Чтение 99–й страницы книги ~Эфирное время~

- Тебе за срочность, а мне за вредность, - усмехнулся в трубку Петр
Петрович, - вредно иметь дело с такими нервными, как ты. Ну что ты завелся?
Думаешь, эти бабки у меня последние? Будет аванс, как обещал. Деньги
любишь?

- Можно подумать, вы их не любите, - проворчал Вова.

Место, которое выбрал сибиряк, нельзя было назвать удачным. Площадка
вплотную прилегала к трассе, обочина была совсем узкой, к тому же завалена
снегом. Припарковаться негде. Вове пришлось оставить свой "жигуленок" в
пятистах метрах от площадки, на небольшой стоянке за постом ГАИ.

Петр Петрович уже ждал его, сидя на перекладине баскетбольной вышки.

- Ну, где же твой профессионал?-. спросил он, опять не поздоровавшись.

- Профессионал работает, я договариваюсь, - ответил Вова, стараясь в инто-

нациях подражать Климу. - Значит, так. Сначала аванс. Потом я должен знать,
от

кого вы ко мне пришли.

- За авансом в другой раз приедешь. Вместе с исполнителем.

- Ага, конечно! Так он к вам и явится! Он профессионал, его в лицо только я
знаю, и больше никто. Давайте мне аванс, потом будем разговаривать.

- Обойдешься, - сибиряк сплюнул в снег.

- Так дела не делаются, - Вова тоже сплюнул в снег и смело уставился в
прозрачные глаза сибиряка, - я вам в "шестерки" не нанимался.

- Разговариваешь, как "шестерка". Хамишь. Суетишься. Несолидно себя ведешь,
- отрывисто произнес сибиряк. - Мне-то по фигу, мне главное, чтобы дело
было сделано, но не все такие добрые, как я другие на моем месте вообще не
стал бы с тобой базарить.

- Я нормально разговариваю, - буркнул Вова и отвел взгляд.

- Ладно, проехали, - Петр Петрович махнул рукой, вытащил из внутреннего
"кармана пачку стодолларовых купюр, перетянутых резинкой, - на, считай. По
выполнении получишь столько же.

- Ну конечно! Мы так не договарива-юь!

- Считай. Ровно пять. Деньги ты взял, значит мы уже договорились.

Вова подумал, что сейчас надо бы сделать красивый жест, вернуть пачку, не
трогать, не стягивать красную резиночку. Тогда заказчик обязательно
заплатит больше. Он просто пытается сбить цену. Нормальный торг, базар, и
вести себя надо как подобает деловому серьезному человеку. Клим ведь
говорил, не хватайся сразу за деньги, если взял сумму, которую предложили в
начале разговора, значит, она тебя устраивает, значит, ты бедный. То, что
предлагают вначале, - только стартовая цена, на ней нельзя останавливаться.

Головой Вова понимал, что аванс лучше вернуть сию минуту, но душа его ныла,
болела, сопротивлялась. Пальцы как будто одеревенели, вцепились в
толстенькую пачку купюр намертво, как зубы английского бульдога в кость.
Никакими тисками не расцепишь.

- Как можно говорить о цене, когда я еще не знаю, кого вы заказываете,
какая там охрана. Может, вы хотите, чтобы мой специалист министра
внутренних дел завалил или вообще президента!

- Ты взял аванс, малыш, - усмехнулся Петр Петрович, глядя на оцепеневшую
руку Вовика, на побелевшие от напряжения костяшки пальцев, - ты спрячь
деньги-то, спрячь. А то увидит кто-нибудь.

- Я не взял. Я только пересчитать хотел. Забирайте назад. На хрена мне ваши
бабки, если я еще не знаю уровень заказа? - Вова решительно протянул руку,
- Забирайте! Ничего я у вас не брал!

- Ладно, не суетись под клиентом. Уровень нормальный, не высокий, но и не
низкий. Средний. Охрана есть, конечно, однако успокойся. Не президент и не
министр. И хватит ваньку валять. Времени мало.

- Вот и я о том же. Хватит. Вы так и не сказали, от кого ко мне пришли.

- Рекомендовал тебя Владик Мыло. Доволен?

- Другое дело, - кивнул Вова. Владик Мыльников был единственным из троих
бывших партнеров по автосервису, с которым сохранились у Вовы приличные
отношения. Владик был родом из Сургута, когда их маленький бизнес рухнул и
Мыльникову стало не на что снимать квартиру в Москве, он месяц жил у Вовы.
Сейчас работал в большом автосервисе у Кольцевой дороги, часто ездил в свой
Сургут к родителям.

- Теперь слушай внимательно. Клиента зовут Мальцев Дмитрий Владимирович.
Машины две, черный джип "черокки" и вишневый седан. Чаще ездит на джипе.
Запомни номер. Охрана серьезная. Обычно двое, телохранитель и шофер.
Работает в Министерстве финансов.

- Кем?

- Заместителем министра.

Вова тихо присвистнул и покачал головой:

- И вы собирались такую шишку за десять кусков завалить?

- Не десять. Больше, - улыбнулся Петр Петрович.

- Сколько?

- Пятнадцать. Пять ты получил, остальное по исполнении. Кстати, еще один
совет. Ты все-таки сначала о работе думай, за которую собираешься деньги
получить, а потом уж о самих деньгах. И слушай внимательно, чтоб потом не
жаловался на плохую память. Клиент мужик крепкий, хоть и пожилой. Бывает в
Министерстве, в Госдуме, в клубе "СТ" у метро "Новослободская".

- Домашний адрес есть?

- Нет. Знаю, что живет где-то за городом. В московской квартире ночует
редко. Есть номер сотового. Вот фотография, - он достал из кармана конверт,
в котором лежало несколько снимков, цветных и черно-белых. Крупный мужчина
лет пятидесяти с тяжелым умным лицом, с седым бобриком волос, был заснят
нечетко, то в профиль, то в полный рост, издали. И только на одном снимке
физиономия заместителя министра Дмитрия Владимировича Мальцева
запечатлелась крупно и ясно. Снимок был сделан с телеэкрана. Напротив
Мальцева за маленьким круглым столом сидела женщина. И хотя она вышла
расплывчато, Вова узнал ее моментально.

- Чего же снимки такие паршивые? - спросил он язвительно.

- Извини, дружок, других нет.

- Если он такая известная личность, должны быть снимки в журналах, в
газетах. Неужели нельзя было достать нормальные? Делаете такой серьезный
заказ, а толком подготовиться не можете. Да за такую работу и пятнадцать
маловато. Двадцать!

Петр Петрович только поморщился в ответ, презрительно покачал головой.
Цифра двадцать повисла в воздухе. Сибиряк давал понять, что больше никакого
разговора о деньгах не будет.

- Информации вполне достаточно. А что касается газет и журналов - Мальцев
не дает интервью, от журналистов прячется. Он теневая фигура, если ты,
конечно, понимаешь, что это такое.

- Я-то понимаю, - обиделся Вова, - не вчера родился, но только как же он
прячется от журналистов, если вот с Елизаветой Беляевой беседует?

- Это было один раз. Только к ней он согласился прийти. Больше ни к кому.

* * *

В спальне горел ночник. Михаил Генрихович лежал, закрыв глаза, с книгой на
животе. Лиза вошла на цыпочках.