мерения, - сказал он. - Стоит лишь объяснить мое дело.
да?
вище?
- сказал Джемс.
Стало быть, в этом заключалось ваше дело, да? Надеюсь, мы все поделим
поровну?
пытством: - Стало быть, оно не имеет отношения к "Морскому коню"?
цы? - продолжал Алан. - Ну нет, приятель! Я вывел тебя на чистую воду.
Письмо Пэллисера у меня в кармане. Ты пойман с поличным, Джемс Мор. Ты
никогда больше не сможешь смотреть в глаза честным людям!
том затрясся от ярости.
лицо, что хрустнула челюсть, и еще через мгновение их клинки скрести-
лись.
я увидел, что Джемс едва отразил выпад, который грозил ему верной
смертью; в голове у меня застучала мысль, что он ведь отец Катрионы и,
можно сказать, почти мой отец, и я со шпагой в руке бросился их разни-
мать.
вел Алан. - Иначе кровь твоя падет на твою же голову!
сился между ними. Они не обращали на меня внимания и кидались друг на
друга, как звери. Уж не знаю, как меня не проткнули насквозь или сам я
не проткнул одного из этих рыцарей, - все это было будто во сне; но
вдруг я услышал отчаянный крик на лестнице, и Катриона заслонила собой
отца. В тот же миг острие моей шпаги погрузилось во что-то мягкое. Я вы-
дернул шпагу - кончик у нее был красный. Я увидел, что по платку девушки
течет кровь, и мне стало дурно.
отец! - кричала она.
стол, скрестив руки, но не выпуская обнаженной шпаги.
рытыми глазами и часто дыша; потом резко обернулась к отцу.
честными людьми. Я дочь Эпина! Ты опозорил сынов Эпина. Уходи!
поверг меня вид окровавленной шпаги. Они стояли лицом к лицу; по платку
Катрионы расползлось красное пятно. Джемс Мор был бледен, как смерть. Я
хорошо знал его и понимал, какой это для него удар; однако же он сделал
вид, будто ему на все наплевать.
Алана, - если драка кончена, я только захвачу свой сундучок...
ходит замуж за моего друга Дэви, я позволяю вам убраться отсюда подоб-
ру-поздорову. Но послушайте моего совета, поскорей уносите ноги от гре-
ха, не то будет поздно. Предупреждаю вас, терпение мое может лопнуть.
Но теперь, видите ли, эти деньги мои. - И он продолжал уже серьезно: -
Мой вам совет, Джемс Мор, скорее покиньте этот дом.
на себе, как великолепно Алан владеет шпагой, потому что неожиданно снял
шляпу (при этом лицо у него было как у приговоренного к смертной казни)
и распрощался с каждым по очереди. Затем он ушел.
сильно ранил?
ца, хоть он и дурной человек. Смотри! - И она показала мне кровоточащую
царапину. - Смотри, благодаря тебе я стала мужчиной. У меня теперь рана,
как у старого солдата.
щался ее храбрым сердцем. Я обнял Катриону и поцеловал ранку.
случая, - сказал Алан. И, отстранив меня, он взял Катриону за плечи. -
Дорогая, - сказал он, - ты настоящая дочь Эпина. Все знают, что он был
достойный человек, и он мог бы гордиться тобой. Если бы я когда-нибудь
надумал жениться, то искал бы себе вот такую подругу, достойную стать
матерью моих сыновей. А я, говоря без ложной скромности, принадлежу к
королевскому роду.
и для меня тоже. Теперь позор, которым покрыл нас Джемс Мор, был смыт.
Но тотчас Алан снова стал самим собой.
ближе к виселице, чем ему хотелось бы. Черт дери! Надо убраться подальше
от этого гостеприимного места.
сумки и сундучок Джемса Мора; я подхватил узелок Катрионы, который она
бросила на лестнице во время стычки, и мы готовы были покинуть этот
опасный дом, но тут Базен, крича и размахивая руками, преградил нам
путь. Когда мы обнажили шпаги, он залез под стол, зато теперь сделался
отважен, как лев. Мы не уплатили по счету и поломали стул. Алан, усев-
шись на стол, перебил посуду. Джемс Мор сбежал.
ров, ведь рассчитываться было некогда.
трех сторон поспешно окружали матросы; Джемс Мор неподалеку от нас махал
шляпой, очевидно, стараясь их поторопить, а за спиной у него, словно ка-
кой-то дурак, нелепо размахивающий руками, вертелась мельница.
был тяжелый; но, я думаю, он скорей готов был расстаться с жизнью, чем
бросить эту добычу и отказаться от своей мести; он бежал так быстро, что
я едва поспевал за ним, радостно удивляясь тому, что Катриона не отстает
от меня.
с криками и улюлюканьем. Мы опередили их на добрых двести шагов, и к то-
му же эти кривоногие моряки никак не могли состязаться с нами в беге.
Вероятно, они были вооружены, но на французской земле боялись пустить в
ход пистолеты. И, видя, что они не только не настигают нас, но все
больше отстают, я понял, что опасность миновала. Однако до последней ми-
нуты дело было жарким, и нам потребовалось все наше проворство. Дюнкерк
был еще далеко, но, когда мы перевалили через холм и увидели солдат гар-
низона, которые строем шли на учение, я вполне понял Алана.
вет, решая, как быть дальше. Ведь мы силой оружия отняли дочь у отца, и
всякий судья немедленно вернет ее ему, а меня и Алана скорее всего заса-
дит в тюрьму; и хотя у нас было письмо капитана Пэллисера, которое могло
служить свидетельством в нашу пользу, ни Катриона, ни я не хотели преда-
вать его гласности. Так что всего разумней было отвезти Катриону в Париж
и вверить попечению вождя ее клана, Макгрегора из Бохалди, который охот-
но поможет своей родственнице и в то же время не пожелает опозорить
Джемса.
ездить верхом, и после сорок пятого года ни разу не садилась в седло. Но
ранним утром в субботу мы наконец добрались до Парижа и с помощью Алана
нашли там Бохалди. Он жил на широкую ногу, в прекрасном доме, получая
пособия из Шотландского фонда и из частных средств; Катриону он встретил
как родную и вообще был очень любезен и скромен, но не особенно открове-
нен. Мы спросили, не знает ли он, что сталось с Джемсом Мором.
мелькнула мысль, что ему известно больше, чем он хочет показать. Мы дали
ему прочитать письмо Пэллисера, и физиономия его вытянулась.
Мора. Но это просто ужасно. Ай-ай, должно быть, он совсем потерял голо-
ву. Это - пренеприятное письмо. Но при всем том, джентльмены, я не вижу,
для чего нам предавать его огласке. Плоха та птица, которая гадит в сво-
Акунин Борис
Суворов Виктор
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Лукьяненко Сергей