключить мотор передвижной электростанции, которая
давала ток в штабные помещения.
жителей. Вот почему такая тишина встретила в поселке Володю, когда он
выбрался из каменоломен на поверхность. Теперь со всех сторон тянулись
люди, возвращавшиеся в свои жилища.
же броситься бегом к домику дяди Гриценко, черепичная крыша которого
виднелась из-за оголенных деревьев поселка. На минутку у него мелькнула
мысль: не попросить ли провожатых сделать крюк и зайти к его матери? Но он
знал, как томятся ожиданием ничего еще не знающие партизаны, замурованные
под землей. Он вздохнул, оправил стеганку и зашагал, стараясь попадать в
ногу с моряками.
обветренным и распухшим лицом, с воспаленными от ветра и бессонницы
глазами. На нем была морская шинель с нарукавными нашивками
капитана-лейтенанта.
как раз то, о чем нас запрашивали... Василенко! - крикнул он в соседний
класс, откуда доносились жужжание зуммера и монотонные голоса телефонистов.
- Василенко, а ну-ка вызовите мне Петрова.
зеленого ящика на столе:
Да-да, от Пахомова. В каменоломнях? В Старом Карантине? Они, понимаешь,
замурованы, оказывается, уже давно. Вот их разведчик тут явился... Да,
чудом, понимаешь, каким-то выполз. Ты б на него поглядел, на кого он
похож... И у них там раненый есть, тяжелый. Нужна срочная хирургическая
помощь. Да они не могут выбраться, пойми! Заминировано все вокруг. Я тебя
попрошу: выдели саперов и живей давай. Ты учти, что там люди переживают!
Фактически в могиле заживо... Почти два месяца. Ну, давай, давай! Их
разведчик дорогу покажет.
командир велел с ним связь установить.
теперь уж не к спеху. Ты вот сейчас давай с нашими саперами туда, к
каменоломням вашим, - покажешь, где пройти лучше. Там небось работы на день
хватит. А ваши ведь еще не знают ничего. Вот будет им новость к празднику!
Садись покуда, жди.
появлении каждого нового человека Володя вскакивал со стула и смотрел с
такой восторженной нежностью, словно это был самый близкий друг, с которым
он не виделся давным-давно.
лопатки, длинные ножницы, которыми обрезают проволоку. Поверх шапок были
надеты скобки с телефонными наушниками.
сперва обстановку.
дверях повернулся и опять козырнул капитан-лейтенанту:
общем, родная моя мать... Она в доме номер одиннадцать живет... Если,
конечно, жива, то дать бы ей сообщение, что я целый... Можно будет? Скажите
просто: Володя... Если, конечно, можно, товарищ капитан-лейтенант.
командир. - Будь спокоен. Сделаем. Действуй!
поравнялись с бывшим инженерским домом на окраине, маленький разведчик
отпросился на минутку, обещая немедленно вернуться. Он промчался во двор,
где уже давно замолк и остыл стучавший утром движок. Он вбежал через
крыльцо в большую комнату, осторожно снял с елки несколько крупных
сверкающих безделушек, рассовал их по карманам, содрал белые провода с
маленькими цветными лампочками и намотал их на себя. Потом он бегом
вернулся к саперам.
старший сапер. - Весь в трофеях. Куда ж тебе это добро?
скоро комсомолец... А там у нас совсем малявки.
люди убедились, что тут потребуется не один час работы: немцы очень
каверзно заминировали все подходы к заваленным лазам.
тропочку, чтобы аккуратно одному пройти, можно будет очистить, да там еще
завал видать... Вот коли ваши бы оттуда навстречу расчищали, это бы другой
разговор был.
которому не терпелось скорее вернуться к своим и первым сообщить об
освобождении.
деле на волосок обмишурился - навек пропал... Стой, обожди! - задержал он
уже кинувшегося было бежать Володю. - Я с тобой нашего человека пошлю.
Пусть пощупает дорожку. Вернее будет.
медленно двигавшимся за своим щупом по дорожке к лазу. Маленький разведчик
высовывался из-за плеча, старался заглянуть под локтями сапера, потому, что
тот не велел обходить его, приказывал держаться позади.
целый остался.
медлительно шествуя впереди. - Держись за мной, не ширяйся в сторону.
своим щупом по дороге.
вперед сапера, а потом неслышно прилег и скользнул в узкую расщелину.
понимая: Володя исчез. - Эй, не балуй, говорю! Некогда мне с тобой тут в
прятки играть.
голову из лаза. - А я уже дома. Заходите чай пить с парадного крыльца.
Спасибо, дядя, что проводили. Только мне некогда. Наши ждут.
наизусть зная каждый поворот. Как голубь летит к своему садку, непостижимо
чувствуя верную дорогу в пространстве, как летучая мышь в полном мраке не
задевает протянутых перед ней нитей, так чутьем угадывая в темноте путь,
несся мальчик по извилистым подземным ходам, а если где и стукался, то не
чувствовал боли от ушиба.
Он узнал голос Лени Колышкина, парикмахера.
Посняков Андрей
Браун Дэн
Сапковский Анджей
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий