меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей", был прав, даже если
вкладывал в слово "любим" не только эмоциональный, но и чисто сексуальный
смысл.
Впрочем, вопросы поэзии Юрку долго не занимали. Он лихорадочно соображал,
что делать теперь, когда он знает о том, что произошло с Полиной. С одной
стороны, неприязнь к ней не особенно улеглась. Таран знал, что эта стерва
внесла нешуточный разлад в их с Надюхой относительно безмятежное семейное
счастье. И то, что всплывало в памяти, заставляло Юркины уши гореть от
стыда перед Надькой. Особенно тогда, когда он вспоминал, как Полина порола
Надьку ремнем, будто рабыню, а он, Таран, вместо того, чтобы это
издевательство прекратить, только хихикал и держал Надьке ноги... Срам!
Ведь если Надька это помнит, то должна не только Полину, но и его самого
ненавидеть! Даже если сейчас ей хорошо, то неизвестно, не всплывет ли это
завтра или послезавтра? Поэтому, наверное, можно было все эти Полинины
мольбы о помощи запросто проигнорировать. Ясно ведь, что и Ларев этот
самый, и какие-то "джикеи" стремятся захватить экстрасенсиху в своих
пакостных целях. Вкололи ей препарат типа того, каким Ваня Седой прошлой
зимой накачал ее, Магомада с племянницами, Трехпалого и двух баб
приблатненных. То зелье, как помнилось Юрке, превращало людей в подобие
биороботов, подчиняющихся любому приказу, не чувствующих боли, обладающих
огромной физической силой. А что, если они захотели заполучить под свое
управление суперспособности Полины? Они станут ей команды отдавать, а
Полина будет тысячам людей головы морочить... Или убивать так, что никто и
никогда не подкопается. Может, и правда пусть она лучше задохнется или
взорвется в этом своем "холодильнике"?
Но Таран хорошо помнил разговор, состоявшийся прошлым летом с Птицыным,
только что спасенным из бандитского "зиндана", куда он угодил после того,
как его заморочила Полина, якобы находившаяся в коме.
"А нельзя ей чего-нибудь вколоть, - поинтересовалась тогда кровожадная
Лизка, - короче, чтоб она совсем вырубилась? Ведь она может хрен знает чего
натворить!"
"Наверное, можно, - ответил приемной дочке Птицын, - но те, кто за ней
сейчас наблюдает, просто-напросто боятся это сделать. Есть такое мнение,
что в пограничном состоянии - между жизнью и смертью то есть - она может
дать такой выброс, что мало не покажется..."
"Выброс чего?" - спросил тогда непонятливый Таран.
"Вот этих самых своих управляющих волн, импульсов или частиц - фиг знает
чего, короче говоря. И господа ученые сейчас спорят, свихнется ли от этого
все Восточное полушарие, СНГ или только Московская область..."
"От одной дуры?" - Юрка прекрасно помнил, как у отчаянной и бесстрашной
Лизки испуганно округлились глазенки.
"Представь себе!" - вздохнул Птицын, и тогда Таран отчетливо понял, что его
командир вовсе не шутит.
Поэтому мысль о том, что надо наплевать на Полинин призыв о помощи, у Юрки
надолго не задержалась. Мало ли что она выкинет перед смертью, тем более
что ей еще и препарат какой-то ввели! И от этого не только одно полушарие -
в данном случае, наверное, Западное, - но и вообще вся Земля с ума
свихнется! Человечество и так не шибко умно себя ведет, что же будет, если
у него и вовсе крыша съедет?
Таран только на несколько секунд представил себе родной город, заполненный
толпами безумцев, которые разносят все на своем пути, ломают киоски,
разбивают витрины, переворачивают автомобили и автобусы, свертывают друг
другу шеи... Бр-р!
А дальше пошли и вовсе апокалиптические картинки. Юрка увидел, как водители
грузовиков таранят друг друга в лоб, как взрываются автоцистерны, как
капитаны огромных танкеров с разгона направляют их на камни и черные потоки
нефти заливают поверхность моря. Ему пригрезились летчики авиалайнеров с
сотнями пассажиров на борту, которые направляют самолеты на небоскребы с
тысячами обитателей, операторы атомных станций, нарочно разгоняющие
реакторы до закрити-ческого режима, наконец, стратегические ракетчики,
выпускающие свои чудовищные заряды по городам с миллионами жителей. Жуть!
Неужели все это может произойти от того, что Полина перед смертью устроит
этот самый выброс? Одна-единственная, внешне ничем не выделяющаяся девка?!
Наверное, если бы Таран не знал по собственному печальному опыту, что умеет
госпожа Нефедова, то ни хрена бы не поверил. Но то, что она в усыпленном
состоянии, да еще и запертая в ящик, сумела передать сообщение, - это само
по себе заставляло верить.
Пока Таран размышлял, прошли первые пять минут. Надька за это время успела
заснуть. И тут Юрка отчетливо услышал голосок Полины:
- Холодно! Мне холодно, Юрик!
Это означало, что игра в "холодно-горячо" началась, и теперь Таран стал
единственным человеком, от которого зависела судьба человечества.
К ЛАРЕВУ!
Сказать, что Юрка целиком и полностью осознал величие свалившейся на него
миссии, будет неправильно. Тем более что он все-таки сильно сомневался, не
затеяла ли Полина какую-то заподлянку. Во-первых, вряд ли ей хочется
вернуться туда, откуда она удрала. То есть в это самое подмосковное научное
учреждение. А потому, надо думать, сдаваться Владимиру Васильевичу она не
собирается. Просто иначе ей не освободиться из контейнера. Раз электронный
пульт, служащий единственным ключом от ее "холодильника", находится у
Ла-рева, значит, ей нужно каким-то образом заставить Ларева отправиться в
здешние подземелья. Возможно, она на этот счет уже все продумала и
обговорила по телепатии с этими самыми "джикеями". "Джикеев", кстати, если
Полина освободится из контейнера, она тоже как нечего делать кинет. Либо
насмерть уложит, либо просто усыпит, заморочит и так далее. А потом сядет
на первый подвернувшийся самолет без билета и паспорта, усвищет на
Тихоокеанское побережье Штатов, а оттуда - на Гавайские или Марианские
острова. Ищи ветра в поле! При этом запросто может и Юрку с собой
прихватить, вновь забрав под свой контроль, против которого он ничего не
сможет сделать. И опять Тарану придется жить так, как захочет эта сдвинутая
по фазе дама. От ее прихоти будет зависеть все, вплоть до того, проснется
он утром или нет. А это самое "не проснуться" может произойти в любой
момент. Просто потому, что Юрка Полине надоест и она себе нового раба
подберет. Или рабыню - ей все равно, над кем издеваться и от кого
удовольствие получать.
Но и сидеть просто так, а тем более улечься досыпать Таран уже не мог.
Видения мировой катастрофы так и мельтешили перед глазами. Конечно, что на
самом деле произойдет и произойдет ли вообще, если Полина взлетит на воздух
или от удушья коньки отбросит, не знал ни Юрка, ни вообще кто-либо на
свете. Но в этом-то и таился ужас. Нет, уж лучше все-таки сбегать к Лареву!
Таран сходил в санузел и натянул вполне просохшие плавки, а потом,
запахнувшись в халат, вышел из комнаты. Спустился на первый этаж, подошел к
двери, взялся за ручку... Заперто! Ну что ты будешь делать! Попробовать из
окна вылезти? Но на всех окнах первого этажа решетки стоят. Красивые,
кованые и явно очень крепкие. А начнешь со второго этажа прыгать, охранник,
этот самый Налим, может неправильно понять. Неизвестно, какие ему
инструкции выданы. Например, без разговоров застрелить Тарана, если он
смыться попытается. Но даже если сразу не пристрелит, то объяснить ему,
какое у Юрки важное дело к Лареву в третьем часу ночи, будет очень трудно.
Может, найти Ларису, которая их на постой принимала? Тоже не больно удачное
решение. Во-первых, она, может, и не в этом здании ночует, а во-вторых, что
подумает баба, если Таран к ней среди ночи вломится? Такой визг поднимет,
что только держись. И поди потом объясняй и ей, и Надьке, если та
проснется, что у него никаких сексуальных посягательств на уме не было.
Очень вовремя Юрка вспомнил про радиотелефон, который остался в номере. В
конце концов, Лариса сама сказала, что если позвонят, то она из любого
места ответит. Правда, она не говорила, что в любое время, но ведь и не
предупреждала, что, мол, с таких-то часов мне звонить нельзя.
Таран вернулся на второй этаж, осторожно прошмыгнул мимо спящей Надюшки,
взял со стола телефон и, выйдя в коридор, набрал хорошо запоминающийся
номер 5-05.
Длинные гудки шли примерно минуту, а затем сонный голосок ответил:
- Слушаю, Зуева...
- Это Лариса? - спросил Юрка, несколько волнуясь.
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Флинт Эрик
Сапковский Анджей
Роллинс Джеймс
Акунин Борис